Меценаты

Меценатство – это материальная или иная другая безвозмездная поддержка физических лиц, оказываемая организациям, а также представителям культуры и искусства. Создавая вокруг себя среду активного творчества, делания добра, строительства, созидания, принимая участие в тех делах, в которые вкладывает средства: чтобы его вклад не просто один или другой раз облагодетельствовал человека, а начал самостоятельно работать на умножение блага.

Как возвратить благотворительность?

В конце XIX — начале ХХ века у казанских татар был развитой опыт благотворительной

деятельности. К тому же этот опыт динамично обогащался усилиями татарской интеллигенции, религиозных деятелей и татарских предпринимателей.

Сейчас всё начинается заново. И почти без успехов. Почему без успехов? Достаточно сравнить исторический опыт и сегодняшнюю благотворительную деятельность в Татарстане, и становится понятно: нравственные начала разные

КАК ВОЗРОДИТЬ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ?

Трансформация традиционной мусульманской благотворительности казанских татар во второй половине XIX — начале XX века. Статья подготовлена на основе доклада заседанию семинара "Татарский вопрос в России", состоявшегося в январе в Казани

Эволюция мусульманской благотворительности в период становления национального капитала

После вхождения татарской мусульманской уммы в состав российского православного государства в условиях игнорирования властными структурами империи интересов инородческого и иноконфессионального населения забота о духовных нуждах и проблемах татарского народа стала главным направлением частной филантропической деятельности. Вплоть до конца XVIII века такая деятельность носила стихийный, во многом неуправляемый характер, обусловленный, в первую очередь, социально-политическим бесправием, экономической слабостью мусульманского населения, дискриминационной национальной политикой государства. В результате многие мусульманские общины того времени влачили жалкое существование и с большим трудом содержали свои храмы и проповедников.

В дальнейшем, с осуществлением реформ императрицы Екатерины II, ситуация в благотворительной сфере меняется самым кардинальным образом. Эпоха просвещённой "веротерпимости", выразившаяся в высочайшем позволении на строительство каменных мечетей, учреждении Оренбургского магометанского духовного собрания, последующее становление татарского гильдейского купечества и, соответственно, крупного мусульманского капитала, способствовали стремительному росту благотворительных средств, систематическому поступлению пожертвований и адресному их распределению.

Мобильная, социально активная, преуспевающая мусульманская буржуазия уже со второй половины XVIII столетия начинает формировать солидный благотворительный капитал, исчислявшийся сотнями тысяч рублей, который шёл на строительство культовых зданий и зданий медресе, издание богословской литературы, содержание имамов и муэдзинов, материальную поддержку учащихся-шакирдов, благоустройство мест проживания мусульман. Кроме того, представители стремительно богатевшего татарского предпринимательства с помощью систематических пожертвований пытались вырваться за узкие сословные рамки, подняться на более высокий уровень общественного положения. Финансирование крупных социальных программ и неотложных государственных нужд, активное участие в попечительских советах различных учреждений и работе благотворительных организаций имели решающее значение при награждении правительством отдельных представителей предпринимательства почётными званиями, широкими льготами, правами.

Показателен пример одного из самых влиятельных татарских предпринимателей XIX столетия Ибрагима Юнусова, имевшего благодаря активной и разноплановой благотворительной деятельности обширные связи и авторитет в высших кругах не только Казани, но и столицы Российской империи. Купец трижды избирался городским головой татарской Ратуши Казани, то есть официальным лидером местных мусульман, гласным городской Думы (1871-1886). Вместе с братом в 1844 году он основал в Казани Мусульманский детский приют — первое в истории татарское благотворительное заведение, благополучно просуществовавшее до 1917 года. Это первоклассное богоугодное заведение быстро превратилось в предмет гордости не только местных мусульман, но и всего городского населения. Здесь ежегодно призревалось до 30 мальчиков-сирот магометанского вероисповедания от 7 до 16 лет, которые бесплатно получали одежду и питание, неплохое по тем временам образование, включавшее в себя обучение основам веры, шариата, арифметике, арабскому, персидскому и русскому языкам, а также квалифицированную медицинскую помощь. Всё это, конечно, требовало немалых денежных средств. Так, только на строительство приютских зданий — сначала большого деревянного, а после пожара 1871 года двухэтажного кирпичного домов — Юнусовы истратили в общей сложности 10 тысяч рублей. Кроме того, они пожертвовали приюту 14 родовых лавок на Сенной площади стоимостью в 5 тысяч рублей, ежегодный доход с которых в размере 1.400 рублей ассигнациями шёл на содержание питомцев приюта.

Впрочем, почти каждое филантропическое действие купца находило живейший отклик у общества и государства.

Именно за создание детского приюта Ибрагим Юнусов был награждён золотой медалью и орденом Святой Анны III степени, а его брат Исхак золотой медалью и орденом Святого Станислава III степени и другими государственными наградами. Эти поощрения сыграли важную роль в присвоении братьям Юнусовым звания "коммерции советников", которое давалось "за оказанные Отечеству заслуги в распространении торговли, засвидетельствованные министром финансов" и соответствовало чину коллежского асессора. Впрочем, братья Юнусовы так и остались первыми и единственными в истории татарами-торговцами, удостоившимися подобного высокого звания.

На средства благотворителей в XVIII — начале XX века в Казани было построено 17 мечетей. Причём лишь одна из них — мечеть "Марджани" — возведена коллективными усилиями прихода, остальные же храмы строились, а затем и содержались на личные деньги отдельных богатых купцов и промышленников. Вот почему практически все махалли (общины) города имели названия, связанные с фамилиями татарских торговых династий, финансировавших их религиозно-просветительские миссии. Среди таких исторических казанских мечетей — Апанаевская, Азимовская, Бурнаевская, Галеевская, Усманов-ская, Юнусовская и другие.

Однако уже обнаружили себя и тревожные, опасные для мусульманской общины моменты. Монополизация благотворительности в приходах отдельными купеческим династиями, её резко усилившаяся

индивидуализация и зависимость от субъективных факторов, постепенное превращение богоугодного дела в инструмент карьеры и общественного влияния в корне противоречили коллективной сущности общины и никак не способствовали созданию надёжной материальной основы для безбедного существования приходов. В случае смерти или отказа по каким-то причинам того или иного попечителя финансировать нужды мечети мусульмане, не имея других источников и способов пополнения общественной казны, оказывались порой в безвыходной ситуации. Так, например, банкротство текстильного фабриканта, купца первой гильдии М.М.Усманова тут же лишило надлежащей экономической поддержки знаменитое медресе в Кшкарах, что стало одной из причин заката былой славы этого учебного заведения.

Таким образом, быстрое усиление национальной буржуазии, её беспрекословное доминирование в махаллях, с одной стороны, обеспечивали приток благотворительных средств, появление вакуфов, а с другой, подавляли коллективную волю и инициативу прихожан, не предполагая никакого их контроля и участия в филантропических действиях, что обуславливало неэффективность жертвуемого капитала, формальную размытость и в некоторых случаях даже необязательность таких институтов как закят, вакуф и другие. Развитие вакуфной благотворительности и обеспечение экономической самостоятельности мусульманских общин

Во второй половине XIX века традиционная мусульманская благотворительность, предусматривавшая сбор закята — налога с имущества на религиозные нужды и содержание неимущих, иные пожертвования натурального и финансового характера, обеспечивавшие духовные потребности мусульман, переживала период коренной трансформации. Именно в это время в соответствии с задачами противодействия миссионерским устремлениям государства, создания серьёзной финансовой базы для реформы конфессиональной школы широкое распространение получила практика передачи мечетям и общинам вакуфной собственности.

Вакуф — это движимое и недвижимое имущество, переданное или завещанное на религиозные и благотворительные цели, неотчуждаемое и не облагаемое налогом. В российской благотворительной практике это были дома, торговые лавки, магазины, земельные участки, вложенные в банк денежные средства, проценты и доход с которых осуществляли бесперебойное финансирование храма, приходского медресе, мулл, муэдзинов и мугаллимов (учителей). По мнению некоторых мусульманских правоведов, вакуф, несмотря на то, что он держится человеком и может передаваться по наследству, в конечном счёте находится во владении Аллаха и прибыль, получаемая от такого имущества, расходуется на милостыню нищим. Этим подчёркивается обезличенный, общественный характер вакуфной собственности. Шариат объявляет также особым бездоходным вакуфом здания мечетей, медресе и прилегающих к ним территорий с момента передачи их благотворителем общине. Причём переход собственности максимально упрощён и предусматривает в первую очередь устную форму, хотя со второй половины XIX века подобные акты в силу конкретно-исторических причин в большинстве своём оформлялись письменно.

Хотя институт вакуфа полностью отвечал требованиям необходимого компромисса между волей жертвователя и интересами всей махалли, на начальном этапе его становления в конце XVIII — начале XIX века он являлся лишь внушительным орудием влияния благотворителя и его семьи на единоверцев. Интересно, что в одном из первых официально зарегистрированных вакуфов в Казани, завещанном в 1830 году Первой соборной мечети города купцом Губайдуллой Мухаметрахимовичем Юнусовым, совершенно не оговаривался порядок управления имуществом и контроля над его доходами. То есть, для предпринимателя, полностью властвовавшего над махаллей, вопроса об общинном контроле просто не существовало. Годы спустя имам мечети Ш.Марджани с горечью писал: " Его сыновья (Г.М.Юнусова — Р.С.) пользовались этими лавками более сорока лет, присваивая себе доход мечети и не давая ни копейки её имамам и муэдзинам. Как в таких условиях можно было говорить об уважительном отношении к духовным знаниям, возможности их развития!". То же самое произошло с вакуфом богатого фабриканта Утямышева, наследники которого фактически отказывались выполнять волю жертвователя, мотивируя это отсутствием конкретной регламентации исполнения завещания.

Во второй половине XIX века в связи с начавшимися масштабными преобразованиями в жизни российских мусульман развернулась борьба за перевод вакуфных средств из-под контроля отдельных богатых жертвователей и их семей в совместное ведение всех членов общины. Это позволило покончить с частыми злоупотреблениями в благотворительной сфере, сконцентрировать и направить капитал приходов на удовлетворение насущных потребностей мусульман, реформу конфессионального образования.

Зачинателем этого процесса стал имам-хатиб Первой соборной мечети Казани Шигабутдин Марджани, который в 1870 году при безоговорочной поддержке членов общины сумел ограничить огромную единоличную власть бессменных попечителей махалли коммерции советников братьев Юнусовых. Создание им особого попечительства, целенаправленно и подотчётно обеспечивавшего экономическую самостоятельность общины, ознаменовало начало глубокого процесса коренной ломки прежних взаимоотношений в махалле. По инициативе Ш.Марджани через кардинальное решение вопроса о прямом предназначении вакуфов, их истинном собственнике происходило строительство коллективной системы самоуправления в отдельно взятом мусульманском приходе.

В конце XIX — начале XX века реальный механизм объявления какого-либо имущества вакуфным, передачи его махалле отличался ограниченным участием Духовного магометанского собрания в процессе учреждения и утверждения вакуфа и решающей ролью в этом вопросе Департамента духовных дел и иностранных вероисповеданий МВД. Благотворитель, желавший пожертвовать что-либо в качестве вакуфного имущества, сначала обращался с соответствующим письменным заявлением в "собрание прихожан" то есть махаллю, в котором подробно характеризовалась жертвуемая собственность, называлась её стоимость, перечислялись владельцы, оговаривались условия управления и распоряжения, данным имуществом. При согласии принять вакуф община уполномочивала попечителя мечети ходатайствовать перед губернатором в том, чтобы он обратился за разрешением на приём пожертвования в Министерство внутренних дел. В свою очередь, Департамент Министерства, выдав своё разрешение, направлял его в Оренбургское магометанское духовное собрание для "зависящих распоряжений". Духовное собрание через полицейское управление доводило до сведения прихожан о решении МВД, а также выдавало свою разрешающую резолюцию. Затем оно сообщало мутаваллиям о необходимости ежегодной отчетности по вакуфу перед Собранием, для чего пересылало им специальную приходно-расходную книгу. И, наконец, после совершения дарственной записи на жертвуемое имущество с обязательным утверждением у нотариуса вакуф начинал работать на нужды махалли.

Количество, состав, порядок избрания мутаваллиев строго не оговаривался. Обычно в каждой махалле из числа наиболее уважаемых людей избиралось попечительство (мутаваллият) во главе, как правило, с авторитетным и преуспевающим предпринимателем. Выборы попечителя имели гласный характер и осуществлялись путём оформления приговора всех жителей махалли на общем собрании. Приговор этот следовало обязательно заверить сначала у нотариуса, а затем в Духовном собрании. Согласно этому документу лицо, избираемое попечителем, наделялось всеми правами по ведению имущественно-хозяйственной, финансовой деятельности мечети и медресе с обязательной ежегодной "подробной отчётностью со всеми оправдательными документами".

Вот, к примеру, какими правами наделялся по приговору от 3 декабря 1905 года избранный попечителем мечети "Марджани" купец 2-й гильдии Абдрахман Абдуллович Кушаев. Ему предоставлялось "полное право управлять и заведывать принадлежащим мечети и медресе недвижимыми имениями, отдавать таковые в аренду на наиболее выгодных условиях... из арендных денег, получаемых с недвижимых имений, принадлежащих мечети, употреблять на ремонт таковых, на отопление и освещение... и другие необходимые надобности" и так далее. Мутаваллий Бурнаевской мечети купец Г.Сабитов по общинному приговору от 20 июля 1912 года мог "нанимать служащих, рассчитывать их жалованием и увольнять их, выдавать жалование мулле и муэдзину... Для увеличения доходности или проживания муллы и других лиц, причастных к мечети и медресе, строить новые здания, покупать недвижимые имущества, если это представится выгодным и доходным, по его, Г.Сабитова, усмотрению, для мечети и медресе, принимать движимое и недвижимое имущество в дар от дарителей и жертвователей. Хранящиеся ныне в Государственном банке, сберкассах и других кредитных учреждениях капиталы и процентные бумаги получать полностью или частями, а также получать проценты и купоны с процентных бумаг...".

Создавались попечительства и для отдельных институтов махалли. Среди них попечительство вакуфного имущества А.-В.Ю.Чукина при мечети "Марджани", обеспечивавшее существование особой школы для детей сирот. Кроме того, мусульмане часто создавали мутаввалияты по управлению приходскими учебными заведениями без опоры на определённую вакуфную собственность. Так, например, 2 ноября 1914 года мусульмане второго прихода Пороховой слободы Казани, учитывая слабый контроль духовенства за учебным процессом и ввиду отсутствия достаточных средств, постановили избрать попечительство общинного медресе в составе 12 наиболее уважаемых членов махалли. Мутаввалии должны были собирать деньги с учащихся, освобождая от уплаты детей малоимущих и находящихся на военной службе. Собранные взносы под строгим контролем попечительства направлялись на содержание здания медресе, жалованье мударрису — преподавателю-знатоку этико-правовых норм ислама и учителю. Вообще реформа традиционной мусульманской благотворительности у татар, заключавшаяся в организации приходских попечительств и благотворительных обществ, преследовала своей целью не просто достойное обеспечивание общинных институтов, но и стабильное финансирование джадидских преобразований в конфессиональной школе.

По данным Д.Д.Азаматова, в 1917 году в округе Оренбургского магометанского духовного собрания насчитывалось 91 учреждение с вакуфным имуществом: 49 домов с надворными постройками, 2 гостиницы, 20 торговых лавок, 1382 десятины земли, более 516.600 рублей неприкосновенного капитала. Общая стоимость вакуфов оценивалась в 990.500 рублей (Д.Д.Азаматов. Из истории мусульманской благотворительности. Вакуфы на территории Европейской части России и Сибири в конце XIX — начале ХХ века. — Уфа, 2000. — С.78).

Необходимо отметить, что это только официальные данные. На самом же деле количество попечительств было больше за счёт незарегистрированных структур, опиравшихся на устные вакуфы. Особенно часто это имело место в сельской местности.

Следует особо подчеркнуть, что в общей вакуфной собственности была высока доля городских мусульманских общин. По нашим подсчётам, стоимость имущества, принадлежавшего махаллям в Казани, Оренбурге, Троицке и Москве, составляла около 550.000 рублей. Самыми богатыми в России благодаря поддержке А.Г.Хусаинова и других предпринимателей были оренбургские общины. Им принадлежало капиталов и недвижимости на сумму в 313.000 рублей. Казанские махалли располагали собственностью на 136.000 рублей, московские почти на 50.000 рублей и троицкие на 46.000 рублей. Сельские вакуфы, как правило, были недорогими и состояли в основном из пожертвованной земли. Исключение представляла собственность локальной мусульманской общины деревни Болотцы Касимовского уезда Рязанской губернии.

Можно предположить, что процесс передачи вакуфной собственности на религиозные цели только начинал своё поступательное развитие. Судя по стабильно увеличивавшемуся во втором десятилетии ХХ века количеству вакуфов, особенно в небольших городах, а также деревнях и селах, идея официального закрепления доходной собственности за конфессиональными общинами становилась всё более популярной среди самых широких слоев мусульманского предпринимательства.

Необходимо отметить ещё одно важное следствие происшедших в благотворительной сфере перемен. Это всё более усиливающийся социальный характер личных завещаний видных представителей мусульманской буржуазии. Ярким примером тому является последняя воля крупного предпринимателя, основателя джадидского медресе "Хусаиния" в Оренбурге А.Г.Хусаинова (1837 — 1906). В конце своей жизни он завещал на нужды национального образования почти полмиллиона рублей, заключённых в вакуфном имуществе. В завещании купца помимо фиксации традиционных для мусульманина воздаяний фактически сформулирована долгосрочная программа по финансированию и развитию татарского конфессионального и светского образования, предусматривавшая создание солидных вакуфов при крупнейших джадидских медресе, существование целой системы целевых стипендий на обучение талантливых шакирдов в средних, средне-технических и высших учебных заведениях России, в мусульманских образовательных центрах арабского Востока, а также наличие своеобразных "грантов" на написание и издание научно-популярной, учебной и просветительской литературы. Благодаря завещанию А.Г.Хусаинова махалля Шестой соборной мечети Оренбурга, где находилось одно из самых известных и авторитетных джадидских учебных заведений медресе "Хусаиния", стала самой богатой в России мусульманской общиной, чья собственность оценивалась более чем в 300.000 рублей. Купец также пред- усмотрел направление доходов с капитала в 120.000 рублей, помещённых под залог доходных домов в Казани, на издание литературы религиозно-нравственного и просветительского характера, а также выдачу пособий мугаллимам, преподающим по новому методу в 60 медресе. Безусловно, благотворительный акт А.Г.Хусаинова стал своеобразной кульминацией в реформировании традиционной мусульманской филантропии. Он учитывал интересы не только какой-то одной конкретной мусульманской общины, но и нужды всей системы конфессионального образования, переживавшей противоречивый и сложный процесс реформирования.

Создание специализированных организаций социального обеспечения мусульманского населения Положительный опыт концентрации благотворительного капитала на уровне локальных мусульманских общин позволил освоить новые организационные формы филантропической деятельности. Речь идёт о мусульманских благотворительных обществах, получивших распространение у татар в пореформенный период

Одной из первых и наиболее крупных организаций подобного рода было "Общество пособия бедным мусульманам города Казани", возникшее в 1898 году. Его пример показателен с точки зрения развития систематической и целенаправленной благотворительной работы среди населения, не имевшего со стороны государства сколько-нибудь ощутимой поддержки.

"Общество пособия бедным мусульманам города Казани" создавалось как массовая общественная организация, по составу своему не предусматривавшая каких-либо национальных, конфессиональных, сословных и иных ограничений. Члены Общества подразделялись на три категории: почётных, пожизненных и действительных. Первые из них получали своё звание по постановлению общего собрания за особо крупные пожертвования, а также другие заслуги, способствовавшие становлению и развитию организации. Пожизненными членами благотворительного общества становились лица, внесшие в его кассу 60 и более рублей, действительными — те, кто в течение года заплатил взнос в размере 5 рублей. Членами Общества также являлись по особому постановлению общего собрания от 28 марта 1904 года и согласно параграфу 7 устава все указные муллы Казани. И хотя за участие в работе Общества не предусматривалось никаких поощрений и льгот, количество организованных мусульман-благотворителей в городе из года в год продолжало неуклонно расти. Так, например, если в 1900 году в нём состояло 9 почетных, 46 пожизненных и 49 действительных членов, то через 10 лет, в 1911 году, стало уже 15 почётных членов, 48 пожизненных и 233 действительных (Отчет правления Общества пособия бедным мусульманам г. Казани за 1900 год. — Казань, 1901. — С. 1-3. Отчет правления Общества пособия бедным мусульманам г. Казани с состоящими при нём богадельней, детским приютом, амбулаторией и родовспомогательным лечебным заведением за 1911 год. — Казань, 1912. — С. 12-20).

Основными участниками Общества являлись представители городского предпринимательства. Слободские татары независимо от сословного происхождения практически все занимались торговлей и потому быстро поняли выгоду от совместного времяпрепровождения на собраниях Общества или заседаниях его правления, где помимо обсуждения собственно благотворительных программ можно было обменяться коммерческой информацией, новостями, завести необходимые знакомства и связи, получить покровительство своих влиятельных коллег, определявших, как правило, кредитную политику почти во всех городских банках. Не случайно количественный рост членов мусульманского благотворительного общества происходил за счёт торговцев средней руки, больше других выигрывавших от организующей функции Общества. Впрочем, крупные купцы, в большинстве своём придерживавшиеся прогрессивно-реформистских взглядов, находясь у руля Общества, также не оставались внакладе: они получали ещё одну возможность, ещё один рычаг управления единоверцами. Постепенно мусульманское благотворительное общество Казани превратилось в своеобразный национальный клуб, причём весьма и весьма престижный, а неучастие в его работе уже в самом начале XX века стало считаться у уважающих себя городских мусульман признаком плохого тона.

Действенность Общества, его нормальная жизнедеятельность обеспечивалась наличием пятнадцати участковых попечительств — низовых структур организации, в компетенцию которых входила "забота о бедных, проживающих в их участке, собрание сведений о материальном их положении и оказании им в определённых правлением границах помощи..." (Устав Общества пособия бедным мусульманам г. Казани. — Казань, 1903. — С. 20).

Главами попечительств (они избирались правлением) являлись члены Общества, в большинстве богатые предприниматели, священнослужители и просто уважаемые в округе люди.

Экономическую основу организации составил капитал, собранный русскими и татарскими благотворителями как в виде наличности, ценных бумаг, так и в недвижимости. Доходы формировались (указывают их по мере уменьшения) за счёт целевых пожертвований на какие-то определённые цели, арендной платы с доходной недвижимости, сбора закятов, членских взносов, пожертвований по чековым книжкам, пособий от городской управы, сбора из кружек в участковых попечительствах, процентов с капитала. В дальнейшем с окончательным формированием всех специализированных учреждений общества заметно усилилась поддержка и со стороны городских органов самоуправления, земств, сословных организаций, пособия которых стали основным источником доходов организации.

"Общество пособия бедным мусульманам города Казани", обозначив своей целью "доставление средств к улучшению материального и нравственного состояния бедных мусульман Казани без различия пола, возраста, званий и состояний", чётко определило и основные направления работы. Уже в первые два года существования, ещё не имея подведомственных специализированных заведений, оно сумело заявить о себе как об общественной структуре, претендующей на статус многопрофильной организации социального обеспечения мусульман города. Помимо обычно практикуемых подобными институтами филантропических действий — выдачи единовременных и ежемесячных пособий, помощи с трудоустройством и жильём, экстренной помощи погорельцам и голодающим Общество сразу же определило для себя приоритетными те направления деятельности, которые учитывали этноконфессиональные особенности татарского населения Казани.

Во-первых, для искоренения нищенства в городе Общество предусмотрело выдачу денежных сумм для возвращения в родные места татарам-мигрантам, у которых по каким-либо причинам не сложились дела в Казани. Мера эта была, безусловно, своевременной, так как на рубеже веков в результате развития капиталистических отношений и разрушения патриархальных порядков в татарской деревне наплыв мусульман из сельской глубинки в торгово-промышленный центр губернии принял лавинообразный характер, что привело к резкому росту населения Старой и Новотатарской слобод и, соответственно, падению общего уровня жизни в них.

Во-вторых, Общество официально закрепило за собой право финансировать просветительскую деятельность среди мусульман. Средства здесь в основном направлялись на оплату обучения бедных шакирдов в средних и высших духовных заведениях России, распространение литературы "нравственного содержания", а также на создание подведомственных Обществу русско-татарских начальных школ.

В-третьих, эта благотворительная организация тратила немалые суммы на то, чтобы обеспечить городским мусульманам условия для неукоснительного соблюдения предписаний шариата. В части параграфа 2 пункта В Устава Общества предусматривалась обязательная материальная помощь малообеспеченным семьям в деле организации похорон в соответствии с исламскими обычаями.

Вышеперечисленные статьи расходов оставались неприкосновенными на протяжении всего существования "Общества пособия бедным мусульманам города Казани".

Возникновение специализированных заведений этой благотворительной организации обязано не просто тщательному и добросовестному исполнению уставных положений, но и, главным образом, искреннему стремлению представителей прогрессистской буржуазии и интеллигенции, составлявших большинство правления, к дальнейшему улучшению и развитию системы мусульманского общественного призрения. В числе подобных учреждений в первую очередь следует назвать мусульманскую богадельню. Она начала свою работу 6 декабря 1900 года с собственным капиталом в 13.200 рублей процентными бумагами. Управлял этим заведением Попечительный совет, в состав которого входили: председатель правления или его товарищ (заместитель), попечитель богадельни, три члена, избиравшиеся обществом на 3 года, два кандидата и секретарь. Непосредственно хозяйственную жизнь богадельни вёл попечитель, избиравшийся общим собранием организации. В богадельню принимались лица мужского пола, не способные к личному труду, не имеющие родственников или лиц, "обязанных по закону давать средства на пропитание". Число призреваемых в богадельне ограничивалось десятью, хотя при этом оговаривалась возможность увеличения или уменьшения этого количества в зависимости от состояния финансовых дел. Богадельня размещалась в хорошо оборудованном здании Общества. В 1911 году в её стенах получали бесплатный кров, питание, одежду, медицинское обслуживание 13 стариков из ряда уездов Казанской губернии.

Следующим по времени возникновения заведением Общества в 1902 году стала собственная его амбулатория, открывшаяся в доме богадельни. Здесь больные три раза в неделю бесплатно принимались лучшими врачами Казани: С. С. Надель-Пружанской, Б. А. Агафоновым, А. И. Захарьевским, Р. А. Лурия, А. Г. Победимским и другими. Необходимые лекарства пациентам выдавались также бесплатно, за счёт общества. Надо сказать, что это лечебное заведение завоевало широкую популярность в городе, и не только у татарского населения. Так, только в одном 1911 году амбулаторию посетили 5060 раз (первично 2139 человек, вторично 2921). Из них мусульман было 1956, русских — 183 человека.

В начале XX века первый успех в создании благотворительных учреждений под эгидой Общества получил впечатляющее развитие. Усилиями членов организации 13 февраля 1905 года в Казани торжественно открылся детский приют (фактически он существовал с 16 ноября 1904 года), второй в истории города мусульман-ский детский приют для мальчиков после аналогичного заведения братьев Юнусовых. В 1911 году в приюте постоянно проживали 23 мальчика-сироты, которые получали от Общества полный пансион. Кроме того, при приюте с 1 ноября 1909 года существовало мужское русско-татарское училище, где вместе с сиротами получали образование ещё 58 приходящих мальчиков из бедных семей, а также русско-татарское женское училище, в котором обучались 82 девочки. Все ученики и ученицы училищ получали от Общества бесплатную учебную литературу.

Последним крупным начинанием Общества, которое удалось довести до конца, стало учреждение мусульманского родовспомогательного отделения. В течение шести лет мусульмане города занимались сбором необходимых для этого средств. Наконец, 22 января 1912 года, истратив 15.000 рублей, Общество заполучило собственный родильный приют, в котором мусульманки Казани могли рассчитывать на квалифицированное медицинское обслуживание. В 1914 году через отделение прошли 199 рожениц. Мусульманскому благотворительному обществу благодаря конкретной каждодневной деятельности и многопрофильному социальному призрению удалось завоевать широкую популярность у жителей губернского центра. В 1914 году "Общество пособия бедным мусульманам города Казани" вовлекло в сферу своей деятельности 5.220 человек, что составило 16,9 процента от численности всего татарского населения города.

Таким образом, на рубеже XIX и XX веков татарской буржуазии удалось создать собственную стройную и целостную систему финансирования национальных нужд, включавшую в себя элементы традиционной благотворительности (разовые пожертвования на нужды отдельных лиц и др.), специальную благотворительную организацию социального обеспечения широких слоёв татарского населения ("Общество пособия бедным мусульманам города Казани") и попечительства махаллей, обеспечивавшие стабильные экономические условия для существования мечетей и мусульманских священнослужителей, а также функционирования и реформирования конфессиональных приходских училищ — мектебов и медресе.

Радик Салихов

Институт истории имени Ш.Марджани Академии наук Республики Татарстан

Радик Салихов

Институт истории имени Ш.Марджани

Академии наук Республики Татарстан

- Уважаемый Нурулла Гарифуллович, Вы являетесь председателем Всемирной ассоциации татарских предпринимателей, расскажите, пожалуйста, подробнее, что из себя представляет данная организация, когда она была создана?

- Всемирная ассоциация татарских предпринимателей учреждена по инициативе предпринимателей из регионов РФ и стран СНГ и решением Исполкома Всемирного конгресса татар 11 декабря 2009 г.

Ассоциация является некоммерческой организацией, работа которой направлена на координацию деятельности татарских предпринимателей в регионах Российской Федерации, стран СНГ и дальнего зарубежья. Одним из основных направлений Всемирной ассоциации татарских предпринимателей является взаимодействие с государственными структурами Республики Татарстан в области экономики, науки и культуры.

- Нурулла Гарифуллович, на сегодняшний день существует множество различных организаций, в чем принципиальное отличие Ассоциации?

- К созданию нашей ассоциации привела необходимость развития всестороннего сотрудничества с представителями деловых кругов татарских общин в регионах России, странах дальнего и ближнего зарубежья.

Формированию Ассоциации предшествовали 10 лет кропотливой работы с татарскими бизнесменами регионов Российской Федерации, ближнего и дальнего зарубежья. Проведение форума «Деловые партнеры Татарстана» в течение многих лет, начиная с 2000 г., способствовало формированию контактов между татарскими предпринимателями из регионов. Итогом ежегодного форума явилась организация более 30 торговых домов «Татарстан», торгово-экономических представительств Республики Татарстан в регионах РФ, СНГ и дальнего зарубежья. Многие руководители вышеназванных учреждений возглавили национально-культурные автономии (НКА) и татарские общественные объединения в своих регионах. Такое сочетание бизнеса и культуры позволило нам наладить прямое экономическое, культурное и научное сотрудничество с Республикой Татарстан, что способствовало разработке новых механизмов взаимодействия всего татарского мира. Одним из таких механизмов на сегодняшний день является проведение Федерального Сабантуя на территории Российской Федерации в местах компактного проживания татар вот уже в течение 10 лет. В текущем году Федеральный Сабантуй прошел в г. Ижевске Республика Удмуртия с участием более 40 регионов РФ.

Стоит отметить, что в рамках данного мероприятия уже второй год проводится выставка-ярмарка «Татар базары» с участием представителей малого и среднего бизнеса Татарстана и других регионов России. Также традиционным стало проведение в регионах РФ Всероссийского фестиваля татарских фольклорных коллективов «Тугәрәк уен». В рамках данного мероприятия, проводимого в текущем году в г. Екатеринбург Свердловской области, планируется проведение выставки-ярмарки народных промыслов. В прошлом году проведение данного мероприятия было возложено на Конгресс татар Тюменской области, которое мы с честью выполнили. Отрадно отметить и то, что на священной земле Булгар в течение 20 лет ежегодно проводится мероприятие «Булгар Җиен». По инициативе первого Президента Татарстана М. Шаймиева создан фонд «Возрождение» по восстановлению исторических памятников г. Свияжска и г. Булгар. В г. Булгар намечается строительство мечети и музея истории татарского народа. Надеюсь, что наши татарские бизнес-представители не останутся в стороне и внесут свою лепту в этом архиважном деле. Юридическим основанием для всего вышеперечисленного является 14 статья Конституции Республики Татарстан и договор между РТ и федеральным центром «О перераспределении полномочий» (ст. 2 п.4), где говорится о том, что Татарстан должен оказать содействие в возрождении культуры и традиций духовного развития в местах компактного проживания татар. Также этому способствуют соглашение РТ о культурном и научно-экономическом сотрудничестве с более чем 70 регионами РФ и закон «О национально-культурной автономии» Российской Федерации, принятый в 1996 г.

Подводя определенный итог можно сказать, что на современном этапе взаимодействие с Республикой Татарстан в области экономики и культуры более или менее выстроено, то вопрос горизонтального взаимодействия между татарскими бизнесменами, проживающих в РФ, СНГ и зарубежья до настоящего времени оставался открытым. Таким образом, создание Всемирной ассоциации татарских предпринимателей должно способствовать налаживанию горизонтальных связей между татарскими предпринимателями регионов России, СНГ и зарубежья в области экономики, культуры и научного сотрудничества.

- Нурулла Гарифуллович, что на Ваш взгляд представляет собой формирование горизонтальных связей?

- На мой взгляд, формирование горизонтальных связей подразумевает под собой такие процессы как:

- консолидация татарских предпринимателей с целью улучшения их взаимовыгодного сотрудничества в экономической области;

- оказание помощи членам ассоциации в ведении бизнеса, разработке и реализации проектов (информационная и организационная поддержка, поиск инвесторов, представление интересов членов ассоциации), содействие внедрению передовых технологий в области управления бизнесом;

- содействие созданию благоприятных условий для дальнейшего расширения экономических и культурных связей татар, проживающих в регионах Российской Федерации, странах ближнего и дальнего зарубежья, с исторической родиной;

- создание условий по привлечению татарских предпринимателей на рынок Татарстана;

- содействие возрождению и развитию культурного и духовного наследия татарского народа, сохранению его национальной самобытности.

- Нурулла Гарифуллович, любая организация, ставя перед собой цели и задачи, пытается добиться определенного результата. Какой основной результат работы Ассоциации Вы хотели бы увидеть?

На сегодняшний день для нашей работы имеются все юридические основания и соответствующая юридическая база. Мы видим со стороны татарских предпринимателей большое желание во взаимовыгодном сотрудничестве, и чувствуем активную поддержку со стороны государственных структур Республики Татарстан. Надеюсь, что наши совместные усилия приведут к консолидации татарских предпринимателей во благо Татарстана и Российской Федерации, а значит и всего татарского народа.

Камиль Аблязов - один из немногих, кто делится с нацией Саратовский бизнесмен Камиль Аблязов представляет редкий сегодня класс татарского национального капитала. Таких бизнесменов в Татарстане - раз-два и обчелся, а уж за пределами республики - тем более. По оценкам экспертов, принадлежащая Аблязову группа "Нарат" контролирует около 50 млн. долларов США. Немалая часть этого капитала работает на нацию.

Во многом благодаря ему в Саратове существуют более десяти лет татарская гимназия (подробнее об этом - в материале "Кузница элиты"), 9 школ с углубленным изучением татарского языка, 12 татарских классов, мечеть, а самое главное - сплоченная татарская община. В исполкоме Всемирного конгресса татар опыт Аблязова по организации национально-культурной автономии признают образцовым для всех татарских общин России.Камиль эфенди принципиально сторонится прессы и публичности. Эта беседа - едва ли не первое его объемное интервью.

- Камиль Алимович, вы - крупный бизнесмен, работающий в регионе, где татар сравнительно немного. Зачем вам нужно демонстрировать свою "татарскость"? Занимались бы себе спокойно бизнесом...

- Моя семья была мусульманской, предки мои были муллами. Именно по этой причине всех моих родственников по отцу сослали в Сибирь, в Усть-Каменогорск; по материнской линии - практически всех расстреляли, только один сумел сбежать. Тем не менее религия стала главным столпом воспитания в нашей семье. Повзрослев, я стал задумываться, что я могу сделать для своего народа, для мусульман. Род Аблязовых восходит к хану Аблязу, возглавлявшему орду, которая кочевала между Волгоградом и Ульяновском. Потом орда Абляза каким-то путем подружилась с Иваном Грозным и получила в Пензе землю. Там мы и осели.

-В 70- 80-е годы в Советском Союзе существовал теневой бизнес, в частности, в Средней Азии и на Кавказе. Существовал ли аналогичный татарский теневой бизнесе то время?

- А как же! Исторически все заготовительные конторы контролировали татары. Это вторсырье, кожсырье, вторчермет и т.п. Я точно знаю, что, например, в Саратовской области 95 процентов заготконтор были "татарскими".

- А вы имели отношение к этому теневому бизнесу?

- Как ни странно, нет. Я по специальности геолог. Долгое время вел геологоразведочные работы и в Саратовской области, и на Севере. Бизнесом я начал заниматься в 1987 году и был первым в области, кто зарегистрировал частное предприятие, и третьим - во всем СССР. Фирма с тех пор так и называется - "Нарат" ("Сосна"). Ее организационно-правовая форма менялась, а название оставалось тем же. Вначале мы занимались двумя направлениями -деревообработкой (отсюда и название фирмы) и бурением скважин. Это было то, что я умел и знал.

- По какому принципу вы подбираете людей на работу? Это обязательно должны быть татары, мусульмане?

- Нет, мы смотрим на деловые качества. Сейчас в нашем ОАО "Нарат" работают в основном русские, но "голова" фирмы (так получилось) полностью татарская. Тем не менее всех, кто у нас работает, называют татарами.

- Какое место "Нарат" занимает в экономике Саратовской области?

- После предприятий топливно-энергетического комплекса по большинству экономических показателей мы занимаем пятое-седьмое место в Саратовской области. В прошлом году мы подвели итоги нашей деятельности, и по прибыльности вышли на первое место в области. В этом году я стал торгово-экономическим представителем РТ. Хотя экономические связи с Татарстаном у меня были всегда. "Нарат" покупал здесь "КамАЗы", продавал в Зеленодольск до 10 миллионов штук кирпича в год. Мы брали здесь, в свою очередь, фанеру. Такой обмен идет постоянно.

- На третьем курултае конгресса татар не раз звучала мысль о том, что для своего выживания нация должна сделать ставку на развитие татарского бизнеса и вернуться к дореволюционной модели культурной татарской автономии. Ваш взгляд на эту проблему?

- Татары никогда не имели государственной поддержки и выживали за свой счет. Но наше современное положение, на мой взгляд, в корне отличается от прошлого. Тогда, в XIX веке, Казань была рядовым российским городом, в котором татары проживали так же, как в Оренбурге, Саратове или Симбирске. Сейчас же Казань стала связующим звеном, центром устремлений всех татар, проживающих за пределами Татарстана. Раньше этого не было и не могло быть, поскольку тогда не было государственности, пусть даже в форме ограниченной автономии. Но все это не значит, что ядро духовного развития сейчас может находиться только в Татарстане. Я считаю, что такое ядро есть и за пределами республики. И, более того, я везде открыто говорю: элита Татарстана все еще никак не поймет, что этой территории в общем-то случайно удалось стать историческим центром татарского народа.

- Тем не менее на одном из заседаний исполкома ВКТ вы требовали, чтобы власти вмешались в связи предприятий Татарстана с дилерами в регионах России и замкнули торговые потоки на торгово-экономических представительствах РТ, в том числе и на том, которое создали вы у себя в области. Это довольно необычно, когда бизнесмен публично просит использовать административный ресурс...

- Поясню. Если бы мне лично нужны были нижнекамские шины или "КамАЗы", то это одно. Мы их покупали и покупаем и без помощи премьер-министра. Но если цель - развитие торгово-экономических представительств, и я являюсь официальным представителем РТ, это ведь совсем другое дело. Я же не прошу Татарстан вкладывать в мой личный бизнес! Мы сами существуем, сами себя кормим и, инша Аллах, еще долго будем развиваться.

- А готовы ли вы сами инвестировать в Татарстан?

- А вы думаете, что в Татарстан легко инвестировать? Пока лично я не вижу, чтобы элита РТ понимала, что на нее могут ориентироваться не только где-нибудь в Черемшан-ском районе, но и в Тамбовской, в Саратовской и других областях. К сожалению, пока нет татарской экономической стратегии.

А почему бы не начать с создания татарской банковской системы? Достаточно иметь в разных регионах 15-20 банков, в которых капитал будет контролироваться татарами, и это позволит сразу 15 - 20 регионов тесно связать финансами с Казанью. 15 новых финансовых ниш - это был бы мощный скачок. Но Ак Барс Банку это не нужно, банку "Зениту" тем более, "Девон-кредиту" - не знаю...

- Как скажется, по вашему мнению, глобализация на татарском бизнесе? Ведь она стирает многие грани, в том числе и национальные.

- На этот вопрос сложно ответить однозначно. Если мы хотим сохраниться как нация, то сегодня мы имеем шансы не только сохраниться, но и приумножить наше культурное достояние. А какую начинку - интернациональную или иную приобретет бизнес и с кем мы будем объединяться - это дело десятое. Самое главное, чтобы основное ядро было защищено и могло воспроизводиться.

Нам в Саратове это удается. Так, наши села сохраняют язык. Ассимиляция, конечно, есть, но, я считаю, что у нас ее масштабы даже меньше, чем в Татарстане. У нас мусульманские девушки спокойно ходят в платках, и никто не обращает на это такого внимания, как здесь.

Всего в области где-то около 270 тысяч мусульман, и они почти все стараются держаться рядом с нами. На выборах в совокупности это нам дает до 18 - 20 процентов голосов избирателей. Это очень хороший показатель.

- Удалось кого-либо провести в местные органы власти?

- Да, впервые за последние сто лет депутатом областной думы стал мусульманин. Это мой брат Ирфан. Это удача татарской общины в Саратове, всей мусульманской уммы.

- Раз уж вы упомянули о платках, то зададим такой вопрос: как вы рассматриваете попытки модернизировать и вестернизировать ислам сегодня? Речь идет о концепциях евроислама и т.д.

- Всегда надо ориентироваться на лучшее, будь оно на Западе или в Китае. И Пророк сказал, что в исламе каждые сто лет следует какую-либо сторону модернизировать.

- А сто граммов на праздник -это тоже модернизация?

- В этом заключается наша внутренняя мимикрия, и это меня особенно удивляет. В понедельник в каком-то кругу человек может говорить, что мы, мол, татары, мусульмане. А уже в среду на встрече, где присутствуют двое или трое людей другой национальности, начинает пить водку за дружбу. По-моему, всегда должна быть своя железная линия, которой следует неотступно придерживаться. Не нужно брать пример с татарской политической элиты, немалая часть которой пьет коньяк и ест свинину. Надо быть самим собой. Кстати, за все то время, которое я занимаюсь бизнесом, мы всегда избегали торговли спиртным.

- Насколько исламские нормы присутствуют в вашем бизнесе? К примеру, вы владелец банка, но в то же время проценты в исламе запрещены, не так ли?

- Как известно, наше общество не исламское и не мононациональное. Жить в нем и играть по своим правилам, когда господствуют совсем другие правила, трудно и даже невозможно. Капитал без процента - это не капитал.

- Правда, что вы были первым российским бизнесменом, который поехал с деловым визитом в Саудовскую Аравию?

- Не знаю, насколько это правда, но когда лет шесть-семь назад я решил поехать в Саудовскую Аравию, то совместил умру (паломничество к Каабе в любое время, кроме времени хаджа. - Ред.) с визитом. Тогда нам и сказали, что мы первые российские предприниматели, приехавшие в Саудовскую Аравию. Там мы познакомились с крупными предпринимателями, до сих пор с ними дружим.

- О вас ходит много разных историй. Рассказывают, что когда вы строили мечеть, местные власти попытались было ограничить высоту минарета...

- Да, это случилось, когда возведение минарета шло к завершению. Никакого формального повода не было, но нам хотели запретить строить выше храмов других конфессий. Проблема решалась на самом высоком уровне, но мы отстояли свою мечеть.

Председатель исполкома Конгресса татар Челябинской области Лена Колесникова способна украсить даже кадровый резерв президента.

В каком-то смысле Лена Колесникова – тоже иллюстрация к известной пословице «Поскреби русского – найдешь татарина». Кто бы, как говорится, знал. Казалось бы, в этой женщине нет ничего фольклорно-татарского, даже по-русски она говорит куда лучше, а получилось так, что Лена Рафиковна теперь председатель исполкома Конгресса татар области. Чем дальше – тем больше открытий. Эта красивая молодая изящная женщина – мать троих детей и обладатель первого разряда по дзюдо. Даже при муже-миллионере далеко не каждая жена становится хозяйкой динамично развивающегося бизнеса. У нее негромкий голос и плавные манеры, под которыми уютно дремлет стальной характер.

В какой-то момент жизни каждый человек приходит к важным выводам о своем предназначении. Здесь пригождается и характер, и опыт, и возможности. В 70-80-е годы, когда были детьми Лена Колесникова или ее ровесник Марсель Юсупов, председатель областного Курултая башкир и тоже весьма успешный предприниматель, национальный нигилизм казался историческим диагнозом нашему обществу. Поистине, в этой жизни нет ничего постоянного.

Не падать в обморок

- Итак, Лена Рафиковна, вы родились в настоящей татарской семье…

- Да, мой отец родом из села Кунашак, мать – из пензенских татар, мишарей, в свое время попавших в Казахстан. Там я и родилась. Когда мне было девять лет, мы переехали в Челябинск.

- Кто ваши родители?

- Отец Рафик Габбасович – инженер-энергетик, мать Софья Усмановна – преподаватель математики в школе.

- Как глубоко вы знаете свои корни?

- До прадедушек и прабабушек. Со стороны отца, к слову, прадед был имамом. Со стороны матери – тоже уважаемые и образованные люди.

- Ваш родной язык?

- Татарский. В садике, а тем более в школе русская речь начала превалировать. А потом все меньше было поводов говорить по-татарски. Разве что у родственников в Кунашаке. Сейчас я полностью понимаю устную речь, могу читать по-татарски, но так же бегло говорить, как на русском, уже не могу.

- В семье татарские традиции соблюдались?

- В общем, да. Но более яркие воспоминания у меня сохранились от Кунашака, где я проводила каникулы у бабушки-дедушки. Там это привычный, естественный уклад жизни.

- Не падали ли в обморок во время жертвоприношения на Курбан-байрам?

- Нет. Вообще, в деревне к таким вещам проще относятся, забой скота – это повседневность.

- Вам бывало когда-нибудь неуютно, оттого что вы – татарка?

- Нет, я даже гордилась, что чем-то отличаюсь от других! И что воспитывалась в семье с такими корнями. В Челябинске был единственный случай, в третьем, кажется, классе. Играли в пионербол, что-то там у меня не вышло, и одна из девочек выпалила: «Ах ты, татарка!»

- А вы?

- Я тут же мячом запустила ей в лицо. Больше никто никогда не обзывал. Могла, в общем, за себя постоять (улыбается).

- Это самый эффективный способ заставить себя уважать?

- Ну что вы! Это было очень так по-детски, эмоционально. Заставить уважать себя человек может только своими делами. Кстати, в дальнейшем с подобным отношением к себе я не сталкивалась.

Олег Алексеевич

- Окончив школу, вы поступили в ЧПИ, технический вуз. Почему?

- Тут целая история. Вообще-то собиралась поступать в МГИМО, но отец сказал: «Будешь при нас, ни в какую Москву не поедешь»…

- А разве в МГИМО обычная девочка из провинции могла поступить?

- Мне дали путевку из райкома комсомола. Я была очень активной пионеркой, потом комсомолкой. Избирали меня председателем совета дружины, комсоргом. Ну и иностранные языки мне хорошо давались.

- Вы мечтали быть послом в экзотической стране?

- Нет, послом быть не мечтала. Думала, что буду работать в каком-нибудь учреждении Москвы. Но раз отец не разрешил, я осталась здесь. Слово отца – закон.

- Прямо вот так? А вы сейчас не подгоняете свою личную историю к татарским традициям?

- На самом деле отец нас с братом очень строго воспитывал. И авторитет деда, у которого было восемь детей, был еще очень силен.

- Кажется, вы поступили в ЧПИ из чувства протеста…

- Да, это был протест. Я не захотела пойти в пединститут на иняз, который мне предложил отец в качестве альтернативы МГИМО, и выбрала кардинально другую специальность – робототехнику на механико-технологическом факультете. На экзаменах не набрала полбалла, предложили поучиться полгода на энергетическом, с перспективой возвращения обратно. Но втянулась, появилось много друзей, физика и математика не были для меня сложными предметами, проблем с учебой не было. А потом вышла замуж.

- Вы долго с Олегом Алексеевичем «гуляли»?

- Мы познакомились, когда я училась на первом курсе, он был на втором. Два года его ждала из армии, в 1989-ом мы поженились. Здесь я все-таки ослушалась отца, наверное, единственный раз в жизни, и вышла замуж за русского. Сердцу ведь не прикажешь! Да и жить все время по указке отца невозможно.

- Были страсти как в «Ромео и Джульетте»?

- Каких-то особенных страстей я уже не помню. К нам приехали родители Олега сватать меня. Убедили моих родителей. У Олега Алексеевича мама – хороший дипломат… Правда, накануне я ушла из дома, даже устроилась работать на фабрику «Силуэт», чтобы не зависеть от родных. Но потом все нормализовалось. Наши родители стали очень дружны.

Занятая мама троих детей

- Вскоре после института Олег Колесников занялся бизнесом. Вы были домохозяйкой при успешном муже?

- Никогда не была домохозяйкой! Когда через год после свадьбы у нас родился ребенок, даже не стала уходить в академический отпуск.

- Кстати, у вас ведь трое детей…

- Хотели вообще-то пятерых! Александре сейчас 19, Алексею – девять, младшей Жене – пять.

- Не было мысли назвать кого-то из них каким-нибудь красивым татарским именем?

- Олег Алексеевич, кстати, не возражает, когда мои родственники называют их созвучными татарскими именами…

- Когда вы сами вошли в бизнес?

- В 1993 году муж открыл свое дело. Компания «Колес и Ко» занималась поставками лекарств в больницы и аптеки. Я уже тогда помогала Олегу. В марте 1995 мы создали «Классику», а в мае Олега «задержали». «Копали» под совсем другого человека. Тем не менее три месяца муж находился в СИЗО – дольше без предъявления обвинения не могли держать. Это было очень тяжелое время. «Друзья» разбежались. Пришлось мне весь бизнес взвалить на свои плечи. И он был сохранен. И вот с 1995 года я у руля «Классики».

- Похвастайтесь успехами.

- Начинали с трех небольших аптек, сейчас «Классика» – самая мощная аптечная сеть в Челябинской области. Более 80 аптек, в том числе в Екатеринбурге и Тюмени. 1800 сотрудников. Есть перспективы на Уфу, Пермь. Ведем переговоры с Казанью. Первыми ввели аптеки самообслуживания. Первыми расширили ассортимент, сделав аптеку не только для больных, но и для здоровых. Особый проект – «аптека оптовых цен». Теперь наши стандарты копируют…

- Вы жесткий руководитель?

- Скорее – очень требовательный. У меня непрофессионалы не задерживаются.

- Вы со всеми говорите спокойно, негромким голосом, как сейчас?

- Голос может быть негромким, но люди, которые со мной работают, чувствуют в нем нужные нотки…

- Лена Рафиковна, у вас довольно большой бизнес, дети, которые, требуют родительского внимания. А тут еще новая общественная должность предполагает заботы…

- В бизнесе у меня команда, которой я полностью доверяю. Могу даже без опаски на какое-то время оставить хозяйство. Отпуска и выходные я – вместе с детьми. Дома у нас демократия. Тех жестких правил, в которых меня воспитывали, нет. Мы с детьми больше договариваемся, чем кулаком стучим… Я думаю, время заниматься общественной деятельностью у меня будет. Главное – есть желание. Я прекрасно понимаю ответственность, которая на меня теперь возложена. 220 тысяч человек, столько у нас в области татарского населения, смотрят в мою сторону с надеждой…

Хитрец Еналеев

- Кто первый предложил вам возглавить областной Конгресс татар?

- Альберт Еналеев.

- Вот как…

- Примерно полгода назад он впервые об этом обмолвился. Следуя мусульманским традициям, сначала обратился к моему мужу за разрешением. Потом они уже вдвоем пришли ко мне. Честно говоря, сначала подумала, что мужчины шутят. Но разговор через какое-то время повторился. И я стала задумываться.

- И каким же образом опытный политик Еналеев вас обаял?

- Альберт Хусаинович сказал, что видит во мне потенциал, ему импонируют принципы в подходах к бизнесу, руководству. Кроме того, он знает, как трепетно я отношусь к родственникам, к истории рода, к языку, традициям. Знает и о том, что я очень хорошо готовлю татарские блюда. Все это правда. Кухню мне передала бабушка…

- Что именно готовите?

- Эчпечмак, татарские беляши перемячи, губадию – это, кстати, первое большое блюдо, которое я сама приготовила в седьмом классе.

- Настоящие татарские беляши, кажется, делают с рубленым мясом?

- Изначально все делалось с рубленым мясом. Мясорубок-то не было. Бабушки рубили мясо в корыте топориками… Кстати, сейчас во всех кафе сети «Помидор» и кофейнях «Пенка» (эти заведения принадлежат компании Олега Колесникова. – Прим. ред.) проходят недели татарской кухни…

Сохранить этнос

- В чем, на ваш взгляд, смысл Конгресса татар?

- Если говорить просто, цель – сохранить этнос в эпоху глобализации. Пока человек знает, где его корни, он живет. Иначе человека нет. Сохранить этнос можно, только сохранив язык. Но искусственно язык никого не заставишь изучать. Если нет культуры языка в семье, ничего не получится. Тут есть проблема, потому что ведь повседневному быту незнание языка как будто не мешает. Думаю, должны возникнуть факультативы татарского языка. Проще и логичнее их создать при школах. Есть вопрос создания татарских детсадов. Здесь нам нужно понимание власти, и есть вопрос подготовки кадров. Мне бы хотелось заняться популяризацией татарской культуры. В Челябинске нет ни одного профессионального музыкального коллектива. При такой численности татарского населения в области это нонсенс…

- 220 тысяч татар Южного Урала это что – цифра статистики, община, сообщество или диаспора?

- Последнее определение – абсолютно некорректное в отношении татар. «Диаспора» – это когда пришлые люди держатся вместе на чужой территории. От слова «община» веет чем-то религиозным. Скорее уж, наверное, сообщество. Даже общество – в каком-то изначальном смысле этого слова.

- С чего вы начнете работу?

- С анализа ситуации. На конгрессе мы услышали множество мнений. Подчас противоположных. Кто-то, например, говорил, что национальный вопрос стоит остро, а кто-то – что его вообще у нас нет. Я хочу понять, что действительно людей волнует, что не так? Для этого мы планируем провести ряд выездных заседаний исполкома. Поедем в города и районы области. В глубинку. Кроме того, в скором времени появится наш сайт в Интернете, где можно будет проводить опросы и просто обсуждать проблемы. Нужно периодическое печатное издание – старшее поколение компьютером, как правило, не владеет. Я хочу чувствовать обратную связь с людьми. Важно, чтобы общение было постоянным, а не раз в четыре года, когда исполком конгресса избирает своего председателя. Это с одной стороны. С другой – мы должны теснее взаимодействовать с властью. Она – гарант прав граждан Российской Федерации, в том числе татар.

- Помимо Конгресса татар области есть и «несоюзная молодежь». Радикально настроенные активисты даже не считают татарами тех, кто не знает языка…

- Это, на мой взгляд, не совсем правильно. Жизнь такова, что многие люди моего поколения не говорят по-татарски, однако идентифицируют себя через нацию, и это наш потенциал.

- Предприимчивость в известном смысле тоже татарская черта. Вам это тем более близко. Вы собираетесь привлекать к работе бизнес?

- Мне бы очень хотелось познакомиться с людьми из предпринимательской среды. Кого-то я, разумеется, уже знаю, но уверена, их больше. И, наверное, они тоже неравнодушны к судьбе своего народа… «На веру ничего не принимаю»

- Члены исполкома довольно жестко обходятся со своими председателями. Я помню растерянного Равиля Гибадуллина, когда ему предпочли Альберта Еналеева. И для последнего итоги голосования стали-таки неприятным сюрпризом. Вас не пугает подобная перспектива?

- Для того чтобы этого не случилось, надо работать. Говорим мы много, делаем гораздо меньше. Я люблю дело, а не разговоры.

- У многих было ощущение, что в областном Конгрессе татар произошла революция…

- В определенной степени это все-таки революция. От того, что Альберт Хусаинович сделал мне когда-то предложение, вовсе не зависел исход нынешнего голосования. К тому же состав исполкома Конгресса тоже сильно обновился.

- Лена Рафиковна, скажите, чего людям ждать от вас? Вы будете «комиссарить»? Или, напротив, станете продолжением Еналеева?

- Ни то и ни другое! У меня свое собственное мнение, не зависимое ни от кого. На веру я ничего не принимаю. Однако и ломать то, что сделано до меня, не буду. Пусть не все было идеально, но плохого опыта не бывает. В исполкоме конгресса есть умные, я бы даже сказала, мудрые люди, к их мнению я не могу не прислушаться. - Найдутся недоброжелатели, которые скажут: вот депутат Госдумы Олег Колесников отправил жену «обалтывать» татар под какие-нибудь выборы… Вы отдаете себе отчет в том, что ваша новая ипостась – это и политика тоже?

- Думаю, осознание себя в этом качестве придет позднее. Политических планов у организации нет, и быть не может в принципе. Как жена я буду поддерживать мужа, но – не используя потенциал конгресса. А свободомыслие южноуральских татар и широкую палитру мнений видели все, кто был на конгрессе…

-Эдуард Әнвәрович, Сез эре промышленник,Россиянең иң күәтле 100 бизнесменнары сафына керәсез,Бөтендөнья Татар конгрессы башкарма комитеты әгьзасы булып торасыз.Бер үк вакытта ислам дине дөньясында да исемегез хөрмәт белән искә алына,милләтпәрвәр буларак,татар халкының гореф-гадәтләрен,телен саклап калуга,мәдәниятен күтәрүгә зур көч куясыз,татар концертлары оештыруга,татар китаплары чыгаруга хәлал малыгызны җәлләмисез.Сезнең изгелекләрегез санап бетергесез.Әйтегез әле, бу эшләрнең барысына да кайдан вакыт табып бетерәсез?

--Бу иң зур проблемаларның берсе. Тәүлек кә 30 сәгать,атнада 10 көн булса да вакыт җитмәс иде кебек.Һәм,ул шулай да! Гомумән алганда, мин өйгә атнага бер тапкыр эләксәм,бу инде үзем өчен дә,гаиләм өчен дә аеруча зур шатлык.Оныкларымның нинди бәхетле булуларын күрсәгез иде ул көннәрдә!

--Гаиләгез турында берничә сүз...

--Хатыным Сафия Әмирхановна,белеме буенча шәфкать туташы,Хәзерге вакытта лаеклы ялда.Ике кызыбыз бар.Берсе Эльмира,икенчесе Алсу.Алар югары белем алдылар.Зур кызым кияүдә,киявем Рәшит әйбәт кеше.Алардан ике оныгым бар-Камилә белән Сафия.Мин алар өчен,алар минем өчен үлгәннәр.Гомумән,гаилә минем өчен ышанычлы тыл,тормышның иң гүзәл утравы.

--Эдуард әфәнде,гафу итегез,сүз барышында төрле сораулар туа.Аларның ниндидер бер тәртиптә булмаганына ачуланмагыз инде.Әйтегез әле,Ислам дине Сезнең тормышыгызда нинди роль уйный,гомумән ,Ислам динен ничек аңлатырыга мөмкин?

--Әгәрдә китап сүзе беән әйтсәк,мин болай дияр идем.Динебез Исламны Аллаһы Тәгалә җибәрде һәм аның авазын Раббыбыз Үзе югарылыкка күтәрде.”Гыймран” сүрәсенең 19 аятендә “Хак дин,Аллаһ дине Исламдыр”диелгән.Аның балкышын яшерү һичкемнең кулыннан килмәс.Ислам дине кыямәткә кадәр өстен булып,кешелек дөньясын котылуга чакыруны дәвам итәчәктер.Кешеләр аның тавышына колак салсалар,аның белән кавышсалар,аңа тапшырылсалар һәм тормыш-мәгыйшәтләрен аның нигезендә карасалар,бәхет-сәгадәткә ирешкән булырлар.”Исламнан башка дин эзләгән кешенең кылганнары кабул булмас,ул Ахирәттә дә хәтәр зыянга-җәзага дучар булачак”. Бу сүзләр шул сүрәнең 85 аятендә әйтелгән.Гади генә сөйләп киткәндә, Ислам дине бит ул иман китереп,намаз укып,ураза тотып,садака биреп,хаҗга барып Ходай тәгалә каршында үзеңне тәкьва күрсәтеп җәннәт керү өчен генә түгел.Бу һәр мөселман кешесенең шәһси эше һәм аның дини тормышы югарыда әйтеп үткәннәрдән дә гыйбәрәт.Бер үк вакытта Ислам диненең иҗтимагый әһәмияте искиткеч зур.Ул дөньяви дин,дөньяга ул бик күп ачышлар,үсешләр бирде.Менә шуның өчен дә ул безгә кадерле,газиз,изге.Аннары Ислам дине белән без беренче дөньяны,үз-үзебезне,милләтебезне,телебезне ,мәдәниятебезне һәм гореф-гадәтләребезне саклап калырга тиешбез.

Менә син минем тормышымда Ислам дине нинди роль уйный ,дип сорыйсың.Моңа бит конкрет,тегеләй-болай дип ниндидер мисаллар китереп җавап кайтару мөмкин түгел һәм бу дөрес тә түгел.Дин ул кеше җанының нинди сихаттә торышы,күңел көзгесе.Минем әбием Мәликә Әхтәмова үз заманының укымышлы кешесе булган,Уральск шәһәрендә мәдрәсә тәмамлаган,туган авылы Мосеевкада мөгәллимә булган.Әнием дә,әтием дә,сеңелләрем дә гаәрәпчә укый-яза беләләр.Ислам дине безнең гаиләгә бик якын.Мин һәр эшемне бисмилләдән башлыйм.Шокер,Ходай сынаулар бирсә дә,үзенең рәхмәтеннән калдырганы юк.

--Дин әһәле буларак,сезнең сүзләрегезгә колак салалар. Соңгы вакыттаИслам динен төрле якка тарткалап,төрлечә аңлатырга тырышалар.Җәйләр җитүгә Казанга да ,Ульянга да,Саратовка ,Самарага да нинди генә дин таратучылар килмиләр.Урысча ислам әдәбиятен,газеталар,китаплар чыгаралар,кыш җитүгә мәктәпләрдә чит-ят дин өйрәнәләр,поплар килә.Мәчетләребездә дә вакыт-вакыт урысча вәгазь сөйлиләр.Хәттә мәчеттә христианнарның,ә чиркәүдә мөселманнарның дога укуларын әллә ни артык түгел дигән фикерне алга сөрүчеләр дә бар.Без мөселманкалар,дип хатын-кызлар үзебезнең милли татар киемнәрен онытып,Гарәп илләрендәге кебек баштан-аяк чорналып йөриләр.Үзбәк,тәдҗик,Кавказ халкы мөселманнар булсалар да үзләренең милли киемннәреннән баш тартканнары юк бит.Моны ничек аңлатырга?

Барына да сабырлык кирәк.Ислам дине сабыр булуны сорый.Без бәхетле дә,бәхетсез дә милләт.Безгә үз телебездә Аллаһы Тәгаләнең изге китабы иңдерелмәгән.Ләкин Ходай безгә гарәпчәсен дә,латинчасын да,татарчасын да ,урыс теллесен дә өйрәнергә акыл,хәтер биргән.Шуңардан файдаланыйк.Башка милләт арасында адашып йөрүче канкәрдәшләребез күп.Аларның җаннары тыныч түгел.Шуңа да Ислам диненең изге китаплары рус телендә дә чыгарыла.Биредә бер генә мәсьәлә-Корьән Кәримнең, шәригат, кануннарының тәрҗемәләре дөрес булсын,ялгыш аңлатылмасын иде.Икенчесе-мәчет христианнарның,чиркәү мөселманнарның гыйбәдәт кылу урыны түгел.Бу аерым дин тотучыларны бер- берсен буташтыру,бер- берсенә капма- каршы куярга маташу.Дөрес, христиан дине белән мөселман диненең кайбер вакытта киселлешүе мөмкин.Шуңа да без бер- беребезгә карата түземле,лояль һәм корректлы булырга тиешбез.Өченче проблемага тукталганда, мин шуны әйтер идем.Дин,милләт,тел бер- берсеннән аерылгысыз.Милләтнең мәдәнияте нинди булуы соңгы чиктә дингә бәйләнгән, аның белән яши, аның белән үсә.Ә мәдәниятебезнең үсешендә аның теле дә матурая,байи.Ләкин, мөселман булу белән бергә без үзебезнең нинди милләт булуыбызны да онытмыйк.Безнең яшәү культурабыз бик бай.Кызганычка каршы,Казанның хәттә үзендә дә татарны башка милләттән аерып булмый,европача киенгән ирләр,гарәпчә киенгән хатын-кызлар.Ә бит безнең үзебезнең милли киемнәребез дә сокланырлык,ислам дине кануннарына да җавап бирә.Тик сәхнәгә сирәк кенә чыккан артисттан, урамда ара-тирә очыраган татар әбисеннән башка милли киемебезне йөретүче юк.Миңа Казанда татар милли киеме модасы күргәзмәсендә катнашырга туры килде.Педиумда милли чагылышлары белән заманча тегелгән киемнәрдән зифа кызлар һәм егетләр!Сокланырлык модельләр!Ләкин ул киемнәрне урамдагы халык өстендә күргәнебез булмады.Ник болай?,дип сорагач,киемнәр бик тә кыйммәтле,дип җавап бирделәр.Соң арзанга тектер,материалын тап,ләкин модасын югалтма,фасонын бозма!Яшьләр арасында ул кием-салымны пропагандала,алар киенсен,татар киеменнән йөресен.Без үзебезне татар булып хис итеп,Ислам динен тотыйк.Биредә бернинди дә каршылык юк.

--Эдуард әфәнде,Сез олуг дин әһәлләре Тәльгать Таҗетдин,Равил Гайнетдин,Госман Исхакый, Илдус Фазлыев,Сәүбән хәзрәт Сөләйманов, Мокатдәс хәзрәт Бибарсов һәм башкалар белән очырашып сөйләшкән,Татарстанның беренче Президенты Минтимир Шәймиев, әлегесе Рөстәм Миңниханов,Россиянең элеккеге Президенты,хәзерге вакытта Россия хөкүмәте Председателе Владимир Путин кулларыннан орден-медальләр,олы бүләкләр алган кеше.Якын тирәдәге губернаторлар белән аралашып яшәвегез,яхшы мөгалләмәдә булуыгыз да куандыра.Академик,фәннәр докторы,кыскасы ,дәрәҗәгез югары.Менә шушы дәрәҗәгезне нәрсәгә юнәлтер идегез?

--Дәрәҗәм югары дигәннән,аны үлчәмгә куйганым юк инде.Ихтиярым белән мин әллә ни тәккәбәр кеше дә түгел.Шәхсән минем үземә берни дә кирәкми,барысы да җиткән.Һәр очырашуны,сөйләшүне мин халкыма нинди дә булса ярдәм китерү өчен файдаланырга тырышам.Ул ярдәмләр дә төрле-кечкенәсе дә ,зурысы да бар.Ләкин аларның һәркайсы бер максатка юнәлдерелгән-бергә булыйк,бердәм булыйк!Шулай иткәндә генә ниндидер яхшы нәтиҗәгә ирешергә мөмкин.Дине бер булган милләт үзе дә бердәм булырга тиеш.Бу минем генә сүзләрем түгел.Идел Болгарстанында Ислам динен кабул итүгә 1121 ел тулуга багышланган Изге Болгар Җыенында Татарстанның беренче Президенты Минтимер Шәймиев тә,үткән елның мартында Ульян шәһәрендә үткән халыкара фәнни-гамәли конференциядә Тәлгать Таҗетдин да моңа аеруча басым ясап үттеләр.Татарстанның бүгенге президенты Рөстәм Миңниһанов үзенең эшчәнлегендә моны беренче лозунг итеп куя.

--Сезнең халыкка ярдәм күрсәткәнегез бихисап.Бу турыда искекулаткылылар да,башка төбәкләрдә яшәүчеләр дә зур рәхмәт хисләре белән сөйлиләр.Мәсәлән,Иске Кулаткы районынында Сезнең ярдәмегез тимәгән бер генә участок та юк шикелле.Мәчетләр төзү,мәдрәсәләр комплеклаштыру,компьютер класслары булдыру,җирле фермерларга ярдәм итү,Татарстанның танылган артистлары концертларын оештыру,авыруларга,мохтаҗларга булышу,Аллаһы йортларын автомашиналар белән тәэмин итү һәм башкалар,һәм башкалар.Ләкин,бер үк вакытаСезнең исемегезгә пычырак атырга тырышучылар да бар.Андыйларга карата мөнәсәбәтегез нинди?

--Ходай кичерергә кушкан.Мин кемгә дә ачу да тотмыйм,әзерлекләргә дә тырышмыйм.Туган ягым халкына мин әниемнең васиятен исемдә тотып чын күңелдән ярдәм итәм.Алар минем якташларым,мин шунда туып-үстем,зур тормыш юлына бастым,Ходай ярдәме белән үз юлымны таптым.Акча капчыгына утырып тору гөнаһ ул.Мин халыкка ярдәм итүне күңел намусым итеп саныйм.Кулаткы җирендә,бер көнгә килеп тә әллә ничә миллион сум акча калдырып киткәнем еш була.Җавапка берни дә сорамыйм,зәкят бу!Аннары Кулаткы районы гомере бу дәүләт дотациясендә торды,бүген дә шундый ук хәлдә.Нинди табыш булсын ди?Ярдәм сорап килгәннәрне кире кайтарып җибәргәнем юк.Авыр ситуациягә эләккән кешеләрне бик яхшы аңлыйм.Ләкин бит кешеләр дә төрле.Күпме генә ярдәм итсәң дә, артыңнан йодырык күрсәтеп калучылар да бар.Алар минем өчен әллә ни куркыныч түгел.Биредә проблема башкада.Халык үз язмышына көннән- көн битараф була бара,туган ягының киләчәге белән кызыксынмый.Берәүләр районны талый,икенчеләре моңа кул чабып торалар.Кайчандыр 55 мең кеше яшәгән бу төбәктә хәзер 14 мең кеше көн күрә.Байтак өлеше картлар,яшьләргә эш урыны юк.Мондый хәл кискенләшкән саен,99 процент татар булган бу уникаль районны бөтенләйгә югалту куркынчы бар. Минем менә шуны җибәрәсем килми ,шуның өчен тырышам.Ата-бабаларыбызның урыны мәңгегә саклансын иде.

-- Билгеле, бүген идеаль җәмгыять төзү утопия.Ләкин мондый җәмгыятьне бары тик Ислам дине нигезләрендә генә төзергә мөмкин,дип ниндидер Америка философы әйткән.Сез моның белән килешәсезме?

--Җәмгыять ул тере организм.Шуңа да идеаль,.бар яктан да килгән җәмгыять төзү чыннан да утопия.Ә менә җәмгыятьнең дәүләти структурасын мораль һәм үзара җаваплылык рамкасында тотуда Ислам дине фундаменталь нигез булыр иде.Чөнки анардан да,гафу итегез,әдәплерәк, кешелеклерәк башка динне мин белмим.

--Эдуард Әнвәрович,Сез бәхетлеме?

--Һмм...Журналистлар нигәдер гел бу сорауны бирергә яраталар.Бәхет ул,миңа калса, җыелма бер образ,чагылышлары бик күп.Аның берсендә ниндидер эштән канәгатьләнү алып, күңелеңдә күтәренке хис барлыкка килә.Икенче мизгелдә кеше кайгы-хәсрәттән, тормыш проблемаларыннан күңел төшенкелегенә бирелә.Әгәрдә минем ярдәмем белән авыру кеше савыга икән,мин шат,үземне канәгать сизәм.Хәзер,мәсәлән,Иске Кулаткы эшчеләр бистәсендә яңа зур мәчет һәм мәдрәсә салырга планлаштырабыз.Аны ерып чыга алсак,мин икеләтә шат булачакмын.Чөнки без халыкны Аллаһы Тәгәләгә якынайту өчен нидер эшлибез.Халык күңеле тагын да пакьланыр.Ходай сынауларны да,шатлыкларны да үзе бирә.Һәр кеше дөньяга үзенең бәхете белән килә.Димәк, һәркайсыбызга да бәхет өлеше чыгарган.Ләкин без аны һәр эш изге булып кылынып,аның нәтиҗәсе матур булганда гына сизәбез.Шулай булырга тиештәдер инде.

--Эдуард Әнвәрович,Сез Ислам динен халыкка тарату белән бергә,татар мәдәниятен үстерүгә дә зурлап өлеш кертәсез.Районыбызның танылган сәхнә осталарына һәрвакыт ярдәм күрсәтәсез.Сезнең җиңел кул белән башланган татар фольклор фестивале бөтен Россия буенча йөри.Ә инде Сез бастырып чыгарган татар,рус,башкорт язучыларының китаплары 50 гә якынлашып килә.Болар бит әллә ничә миллион сум акча.Мәскәү һәм Россия язучылар оешмасы бу өлкәдә башкарган изге эшләрегезгә сөенеп “А.С.Грибоедов” исемле истәлекле медаль һәм диплом белән бүләкләде,Татарстан мәдәният министры З.Вәлиева татар халкының рәхмәте йөзеннән Татарстан хөкүмәте Почет грамотасын тапшыру турында яхшы беләм.Сезнеңчә ничек,татарда әдәбият-сәнгать нинди дәрәҗәдә һәм аның киләчәге нинди?

--Акча санаганны ярата дип әйтсәләр дә,мин татар мәдәниятен үстерүгә,иҗат кешеләренә ярдәмгә беркайчан да акча җәлләгәнем юк.Безнең татар мәдәниятенең тамырлары бик тирәнгә барып тоташа.Әдәбият һәм сәнгать аның бер тармагы буларак, дөньяда ихтирамлы аудиториягә әйләнеп бара.Ләкин биредә дә куркыныч прогнозлар бар.Кемнәрдер тарихыбызны,аның чынбарлыгын таптап,яңадан язарга җыеналар,кемнәрдер танылган,ил язмышы белән бәйле булган язучыларыбызны,артистларыбызны тәнкыйть уты астына алалар.Яңа тормышта яңача фикер йөретү дә безгә исемнәре дөньяны таң калдырырлык язучылар,шагыйрьләр,артистлар алып килмәде..Күңелегезне дулкынландырырлык яңа исем әйтеп карагызчы,юк бит ?Юк !Хәзер безгә үзебезнең мәдәни тарихи байлыгыбызны саклап калу белән бергә,алар яктылыгында яңа йолдызлар үстерергә кирәк.Моның өчен акча да вакытта җәлләргә кирәкми.Безнең Иске Кулаткы төбәгендә башланган Бөтенроссия татар фольклоры фестивале халкыбызның гореф-гадәтләрен,телен,үзенчәлеген, мәдәниятен саклап калу белән бергә,татарның никадәр сәләтле булуын да тагын бер кабат күрсәтте.Утызлап татар язучысының, шагыйренең китапларын нәшер иттем,20 дән артык рус язучысына булыштым.Аларның байтагы бүгенге тормыш вәкилләре,шәп әдәбиятчеләр.Янәшәләрендә тарихны язучылары да бар.Алар да бик кирәк.Үткән чорны менә шундый китаплар аша киләчәк буынга күчерергә тиешбез.Моңа азрак өлеш кертә алам икән ,мин шат!

--Сез бит берүк вакытта галим дә.Электротехника фәннәре докторы,академик.Фәнни эш белән шөгыльләнергә вакытыгыз каламы?

--Бик аз.Тормыш мәшәкатьләре бик күп.Шулай да бу эштән читләшергә тырышмыйм.Үткән елда үзәк фәнни журналларда ике статьям чыкты.Мин җитәкләгән “ГЭКСАР” заводы хәзерге вакытта алдынгы технология белән эшләнгән өр-яңа приборлар чыгаруны үзләштерә,запаста тагын бернича идея бар.

--Иң яраткан төсегез нинде?

--Яшел.Яшәү төсе.

--Сезнең белән әңгәмә корырга,Эдуард әфәнде, кызык иде,зур рәхмәт.Эшегездә уңышлылкар телим,Ходай үзегезне исәнлектән аермасын.

Әңгәмәне Россия Журналастлар берлеге әгьзасы,язучы Марат Аббәсов алып барды

20 апреля 2011 года в своей речи перед депутатами Государственной Думы Председатель Правительства РФ Владимир Путин подчеркнул, что государство уделяет повышенное внимание поддержке отечественных сельхозпроизводителей. Глава Правительства заявил, что доволен качеством отечественных продуктов, и рассказал, что сам питается сливками и творогом, которые присылает ему первый вице-премьер Виктор Зубков.

Предприниматель Марат Бахтияров из Высокогорского района РТ, конечно, далеко не вице-премьер, но его деятельность Путин косвенно поддержал. М.Бахтияров является руководителем совместного предприятия с зарубежными партнерами. Параллельно со своим основным бизнесом он организовал поставку в Казань высококачественных молока, сметаны, катыка, творога и других продуктов питания, произведенных фермерами и частными подворьями Высокогорского и Верхне-Услонского районов РТ.

Уникальность заключается в том, что обеспечение горожан сельхозтоварами осуществляется через систему Интернет – свои заявки казанцы оставляют на электронном сайте.

М.Бахтияров имеет два высших образования. Он выпускник Московского государственного университета приборостроения и информатики. Учился на факультете государственного и муниципального управления. Его дипломная работа была посвящена усовершенствованию поставок сельскохозяйственной продукции городскому населению. Первое высшее образование он получил в Австралии, где закончил Университет Аделаиды, получив специальность инженера по телекоммуникациям. Дипломная работа, видимо, и сподвигла Марата Бахтиярова организовать поставки деревенской продукции к столу казанцев.

Марат, расскажите, пожалуйста, как все начиналось.

М.Б.: Чаще всего люди, проживающие на селе и производящие на своих частных подворьях мясо, молоко и овощи, лишены выгодных путей сбыта своей продукции. К примеру, сельчанин может отправлять молоко на местный молкомбинат по 12-13 рублей за литр. В магазинах Казани этот продукт в среднем стоит 25 рублей за литр. Разница, которая в этом случае достигает 12-13 рублей, уходит в карман посредникам.

В городе же имеется платежеспособный спрос на натуральную, свежую продукцию без каких-либо разрыхлителей, консервантов и прочих добавок. Однако найти в городе такую продукцию проблематично, а возможность ездить за ней в деревню есть не у всех казанцев.

Посредством сайта мы соединили спрос и предложение. Теперь у сельских товаропроизводителей есть прямой канал сбыта продукции. У горожан появилась возможность получать продукты с доставкой на дом.

Через сайт аккумулируются заказы. Доставкой занимаются три поставщика. Полученную прибыль они делят по справедливости с товаропроизводителями.

Начали мы со своих знакомых, проживающих в Казани. Стали им поставлять свежую деревенскую продукцию, произведенную фермерами и частными подворьями. Затем стали уже принимать заказы через Интернет.

Сейчас мое участие уже не требуется, поставщики, фермеры и подсобные хозяйства скооперировались и справляются сами.

За эти 8 месяцев, в течение которых вы занимаетесь сбытом продукции, выросли ли ряды потребителей?

М.Б.: Сейчас постоянных клиентов насчитывается около 30 человек. На нашем сайте в среднем за неделю мы получаем около 50 заказов. За доставку мы берем 50 рублей, хотя стоит она дороже. Однако горожане пока не готовы платить больше. Мы соглашаемся на их условия, несмотря на то, что доставка для нас пока убыточна.

Больше, наверное, у вас стало и производителей качественных деревенских продуктов?

М.Б.: Хозяйств, которым поставщики помогают реализовать продукцию, насчитывается около двадцати, 15 из которых производят молоко, 3-4 ЛПХ - творог, сметану, катык. В целом, в производстве сельхозпродукции задействованы жители трех деревень Высокогорского района.

Зачастую к «нашим» товаропроизводителям примыкают те, кто торговал сметаной и творогом на рынке. Со временем эти люди поняли, что прямые поставки удобнее. Стоять за прилавком в течение дня - утомительное занятие.

Как планируете расширить географию сбыта продукции?

М.Б.: Для этого необходимо организовать подобную систему поставок неподалеку от рынка сбыта, то есть потребителей. Доставлять катык из Высокогорского района, скажем, в Набережные Челны – нерентабельно.

Какая продукция пользуется наибольшим спросом?

М.Б.: Много заказов на козье молоко, с помощью которого можно избавиться от аллергии. Однако коз на селе осталось мало. На прошлой неделе мы даже закупили пару коз для одного из своих товаропроизводителей. Деньги за животных он будет выплачивать частями по мере реализации молока. Со временем на этом подворье коз станет больше – эти животные плодятся быстро. Поэтому на этого товаропроизводителя мы делаем ставку.

Для сельчан мы также закупали кур. Как это ни странно, на сельских подворьях поголовье домашней птицы тоже уменьшилось. Между тем, куриные яйца продолжают пользоваться у казанцев повышенным спросом и их постоянно не достает в объеме наших поставок. И это неудивительно. Яйца, произведенные на частных подворьях, имеют высокие вкусовые качества.

Кроме того, казанцы часто заказывают деревенский творог, который также является их любимым продуктом питания, а также кефир и катык, сливочное масло.

В перспективе мы планируем значительно расширить ассортимент предлагаемой горожанам продукции. Осенью этого года мы станем поставлять им картофель, морковь, капусту, чеснок и другие овощи. Также возможна поставка мяса птицы.

Недавно мы начали выпекать собственный хлеб по старинным рецептам. Этот способ сельчанки использовали в давние времена. Получается очень вкусный хлеб, и он быстро расходится. Также планируем, если будет спрос, наладить собственную выпечку.

Без души и совести хозяйствовать нельзя!

Есть такие профессии, в которых невозможно стать успешным без абсолютной любви к избранному делу. Именно в любви к земле и доверии к людям видит залог своего успеха Ильдар Ирмутович Насыбуллин, генеральный директор ОДО «Агрохолдинг «Целина», депутат Законодательного Собрания Оренбургской области.

По примеру отца.

Любить свою землю и быть ее заботливым хозяином Ильдара Насыбуллина научили родители. Отец был в числе первых целинников. Ирмут Насыбуллин, по почину Валентины Гагановой, брал на себя руководство отстающей бригады, выводил ее в передовые, а потом шел поднимать следующую. И сына своего приучил к труду с раннего детства. С семи лет Ильдар работал на комбай не вместе со своим наставником Анатолием Ивановичем Колесником, кавалером трех орденов Трудовой Славы. Именно тогда он узнал, каким бывает рабочий пот, как тяжело дается хлеб и чего стоит рубль: – Почему мне сегодня легко разговаривать с людьми? Я знаю производство с «азов», поскольку сам прошел путь от простого агронома до управляющего. В 1995-м Ильдар Ирмутович Насыбуллин стал руководителем ЗАО «Юбилейное». А с 2002 года на его плечах – агрохолдинг «Целина» с коллективом в 1200 человек. Специализируется он на растениеводстве и животноводстве, площадь общих сельхозугодий хозяйства превышает 200 тысяч гектаров, из которых 120 тысяч – обрабатываемые пашни.

Научный подход.

Без глубоких знаний в таком трудном деле, как земледелие, не обойтись. Небольшая ошибка может погубить усилия нескольких месяцев и даже лет. Потомственный земледелец И.И. Насыбуллин убежден, что самодеятельность в его ремесле недопустима, и без научного подхода к земле хороших результатов не достигнешь. Потому специалистов для работы он приглашает в свое хозяйство экономически грамотных. В агрохолдинге каждыми пятью тысячами гектаров посевных площадей занимается высококвалифицированный агроном. Здесь умеют применять научные достижения. Сам Насыбуллин – дипломированный агроном, окончил Оренбургский государственный агроуниверситет, а три года назад защитил кандидатскую диссертацию на тему «Выращивание» твердой пшеницы в условиях различных позиций южных и северных склонов». Все эти годы «Целина» стабильно занимает лидирующие позиции в регионе. И поэтому неслучайно в 2008 году Ильдара Ирмутовича наградили медалью Российского зернового союза. Депутатское бремя. В 2006 году Насыбуллина избрали депутатом Законодательного Собрания области. На вопрос «Зачем взвалил на себя еще и эту ношу?» отвечает просто: «Хочу помочь людям, чтобы лучше жилось на селе». Почти половина населения губернии живет в сельской местности, а это более 900 тысяч человек, занятых в аграрном секторе. – Работать на земле всегда было трудно, но, к сожалению, и сейчас российская деревня нуждается в системной государственной поддержке, – утверждает глава холдинга. – Я постоянно убеждаю своих коллег по Заксобранию, что крестьянам надо помогать, давать деньги, выделять субсидии, и тогда мы сможем приносить прибыль и возродить село. Уверяю вас, сельское хозяйство – не «черная дыра».

Взгляд в будущее.

До недавнего времени растениеводство было основным направлением в деятельности агрохолдинга «Целина». Сеяли мягкую и твердую пшеницу, подсолнечник…Теперь упор делается на животноводство. Сегодня в хозяйстве 8,5 тысяч голов крупного рогатого скота, животноводство составляет 15% валового оборота. Генеральный директор ставит перед своим коллективом задачу увеличить эту долю до 30–40%, а дойное стадо – до двух тысяч голов. Но не все планы сбываются: – Пшеница сегодня никому не нужна, продаем ее ниже себестоимости. Я рассчитывал, что стоимость мягкой пшеницы будет 5 рублей, а твердой – 8. Но цены на них упали до 3 и 5 рублей соответственно. Поэтому в следующем году будем строить свой комбикормовый завод, чтобы не продавать продукцию «дяде» за бесценок. Цена труда Ильдар Насыбуллин умеет экономно хозяйствовать и ценить каждый рубль, и не только свой: – Два года назад цены на хлеб выросли из-за увеличения стоимости зерна и муки. Теперь мы зерно продаем значительно дешевле, а хлеб граждане покупают все по той же цене. Кто наживается на этом? Торговые сети. Они булочку хлеба берут в пекарне и, ничего не производя, «накручивают» на нее баснословную наценку. То же самое и с мясом. Может, новый закон «О торговле» поможет? Если бы в стране ценовая политика, в том числе и на нашу продукцию, была более вразумительной, то и агропредприятия работали бы эффективнее. Нужен не дикий рынок, а плановое хозяйство. То, от чего мы отказались, и к чему на Западе пришли 15 лет назад. Спекулянтов и перекупщиков Ильдар Ирмутович не жалует, поэтому считает, что скот закупать лучше централизованно, без посредников. И вообще, хозяйствовать без души и совести сегодня нельзя, социальную ответственность бизнеса никто не отменял. Кстати, о душе… Результатом благотворительности агрохолдинга стала недавно построенная мечеть. А государство, считает Насыбуллин, должно побеспокоиться о сельской инфраструктуре, о дорогах и коммуникациях. Тогда уж наверняка крестьянин накормит страну.

Академик Международной Академии Наук апитерапии и пчеловодства

Действительный член Академии бизнеса и предпринимательства

Председатель координационного совета Международной общественной организации «Евроазиатский Союз «Апиэкология» («ЕАСА»)

Один из авторов идеи научного открытия «Свойство ДНК–редуцирующих нуклеаз», лауреат золотой медали имени академика С.И. Вавилова РАН, золотой и серебряной медалей имени академика П.Л.Капицы РАЕН

Лауреат золотой медали им. М.В.Ломоносова «За выдающийся вклад в развитие Российской науки, фундаментальные и прикладные исследования, обеспечение безопасности и здоровья граждан РФ»

Лауреат Большой золотой медали международной Ассоциации содействия промышленности «За эффективное управление и творческий подход в области стратегического менеджмента» (Париж, Франция)

Лауреат Премии Берлинского экспертного института, Европейской общественной комиссии, Института Европейской интеграции и Совета Европы и обладатель именного сертификата руководителя международного уровня.

Лауреат «Медали Наполеона» французской Ассоциации содействия промышленности.

лауреат Международной премии «Евростандарт» (Берн, Швейцария) за подвижническую деятельность в сфере становления и развития российской апитерапии и значительный вклад в охрану здоровья граждан РФ.

Обладатель медали ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени «За достигнутые трудовые успехи и многолетний добросовестный труд»

Почётный гражданин села Новый Артаул

Автор более 40 научных работ

Знакомство Раиля Габдулхаковича с пчеловодством началось в начале 80-х годов. Семья Хисматуллиных приобрела один улей для опыления овощей. Сегодня Раиль Хисматуллин – Президент и Генеральный директор крупнейшего в отрасли холдинга по переработке пчелопродукции и производству на ее основе уникальных продуктов для поддержания здоровья.

Раиль Хисматуллин родился и вырос в рабочем районе г. Перми – Мотовилихе. Огромная промышленная зона района создавала здесь сложную экологическую обстановку, что отразилось на его здоровье ранним и тяжелым заболеванием - бронхиальной астмой. Этот диагноз был поставлен в 4-летнем возрасте, и в дальнейшем болезнь быстро прогрессировала, не позволяя полноценно жить.

Свой трудовой стаж будущий Президент компании начал радистом на машиностроительном заводе. Благодаря настойчивому характеру и живому уму Раиль сочетал работу с учебой. Спустя несколько лет он получил экономическое образование, освоил патентоведение. Встреча с очаровательной Наилей, студенткой Пермского мединститута, в последующем выпускницей Казанского мединститута им. С. В. Курашова, привела к созданию большой и дружной семьи Хисматуллиных. Сейчас в семье трое взрослых детей. Здоровье одной из дочерей доставило супругам особенно много хлопот, у нее обнаружили сосудистую опухоль – гемангиому, которая быстро прогрессировала. Родители проходили с больной дочерью длительные курсы лечения в Москве и вскоре оказались в критическом финансовом положении.

Чтобы как-то сводить концы с концами, на своем земельном участке Раиль начал выращивать овощи и, случайно прочитав в литературе сведения об опылении растений, завел для этих целей пчелиную семью. Наиля одобрила и поддержала мужа. Супруги, познакомившись с чудесным миром пчел, вместе окончили курсы по пчеловодству. Они стали широко использовать продукты пчеловодства в профилактике и лечении болезней, проводить эксперименты по пчелоужалению. Через некоторое время, казалось, произошло чудо.

Семья избавилась от своих болезней. Бронхиальная астма отступила! После изнурительной лучевой и химиотерапии, которые подорвали иммунитет дочери, у нее также началось явное быстрое улучшение!

Понимая, что чудес не бывает, Хисматуллины стали серьезно изучать апитерапию. Раиль продолжил образование в Российской академии пчеловодства, Наиля, закончив Вологодскую школу апитерапии, стала заведующей отделения апитерапии. Вскоре после получения замечательных результатов в лечении пациентов последние сомнения отпали: Хисматуллины поняли – мир пчел таит в себе огромные скрытые возможности, и при правильном применении апитерапия может вернуть утраченное здоровье и надолго продлить полноценную жизнь человека. Тогда и была определена главная цель супругов – нести здоровье людям, по возможности помогать им преодолевать жизненные препятствия.

В 1988 году Раиль Габдулхакович организовал и возглавил пасеку в объединении «Пермтара», где уже в первый год, благодаря ответственности, организаторским способностям и хорошему знанию производства, начал получать товарный мед. Тогда же им был организован первый в области пчеловодческий кооператив, который работал в сотрудничестве с Научно-исследовательскими лабораториями Пермского медицинского института (ЦНИЛ).

В 1990 году кооператив был преобразован в малое сельскохозяйственное научно-производственное предприятие Апицентр «Тенториум». Предприятие постоянно росло, и Раиль Габдулхакович непрерывно повышал уровень своего образования, обучаясь в школе управления Агропромышленного комплекса Пермской области, институте патентоведения, Академии пчеловодства, где получил специальность «Ученый-пчеловод (апидолог)». По окончании Академии началась активная научная и исследовательская деятельность: Раиль Хисматуллин вошел в состав научного координационного совета по апитерапии и пчеловодству при Госкомитете по науке и технике СССР, выпустил работы по использованию пчелиного яда и методике сбора пыльцы, перги и прополиса. В 1995 году группой ученых, в работе которой принимал участие Раиль Хисматуллин, была выдвинута идея научного открытия «О свойствах ДНК-редуцирующих нуклеаз», которая в 2001 году получила государственную регистрацию и стала основой создания уникальных продуктов на основе продукции пчеловодства.

Главное достижение Раиля Хисматуллина как ученого, руководителя и организатора производства заключается в освоении переработки всех без исключения видов пчеловодческой продукции, в том числе и тех, заготовка и переработка которых никогда ранее не производились или производились в весьма ограниченных количествах; в создании крупного перерабатывающего предприятия, занимающегося промышленной переработкой пчеловодческого сырья и производством продуктов питания и косметических средств. Сегодня Компания «Тенториум» выпускает и активно использует в апитерапевтической практике более 100 различных наименований продукции. Это питательные драже, медовые композиции, восполняющие бальзамы, кремы, пеномоющие и косметические средства.

Расширение ассортимента перерабатываемой и выпускаемой продукции пчеловодства повысило рентабельность отрасли в Пермском крае в условиях жесткого экономического кризиса. Во многом благодаря подвижнической деятельности Раиля Хисматуллина край занимает лидирующие позиции в России по производству продукции пчеловодства и количеству пчелосемей (второе место по стране).

Президент «Тенториум» является инициатором нескольких крупных проектов, связанных с развитием и возрождением традиций российского пчеловодства. Благодаря его идеям в апреле 2007 года Компания «Тенториум» совместно с Министерством Социального развития начала работу по проекту «Самообеспечение малообеспеченных граждан», направленному на мотивацию малоимущих семей к занятию пчеловодством. В 2008 году по инициативе Раиля Хисматуллина в Пермском крае был запущен проект Агрофраншиза по пчеловодству.

19-22 мая 2008 года в Москве в ходе Международной конференции «Пчеловодство XXI век. Темная пчела в России», проводившейся при содействии Международной федерации пчеловодческих союзов «Апимондия» Раиль Хисматуллин озвучил инициативу объявления 14 сентября Всемирным Днем Защиты Пчел, став основателем мощнейшего движения по возрождению пчеловодства и защите пчел во всем мире.

Где только не живут татары, куда только не забросала судьба наших соплеменников. Вот и в далекой от Казани Сибири живет немало татар. Например, в Тюменской области их насчитывается около 23-24 тысяч. Считается, что они сосотавляют 7-8 процентов жителей области. Чем и как они живут, какие у здешних татар проблемы — об этом мы решили поговорить с Ринатом Насыровым. Он является председателем Исполкома Конгреса татар Тюменской области. Ринат - крупный бизнесмен, очень деловой и занятый человек, который работает сразу над несколькими крупными проектами. Но, тем не менее, вместе со своими друзьями, тоже деловыми людьми, он находит время заниматься и проблемами татар.

- Ринат, раскажите, пожалуйста, нашим читателям о жизни татар в Тюменской области.

- В Тюменской области живет немало татар. Но у нас есть свои особенности, потому что здесь живут как сибирские, так и казанские татары, которые приехали сюда из Татарстана и Башкортстана. Причем есть и такие, которые живут здесь уже очень давно. Проживают они в основном в Тюмени и в расположенных около районах. А сибирские татары живут на севере области — в Тобольском, Вагайском районах.

В области есть несколько татарских национальных организаций. Например, в городе Тобольске очень активно работает общественная организация «Мирас»-«Наследие», которой руководит Луиза Шамсутдинова. Также организована и национально-культурная автономия сибирских татар и других татар, живущих в Тюменской области. Понимая некоторую нелепость названия нашей национально-культурной автономии и принимая во внимание ее не очень активную работу, в прошлом году мы создали новую организацию — Конгресс татар Тюменской области. Здесь мы не делим татар на различные группы, но, тем не менее, в работе учитываем такую особенность нашей области.

Но, к сожалению, приходится признать, что по сравнению с тем, что было лет 10-20 назад, активность татар, уровень их самосознания заметно снизился. Многие школы области, в которых шло преподавание татарского языка, закрылись. С учреждениями культуры та же беда. В Тюменской области нет ни одного профессионального татарского учреждения культуры. Правда, в Тюмени есть татарский городской культурный центр, но у него нет даже своего помещения. Также в городе нет и татарской гимназии.

- Кто в области в основном занимается татарами: проводит мероприятия, организует деятельность общественных структур, народа?

- На сегодняшний день так получается, что областная национально-культурная автономия не занимается особо активной деятельностью. Мы в основном работаем, существуем за счет пожертвования местных татар-бизнесменов. Мы организуем их через Конгресс татар Тюменской области. Очень многое делает для татар и президент Конгресса татар Тюменской области, мой друг и тоже предприниматель Нурулла Саттаров. Также к нашим национальным делам стараемся приобщить и татарскую молодежь — организуем для них татарские дискотеки, некоторых собираем в мечети. Ведь у современной молодежи разные интересы. Мы хотим привить им чувство гордости за то, что они являются татарами, хотим, чтобы они понимали, что знание родного языка, культуры, поможет им в дальнейшем. Они должны с детства расти с уверенностью в том, что то, что они татары, только поможет им в будущем. Ведь мы должны помогать, поддерживать друг друга, создавать татарскую элиту. Но пока такого понимания нет. Потому что понимания этого нет у татар-чиновников, работающих в руководстве области. Многие наши руководители-татары попросту бояться, что их заподозрят в симпатии к своему народу. Некоторые даже в мечеть ни разу не заходили, хотя, возможно, в душе и желая этого.

- Но, несмотря на это, национальная деятельность в области продолжается...

- Мы, конечно, стараемся что-то делать. Но ведь сейчас все делается только за счет денег и желания татарских бизнесменов и от случая к случаю, все это разовые мероприятия. Пока нельзя сказать, что ведется системная работа. Мы должны работать с татарами, начиная с рождения, с детских садиков, школ. Но для этого у нас нет базы. Поэтому, наше самое большое желание — открыть, наконец-то, в Тюмени татарскую гимназию, где наши дети смогли бы изучать родную культуру, язык, традиции. Конечно, работа над открытием этой гимназии уже ведется, но очень сложно в наших условиях добиться ее открытия. И все же, я думаю, что к 2009 году, мы сможем осуществить нашу мечту.

- В начале нашего разговора Вы упомянули о том, что в области проживают и сибирские, и казанские татары. Чувствуется ли эта особенность среди татар, проживающих в области, нет ли среди них какого-то обособления, разделения?

- Конечно, нельзя сказать, что ничего подобного вообще нет. Как бы там ни было, есть некоторые различия, особенности, например, даже в менталитете. Но народ вспоминает о том, какой он татарин — сибирский или казанский, только когда у него неустроенная жизнь. А если он доволен своей судьбой, жизнью, то о каком-то разделении среди татар забывается. К тому же, у нас очень хорошо понимают, что наши татарские проблемы мы сможем решить только сообща. Желающие раздуть эту проблему периодически находятся. Но мы стараемся противостоять им, и жить дружно, сообща.

Мегдет Рахимкулов родился в России. Он – промышленник.

В середине девяностых годов прошлого столетия Газпром создал совместное промышленное предприятие Panrusgaz – в тандеме с венгерским нефтегазовым гигантом Hungary's oil & gas giant. В результате объединения на свет появилось мощное предприятие, руководителем которого был назначен бизнесмен Мегдет Рахимкулов. Кроме того в настоящее время миллиардер является владельцем десяти процентов акций промышленного объединения.

Одновременно Газпром приобрел венгерское финансовое предприятие Altalanos ErtekForgalmi Bank (AEB) – для осуществления многочисленных операций с платежами венгерских клиентов. Мегдет Рахимкулов возглавил данную организацию, а по прошествии некоторого времени приобрел ее, выкупив у Газпрома.

Несмотря на то, что банк Altalanos ErtekForgalmi Bank (AEB) оказался чрезвычайно прибыльным предприятием, миллиардер Мегдет Рахимкулов в 2007-ом году продал его, а на вырученные деньги приобрел акции компании MOL, а также - предприятия OTP – одного из самых крупных и значимых банков в Венгрии.

Не так давно миллиардер заявил, что о том, что желает увеличить собственную долю в венгерском банке - OTP. Средства массовой информации посчитали, что речь идет о большом количестве процентов, однако Мегдет Рахимкулов опроверг мнение СМИ. Он сказал, что его собственная часть предприятия - это шесть процентов, и есть желание увеличить ее лишь до девяти процентов, но не более.

Не удивительно, что по поводу данного решения миллиардера возникли столь ярые споры. На самом деле банк ОТР остается последним из главных национальных банков, в котором большая часть инвесторов - это венгерские предприниматели. Вероятно, не всем кажется правильным столь активное участие русского инвестора в ОТР.

О том, как будут развиваться события дальше – покажет время.

Цитата «У меня нет дорогой недвижимости, яхт, самолетов. У меня есть семь внуков. Вот в этом счастье». Интервью Forbes, апрель 2009 года.

1. Благотворительный фонд «У нас нет детей-сирот»

Председателем которого является  Пердседатель исполкома Всемирного конгресса татар Тюменской области Насыров Ринат Хамзиевич.
Благотворительный фонд «У нас нет-детей-сирот» (Безде ятим бала юк) создан при Конгрессе татар Тюменской области в 2011 году. Его цель – забота о детях, попавших в сложную жизненную ситуацию и возрождение традиций благотворительности татарского народа.
Во все времена мусульмане, основываясь на исламском вероучении и законоположении, занимались благотворительностью. Шариатом, основанным на Коране и сунне Пророка, закреплено положение благотворительности. А такое действие как выплата закята вообще является столпом ислама.
Закят – это не вид налога, который является чем-то обременительным и не любимым верующими, напротив, выплата закята несет в себе такое же положение, как и выполнение всех остальных столпов ислама, за которое мусульманин будет вознагражден. Выплата закята является большой ответственностью.
Номер открытого расчетного счета проекта: Банк: Тюменский филиал ОАО КБ«АГРОПРОМКРЕДИТ»№40703810000020000095
ТРОО «Конгресс татар Тюменской области» Поможем детям вместе!

Сейчас на счете: 356 326,6 р. АрктикПромИзыскание 100 тыс.; ООО "ПК "Молоко" -25 тыс.; ООО НПП "Недра" 20 тыс.Собранные денежные средства направляются на оказание необходимой помощи детям-сиротам .

Источник   http://ktto.ru/proektyi/bezde-yatim-bala-yuk-u-nas-net-detey-sirot/

2. "Республиканский Фонд возрождения "памятников истории и культуры Республики Татарстан"

Деятельность Фонда в первую очередь направлена на содействие возрождению и развитию Болгарского историко-архитектурного музея-заповедника, Государственного историко-архитектурного и художественного музея "Остров-град Свияжск".
В настоящее время в Свияжске и в Болгаре масштабные восстановительные работы, начавшиеся весной прошлого года, идут полным ходом, так как современные технологии позволяют вести отдельные строительные работы и в зимний период.
Также в Татарстане создана некоммерческая организация. Позже был утвержден Попечительский совет Фонда, который возглавил Минтимер Шаймиев.
Деятельность Фонда в первую очередь направлена на содействие возрождению и развитию Болгарского историко-архитектурного музея-заповедника, Государственного историко-архитектурного и художественного музея "Остров-град Свияжск".

В настоящее время в Свияжске и в Болгаре масштабные восстановительные работы, начавшиеся весной 2010 года, идут полным ходом, так как современные технологии позволяют вести отдельные строительные работы и в зимний период.

3. Благотворительный фонд "Закят"

     Благотворительный фонд «Закят» Духовного управления мусульман РТ осуществляет активную деятельность в области благотворительной поддержки социально-незащищённых категорий населения.
Фонд занимается организацией помощи детям-инвалидам, одиноким матерям и многодетным семьям, тяжелобольным и нуждающимся, число которых ежегодно увеличивается. Благотворительная поддержка для подопечных оказывается в разных формах, в том числе в виде продовольственного обеспечения и финансовой помощи. Не менее важным направлением деятельности Фонда являются ежедневные проповеди в медицинских учреждениях: Первом детском  хосписе г. Казани и Республиканском наркологическом диспансере, пациенты которых так же обеспечиваются необходимыми продуктами и литературой.
Руководитель Фонда "Закят" ЦРО-ДУМ РТ Ирек хазрат Зиганшин

Ссылка на сайт: http://zakyatrt.ru/

№ п/п	Ф.И.О.	Наименование фонда	Должность	Направления деятельности	Телефон
1.	Водопьянова Татьяна Павловна	Общественный благотворительный фонд содействия защите материнства и детства «Энием – Мама»	Директор	Благотворительная деятельность, защита прав и законных интересов семей, матерей, детей.	236-93-14
2.	Хайбуллов Рафик Халирахманович	Благотворительный фонд «Милосердие»	Директор	Оказание материальной и иной помощи оставшимся без попечения родителей несовершеннолетним и др. социально незащищенным категориям населения	(8-274) 3-17-03 3-55-29
3.	Антонов Дмитрий Николаевич	Некоммерческая организация «Благотворительный фонд «XXI век» г.Казань	Упралвяющий	Реализация социальных и благотворительных проектов, оказание помощи детям-сиротам, общественным организациям ветеранов, инвалидов, религиозным конфессиям	230-42-41
4.	Вавилов Владимир Владимирович	Фонд им. Анжелы Вавиловой г.Казань	Директор	Оказание благотворительной помощи детям, больным лейкемией	263-95-38
5.	Смирнова Тамара Ивановна	Благотворительный фонд «Вера»	Директор	Оказание помощи больным престарелым людям	274-49-18
6.	Гарифуллин Денис Владимирович	Республиканский благотворительный фонд «Милосердие» «Здоровое поколение»	Директор	Помощь детям с тяжелыми неизлечимыми заболеваниями	290-78-10
7.	Сидоров Сергей Иванович Игумен Филипп	Подворье Раифского мужского Богородицкого Монастыря в г. Казани Религиозная Организация	Настоятельподвор Подворье Раифского мужского Богородицкого Монастыря в г. Казани		297-45-17
8.	Валиев Ильнур Ильдусович	Духовное Управление Мусульман РТ Религиозная Организация	Руководитель Фонда "Закят" ЦРО-ДУМ РТ		(843) 225-33-22
9.	Маликова Мадина Габдулхаковна	Татарский республиканский общественный фонд «Всетатарское общество Красного полумесяца»	Председатель	Оказание благотворительной помощи приютам, лечебницам, домам престарелых, реабилитационным и оздоровительным центрам, столовых, хосписов; осуществление перевозочной деятельности для доставки гуманитарных грузов в места стихийных бедствий и катастроф и т.д.	236-09-64
10.	Ахмадуллина Люция Мазитовна	Татарское республиканское региональное отделение общественной организации «Российский Красный Крест»	Председатель	Благотворительная деятельность, обучение учащихся международному гуманитарному праву, обучение населения оказанию первой медицинской помощи	236-63-13 236-15-50
11.	Янышев Ильдус Ахтямович	Фонд «Социальные инициативы»	Директор	Оказание благотворительной помощи, поддержка общественных инициатив	238-37-87
12.	Фатхутдинов Салават Закиевич	Татарстанское отделение Российского детского фонда	Директор	Защита социальных прав детей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации и детей, оставшихся без попечения родителей, создание условий для развития и реализации их творческого потенциала, реабилитации детей- инвалидов	299-70-30
13.	Тимуца Николай Васильевич	Детский благотворительный фонд поддержки, участия и помощи «Окно в НАДЕЖДУ» г.Казань	Директор	Оказание поддержки семьям, воспитывающим детей с ограниченными возможностями	273-60-60 542-60-84
14.	Добрынана Елена Энгельсовна	Специализированный благотворительный фонд ТАРУ г.Казань	Директор	Содействие и помощь семьям в лечении и реабилитации детей, имеющих отклонения в умственном и физическом отклонении	512-04-93
15.	Абдулманов Ракит Явдатович	Благотворительный фонд инвалидов-спортсменов «Идель-Урал» г.Наб.Челны	Директор	Благотворительная помощь малоимущим. Реабилитация инвалидов через занятия спортом (речные походы, автопробеги)	(8-8552) 72-40-00, 59-80-19
16.	Сайфутдинова Нурания Фердобаевна	Общественный благотворительный фонд поддержки детей-сирот и инвалидов «НАЗ» г.Казань	Президент	Оказание помощи детям-сиротам и инвалидам, социально-трудовая реабилитация детей.	236-14-50
17.	Камалова Тереза Камильевна	Благотворительный фонд «От сердца к сердцу»	Президент	Благотворительные акции для детей-инвалидов, одарённых детей, проведение мероприятий и праздников, оказание финансовой поддержки социальным учреждениям, привлечение спонсоров	238-31-88 260-55-33
18.	Анисимова Аида Ильдусовна	Благотворительный фонд «От сердца к сердцу»	Управляющая	Благотворительные акции для детей-инвалидов, одарённых детей, проведение мероприятий и праздников, оказание финансовой поддержки социальным учреждениям, привлечение спонсоров	268-43-80
19.	Закиров Роберт Камилевич	Благотворительный фонд «Кояш» г.Казань	Директор	Благотворительная деятельность в детских домах, домах престарелых и т.д.	296-06-69
20.	Егорова Танзиля Зуфаровна	Благотворительный фонд «Дети ДЦП» г. Набережные Челны	Президент	Благотворительная помощь в реабилитации и социальной адаптации детей, оказание помощи в организации их лечения.	(8-8552) 54-42-37
21.	Дашин Андрей Валерьевич	Благотворительный Фонд «Альпари» г. Казани	Президент	Помощь дошкольным учреждениям, поддержка талантливых школьников, реализация проектов по поиску одаренной молодёжи и содействие ее развитию	267-61-11
22.	Хайрутдинов Дамир Камалович	Татарский общественный исламский Благотворительный Фонд ветеранов, инвалидов, малоимущих и верующих граждан «Такбир» г. Казани	Президент	Бытовые услуги пошив рабочей одежды.	292-69-19
23.	Габитова Рузалья Нургалеевна	Детский Центр культуры и милосердия им. Матери Терезы г. Казань	Руководитель детского центра	Культура, спорт, милосердие	292-88-11
24.	Габитов Рузаль Бурганович	Детский Центр культуры и милосердия им. Матери Терезы г. Казань	Председатель учредитель	Культура, спорт, милосердие	292-90-41 541-26-14
25.	Глушков Геннадий Николаевич	Татарстанский региональный общественный фонд поддержки Всероссийской политической партии «Единая Россия» г. Казань	Президент фонда	Поддержка деятельности партии, а также реализации социально значимых программ и инициатив.	238-75-71 264-43-54
26.	Сафронова Наталья Юрьевна	Общественная благотворительная организация «Сестричество «отрада и утешение в РТ» г. Казань	Старшая сестра	Благотворительность	292-20-55
27.	Колесова Анастасия Николаевна	Благотворительный фонд «Анастасия»	Президент	Благотворительность	519-57-76

Акчурин Юсуф (Хасанович) родился в в Симбирске в семье татарского фабриканта. После смерти отца мать увезла Юсуфа в Турцию (врачи посоветовали переменить климат). Окончил школу в Стамбуле. В 1895 поступил в военное училище. После его окончания поступил на курсы подготовки офицеров генерального штаба. Однако курсов не окончил, так как за заговор против султана Абдулхамида II был приговорён к смертной казни, которая была заменена ему пожизненной ссылкой в пустынные районы Триполитании. Работал в ссылке писарем и учителем.

В 1899 году бежал из ссылки во французский Тунис а оттуда переехал в Париж. Там впервые выступил как сторонник турецкого национализма.

В 1903 году вернулся в Россию, жил в Казани. Преподавал историю в казанском медресе «Мухаммадия», был редактором газеты «Казан мухбире» («Казанский вестник»), стал одним из организаторов и руководителей либерально-демократической партии «Иттифак аль-Муслимин» (Союз мусульман). В 1904 г. в деревне Зюя Башы на турецком языке написал свой самый известный труд «Три вида политики» (тур. Üç Tarzı Siyaset), напечатанный в египетском журнале «Тюрк». Работа призывала турок оставить мультиэтническую Османскую империю и строить новую государственность на основе тюркизма. Поначалу его идеи не всеми воспринимались, но постепенно приобретали всё большую популярность.

После младотурецкой революции в 1908 году он вернулся в Турцию. Издавал журнал Türk yurdu (Турецкий дом), преподавал в Стамбульском университете политическую историю. Статьи Акчуры появлялись в России, в татарских изданиях — в журнале «Шура» («Совет») и газете «Вакыт» («Время»).

В годы Первой мировой войны сотрудничал с европейскими державами.

В 1920-е годы помогал становлению турецкой республики: избирался депутатом парламента, являлся советником Мустафы Кемаля по вопросам культуры и политики, был сторонником его политики по построению светской Турции. Профессор Стамбульского университета.

В 1931 под руководством Акчуры было создано Турецкое историческое общество, в 1932 он руководил работой Первого Турецкого исторического конгресса.

Юсуф Акчура похоронен на кладбище Эдирнекапы (Стамбул, Турция).

Юсуф Акчура – выдающийся деятель татарского народа, оказавший в начале ХХ века огромное влияние на процесс формирования как татарского, так и турецкого народов из феодальных этносов на уровень буржуазных наций. Он жил в эпоху великого общественного поворота от феодального и патриархального общества к обществу, в котором уже начинали брать верх буржуазные отношения.

Ю. Акчура был одаренной и неординарной личностью, знал 5 языков (татарский, турецкий, французский, немецкий, русский), окончил Сорбоннский университет, встречался с большими историческими личностями: Ш. Марджани, К. Насыйри, В.И. Лениным, Парвус (Израиль Гелфанд), был советником первого турецкого президента Кемаля Ататюрка.

Его главной заслугой было то, что он предлагал туркам и татарам строить новое общество, исходя не из династийного (османизма) или религиозного принципа (исламизма), а на основе этно-национальной идеи, а точнее на основе общетюркской идеи, то есть, тюркизма. Как раз об этом им в 1904 г. в деревне Зюя Башы был написан знаменитый труд «Три вида политики» (тур. Üç Tarzı Siyaset), напечатанный в египетском журнале «Тюрк».

Дело в том, что Османская империя того времени была полуфеодальным государством, в котором титульный народ, турки, менее всего руководствовались буржуазными ценностями. У них считались престижными служба в армии, работа чиновника и крестьянина. Роль буржуазии в стране выполняли нацменьшинства: армяне, греки и евреи.

Как известно, сама нация и понятие о ней появились в западной Европе в связи с появлением класса или широкого слоя буржуазии. У турок не было этого слоя, его только предстояло сформировать. Опираться на буржуазию нацменьшинств было невозможно, так как она была компрадорской и защищала интересы европейских держав, а не Турции. Одно время турки пытались брать пример с Японии, но это была далекая и незнакомая страна, язык и религия которой были очень далеки от турецкой культуры.

И вот где-то после 1908 года Ю. Акчура и его единомышленники из российских тюрок, как образно выразился французский исследователь Франсуа Жоржон, предлагают турецкому обществу в качестве образца для подражания «татарскую буржуазную модель» общества. Этот образец (или татарская буржуазная модель) с географической стороны, являвшийся и мусульманским, и тюркским, и с позиции культуры был более близким образцом, нежели японский, и потому был достойным для подражания.

Тогда у татар эта буржуазная модель уже была довольно развита, существовала уже и крупная промышленная буржуазия и широкий слой средней и мелкой торговой буржуазии со своими газетами, школами, депутатами Думы и партией «Союз мусульман». У татар тогда уже были и зачатки гражданского общества, выражавшиеся в организации жизни общества в форме сельских и городских махалля - мусульманских общин.

Ю. Акчура и его соратники пропагандировали татарскую модель через многочисленные турецкие общества и журналы, знакомящих читателей с жизнью тюрок в России, с их историей и культурой.

В чем же состояла специфика влияния татарских интеллектуалов на турецкую элиту и жизнь турецкого общества начала ХХ века?

Предлагаемая для турецкого общества татарская модель развития содержала в себе три направления для достижения прогресса: исламизм (уважение религиозных традиций, реформа религиозного образования), тюркизм (тюркское национальное самосознание, ощущение единства всех тюрков, исследования по тюркской истории), модернизация (развитие буржуазных отношений, медицины, педагогики, свободы женщин, социальный и экономический прогресс).

Считалось, что у татар исламизм, тюркизм и модернизация сильнее, чем у османских тюрков. Для османских тюрков эта идея выражалась девизом «быть больше мусульманином, больше тюрком, быть более современным».

На наш взгляд, особенно с точки зрения сегодняшнего дня, важно то, что Ю.Акчура в своей статье «Три вида политики» проводил мысль о том, что в основе будущего сильного государства должен лежать не принцип "гражданства", то есть некоего "безнационального населения определенной территории" и не принцип "исламизма", то есть принцип консолидации граждан с помощью религиозной идеологии, а национальный принцип.

Подобная концепция генетически связана с татарским джадидизмом (обновленческим движением), суть которого в идеолого-политическом плане сводилась к тому, что татарская элита пыталась создать гармоничный синтез ислама с национализмом и сопутствующей ему (национализму) модернизацией.

В связи с тем, что сейчас на просторах бывшего СССР во вновь образовавшихся государствах идет формирование новых буржуазных наций, идейное направление, опирающаяся на этнический фактор будет еще долго считаться актуальным. Нации не создаются политическими декларациями, для этого требуется долгая культурная эволюция. Не достигнув уровня нации, невозможно перейти к демократии.

Будущий золотопромышленник, издатель, меценат и поэт Мухамметзакир (Закир) Мухаммедсадыкович(Садыкович) Рамиев родился 23 ноября 1859 г. в с. Зирган (Жиргэн) Стерлитамакского уезда Оренбургской губернии в семье преуспевающего купца. Отец Закир Рамиева, Мухаммадсадык в 1862 году приобрел мыловаренный завод в Оренбургской губернии, а через семь лет открыл свой первый прииск по добыче золота. Впоследствии он стал одним из самых успешных золотодобытчиков на юго-восточном Урале. К концу жизни имел около 20 шахт и приисков.

В 1872 г. семья переехала в с. Юлук Орского уезда в Оренбургской губернии. Грамоте Закира и его брата Шакира учила мать — и татарской и русской. Потом они учились в начальной мусульманской школе, после нее две зимы в городе Орске, после чего — в медресе в деревне Муллакаево, что находилась в 70 километрах от родительского дома. Оттуда Закир уехал почти на два года в Турцию. Учился в Стамбуле, посещал занятия в университете, общался с поэтами и писателями. Там он перевел несколько рассказов с турецкого и пробовал сочинять стихи.

После учебы в Турции Закир Рамиев возвращается на родину и некоторое время живет в Орске — центре необжитого уезда. Здесь он занимался торговлей, а летние месяцы проводил на золотых приисках отца. На второй год по возвращении из Турции он женился на Махубджамал — дочери купца Бурнаева. У них родились восемь детей.

Первое стихотворение З. Рамиева «Каләмгә хитаб» (Обращение к перу), напечатанное под псевдонимом Дэрдеменд, относится к 1906 г. Оно было опубликовано в газете «Казан мөхбире» (Казанский вестник). Последующие сочинения поэта печатались на страницах газеты «Вакыт» (Время) и журнала «Шура» (Совет). В 1910 г. на татарском языке вышла небольшая книжка Дэрдеменда для детей «Балалар өчен вак хикәяләр» (Небольшие рассказы для детей). Являясь крупным книжным издателем и обладателем хорошо оснащенной типографии, Дэрдеменд своих книг больше не издавал.

От многих поэтов-современников Дэрдеменд отличался высоким уровнем философско-образного мышления и утонченностью. Его произведениям свойственны образность, изящество слога, меткость сравнений. Благодаря изяществу мысли, Дэрдеменд достигает глубины обобщения даже в стихах, состоящих из нескольких строчек. Классический тому пример — этапное стихотворение «Кораб» (Корабль), состоящее из 12 строк. Г. Ибрагимов в 1913 г. в объемном очерке-исследовании «Татар шагыйрьләре» (Татарские поэты) писал: «Дэрдменд появился в мире татарской литературы на удивительном “Корабле”. Вокруг сразу заговорили: “Вот на литературном небе взошла новая звезда”. Потому что действительно все почувствовали новый дух — особую литературную культурность, мастерское владение пером, изящный стиль, афористичность. Возьмем, к примеру, его стихи “Кораб”, “Без” (Мы), “Өметләр” (Надежды), “Бүзләрем мана алмадым” (Не сумел я окропить савана), “Бәллү” (Колыбельная). Например, “Колыбельная”, вобравшая в себя все эти совершенства, занимает первое место в нашей печати красотой стиля и удивительной гармонией. Расцвет его поэтической деятельности начался с 1908.

В первом своем произведении — "Корабль" — Рамиев воспевал татарскую нацию в аллегорическом образе парусного корабля, плывущего неизвестно куда "по волнам будущего". Из-под пера поэта выходили исключительно классические произведения. Но их было немного. Стихи он писал только в редкие минуты душевного покоя. Первый более или менее полный сборник произведений поэта «Дәрдмәнд әсәрләре» (Произведения Дэрдеменда) был издан в Казани в 1929 г.

Закир Рамиев вместе с семьей проживал в Оренбурге, занимался творческой и благотворительной деятельностью. В его доме собирался цвет татарской интеллигенции. Он был интеллектуалом, много читал, путешествовал по Европе, создавал свои поэтические произведения. Он сотворил собственный поэтический мир. Его поэзия — камерная, негромкая. Дэрдменд — поэт печали.

Как успешные золотодобытчики, открывшие немало новых месторождений, братья Рамиевы к началу XX века владели двадцатью золотыми приисками на территории нынешнего Башкортостана и Челябинской области, принимали участие во многих промышленных проектах России, бывали за рубежом на различных выставках, в деловых поездках. В местах, где промышляли Рамиевы, для России было добыто более 40 тонн золота, а на их долю приходилось около пяти тонн.

Закир Рамиев активно участвовал в общественной жизни Оренбурга и обширной губернии. Несколько раз избирался в Оренбургскую Городскую думу, был членом губернского бюро кадетской партии. В 1906 году его избрали депутатом I Государственной Думы, где он входил в мусульманскую фракцию. Рамиевы были активными участниками национального движения в России. Выступали за равноправие татар, башкир и других народов с титульным населением страны. Принимали участие в создании партии «Иттифак аль-муслимин» (Союз мусульман). З. Рамиев участвовал в работе второго подготовительного закрытого съезда в Санкт-Петербурге в январе 1906 г. Закир Рамиев входил в состав бюро Оренбургского мусульманского благотворительного общества «Жәмгыяте хәйрия», с 1912 г. возглавлял Общество помощи нуждающимся учителям и шакирдам губернии. Дочь поэта Зайнап Рамиева-Валиева в 1910-е гг. входила в руководство Оренбургского мусульманского женского общества. Братья Рамиевы часто оказывали единовременную денежную помощь крупным медресе, были членами попечительского совета медресе «Хусаиния». После февральских событий 1917 г. он участвовал во Втором Всероссийском съезде мусульман, где был избран членом Назарята (министерства) финансов будущего временного национального правительства. В июле 1917 года он участвовал в Казани в работе Всероссийского мусульманского курултая. В конце ноября состоявшийся в Оренбурге Общебашкирский курултай объявил о создании Башкирской республики. Первым делом республика объявила все недра и «надземные богатства» на своей территории государственной собственностью — прииски Рамиевых, разумеется, тоже.

При жизни Мухамметзакир Рамиев был довольно широко известен среди родных его душе татар как создатель совместно с братом Мухаммадшакиром газеты «Вакыт» («Время») и журнала «Шура» («Совет»), издатель книг татарских писателей, как покровитель десятков национальных школ в Оренбургском крае, студентов-татар, учившихся в высших учебных заведениях России и зарубежных стран, строительства мечетей. С конца XIX в. братья Рамиевы активно участвовали в создании национальных школ на местах, обеспечении их хорошими учителями. В поселках и селах большинства приисков их жены организовывали школы, кружки рукоделия для девочек. В большинстве сел создавались библиотеки.

Мечтой братьев было издание газеты на родном языке. Г. Ибрагимов в 1922 г. писал: «Рашид кадий (Ибрагимов), Хади Максуди, золотодобытчики Рамиевы лелеяли идею создать одну газету под каким-нибудь названием. В начале февраля 1906 г. Рамиевы получили разрешение на издание газеты «Вакыт» (Время). Закир Рамиев был издателем, на пост редактора был определен писатель Ф. Карими. Солидарность и творческая дружба между Каримовыми и Рамиевыми зародилась намного раньше. В 1899 г., когда Шакир Рамиев намеревался совершить путешествие по странам Европы, ему в качестве спутника-переводчика предложили Фатиха Карими. А когда ахун Бугульминского уезда Г. Каримов, отец писателя, решил взяться за печатание книг, обосновавшись в Оренбурге, именно братья Рамиевы и купец из Оренбурга Г. Хусаинов протянули ему руку помощи при покупке дома и типографии.

Первый номер газеты вышел 21 февраля 1906 г. Вскоре она превратилась в самую читаемую, авторитетную в татарском обществе газету. «“Вакыт” — национально-либеральная газета. Выпускается в Оренбурге. Была закрыта в 1918 г., после выхода 2 309 номеров. Осторожна в политических проблемах, в вопросах религии и нации указывала направление национальной периодике, следовавшей за ней. Уделяла много внимания проблемам образования, языка и литературы, культуры, приветствовала распространение музыкального искусства, последовательно защищала обучение в государственных школах.

В декабре 1907 г. Рамиевы получили разрешение и на издание журнала «Шура» (Совет). Первый номер увидел свет 10 января 1908 г. Выходил он два раза в месяц. Редактором был Риза Фахретдин. По оценке исследователя И. Рамиева, это был «самый видный среди татарских журналов»8. В редакциях газеты и журнала работали известные журналисты и писатели той эпохи: Б. Шараф, Г. Баттал, Ш. Камал, Д. Валиди, К. Бакир и др.

Закир Рамиев особенное внимание обращал на хорошее жизнеобеспечение работников редакции и поэтому платил им большое для той поры жалованье. Например, редактор газеты «Вакыт» Ф. Карими и редактор журнала «Шура» Р. Фахретдин получали ежемесячно по 130 рублей.

Начав издание газеты «Вакыт», Рамиевы сразу же приобрели в Оренбурге рядом с усадьбой Шакира большой дом для работников редакции. В одной из его секций в разные годы жили семьи сотрудников редакции. В остальной же части дома многочисленная семья редактора журнала «Шура» Р. Фахретдина. Рядом с усадьбой Закира Рамиева было куплено здание и переоборудовано под типографию. С 1 января 1909 г. «Вакыт» и «Шура» уже печатались там, что заметно улучшило полиграфическое качество изданий.

С печатью «Типография «Вакыт» начинали издаваться литературные, общественно-культурные, исторические книги и учебники. До конца января 1918 г. она принадлежала Рамиевым и выпустила более 150 книг.

Часть изданной в те годы в Оренбурге русской и казахской периодики тоже печаталась в «Типографии «Вакыт». Газета «Казах», имевшая большой авторитет среди казахов и внесшая значительный вклад в развитие самосознания своего народа, а также восемь книг на казахском языке — плод работы типографии Рамиевых. Там же печатались еще несколько татарских периодических изданий, в том числе и журнал «Карчыга» (Ястреб).

Тридцать пять книг Р. Фахретдина воспитательного, религиозного и исторического содержания увидели свет в этой типографии. Все дореволюционные произведения Ш. Камала публиковались сначала на страницах «Шура» и «Вакыт», потом были изданы отдельной книгой. Кроме одной, самой первой, изданной в типографии газеты «Нур» в 1909 г. Большинство рассказов Г. Ибрагимова тоже появлялись сначала на страницах этих издании. В типографии «Вакыт» печатались и некоторые произведения Ф. Карими, имевшего собственную типографию. Например, объемная книга «Истанбул мәктүпләре» (Письма из Стамбула), изданная в 1913 г. В типографии «Вакыт» также были изданы переводные произведения языковеда Н. И. Ашмарина, известного писателя Турции А. Мидхата, английского писателя К. Дойля, книги классиков русской литературы А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, Л. Н. Андреева и др.

Содержа свою собственную типографию, братья не стремились к материальной выгоде, а ставили целью служение своему народу. Типография продолжала свою работу и после установления советской власти в Оренбурге.

23 января 1918 года власть в Оренбурге перешла в руки большевиков. Перестали выходить «Вакыт» и «Шура». Вместе с заведующим типографией Валиевым Закир Рамиев лично передал типографию Совету рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Старшего брата к этому времени уже не было в живых. Мухаммедшакир Рамиев тяжело заболел и умер в марте 1912 г. Через месяц, оставив в Оренбурге свой дом, имущество, богатейшую библиотеку, 59-летний Закир Рамиев переезжает с семьей в Орск, поближе к своим приискам, которые тоже были вскоре национализированы. В январе 1919 г. он участвовал в конференции по улучшению татарской письменности, проводившейся в Казани. Это был его последний приезд в Казань..

Он не замыкается в себе. Общается в Орске с молодым и довольно образованным комиссаром по национальным делам Абдуллой Давлетшиным, встречается с местной интеллигенцией. Осенью 1921 года после поездки в Оренбург на похороны умершей от тифа старшей дочери Уммугульсум Закир Рамиев тяжело заболел тифом и через неделю умер. Это случилось 9 октября 1921 года в г. Орске. Похоронен на кладбище казачьего села Ильяс в трех километрах от города, где обычно хоронили известных людей. Это село осталось сейчас в центре новой части города Орска. А на месте кладбища в 1941 г. был построен оборонный завод. Перестало биться сердце патриота, который на собственные средства построил десятки мечетей, школ и больниц на территории современного Татарстана, Башкортостана и Оренбургской области, который внес немалый вклад в развитие культуры, образования татарского и башкирского народов. Память о нем чтят не только в Татарстане, но и во всем татарском мире.

Определяющая роль татарской буржуазии в общественно-культурных преобразованиях второй половины XIX — начала XX веков сегодня, наверное, ни у кого не вызывает сомнений. Именно она финансировала джадидские реформы в системе конфессионального образования, национальное книгопечатание, поддерживала татарскую прессу, литературу и искусство. Среди десятков имен крупных благотворителей, активно участвовавших в процессе духовного пробуждения нации, первое место по праву принадлежит Ахмеду Галеевичу Хусаинову — одному из богатейших предпринимателей того времени.

А.Г.Хусаинов родился в 1837 году в Сеитовском посаде (Татарской Каргале) под Оренбургом. Предки будущего купца переехали сюда в середине XVIII века из деревни Кибяк-Козино Казанской губернии и на протяжении нескольких поколений с успехом занимались коммерцией. Однако его отец, Гали Хусаинов, не был столь удачлив в делах. Разорившись, он умер в крайней нищете, оставив свою многодетную семью практически без средств к существованию, поэтому уже в двенадцатилетнем возрасте Ахмед стал главным кормильцем в доме. Он брался за любую работу, трудился не покладая рук и в конце концов сумел скопить пять рублей, на которые основал собственное предприятие по торговле мелочным товаром и сырьем в Оренбурге. Позднее к делу были привлечены братья Махмуд (1839-1910) и Гани (1839-1902). За несколько десятилетий совместной деятельности братья, создав преуспевающую фирму с филиалами во многих крупных торговых центрах России, а также за рубежом, заработали четыре миллиона рублей. Однако Хусаиновы были известны не столько богатством, сколько щедрой и целенаправленной благотворительностью. Будучи глубоко верующими мусульманами, они особое внимание уделяли поддержке мечетей и медресе. В то же время оренбургские купцы, как и многие другие представители прогрессивной буржуазии, ясно осознавали насущную необходимость коренных реформ во всех сферах национальной жизни, и в первую очередь, в системе народного образования. В этом они видели уникальную для мусульман России возможность скорейшего приобщения к достижениям мировой цивилизации без потери национальной и религиозной самобытности.

А.Г.Хусаинов, так и не освоивший в стенах кадимистского мектебе элементарных навыков чтения и письма, главную причину народных бед, нищеты и невежества видел в старозаветных порядках, царивших в конфессиональной школе. Он не раз повторял, что достойное образование помогло бы ему добиться еще больших успехов на коммерческом поприще. Вот почему Хусаиновы осознанно и целеустремленно финансировали именно новометодные учебные заведения, оплачивая работу молодых мударрисов и мугаллимов по всей стране, не жалели средств на строительство школьных зданий, издание необходимой учебной литературы. Благодаря инициативе Ахмеда Хусаинова в 1889 году в Оренбурге открылось медресе "Хусаиния" — одно из крупнейших мусульманских училищ нового типа, в котором работали и учились выдающиеся представители татарской интеллигенции — Сунгат Бикбулатов, Тахир Ильяси, Джамал Валиди, Гаяз Исхаки, Шариф Камал, Бурган Шараф, Нургали Надиев, Фатих Карими, Муса Бигиев, Гайса Ени-кеев, Закир Кадыри, Сагит Рамиев, Габдрахман Сагди, Муса Джалиль и многие другие.

В 1896 году, разделив с братьями заработанное совместным трудом богатство, Ахмед Хусаинов переехал на постоянное жительство в Казань, где поселился в великолепном особняке на набережной Кабана (ул.Марджани, 42). Здесь вплоть до своей кончины предприниматель продолжал активно заниматься благотворительной деятельностью, материально поддерживая все городские новометодные училища, в особенности медресе "Мухаммадия" и Общество пособия бедным мусульманам г.Казани. Как писал Р.Фахрутдинов, "в течение десяти лет, проведенных в Казани, он, выделяя с каждого своего дохода 3000 и более рублей, построил 20 зданий мечетей и медресе, оплатил работу мугаллимов в 40 мектебе, обеспечил 200 школ необходимыми учебниками"II.

В конце своей жизни Ахмед бай выступил с беспрецедентным благотворительным актом — он завещал на нужды национального образования почти полмиллиона рублей, заключенных в вакуфном имуществеI. Завещание купца, публикуемое сегодня на страницах журнала, представляет собой интереснейший исторический источник, в котором отражены главные направления социальной филантропии татарской буржуазии рубежа XIX-XX веков. В этом документе, помимо фиксации традиционных для мусульманина воздаяний, фактически сформулирована долгосрочная программа по финансированию и развитию татарского конфессионального и светского образования, предусматривавшая создание солидных вакуфов при крупнейших новометодных медресе, существование целой системы целевых стипендий на обучение талантливых шакирдов в средних, среднетехнических и высших учебных заведениях России, в мусульманских образовательных центрах арабского Востока, а также выделение своеобразных "грантов" на написание и издание научно-популярной, учебной и просветительской литературы. Своим завещанием А.Г.Хусаинов предложил эффективный способ финансовой поддержки дальнейших культурных преобразований в татарском обществе, обозначил действенную альтернативу равнодушию и безразличию государства, не замечавшего насущных проблем и нужд мусульманского населения.

I Вакф (вакуф с арабского — издержание) — имущество, переданное владельцем на религиозные или благотворительные нужды мусульманской общине, государству или частному лицу.

II Фэхреддин Р. Эхмад бай.-Оренбург: Ян,а вакыт,1997.-63 с. СТЕНОГРАММА СЛУШАНИИ ДУХОВНОГО ЗАВЕЩАНИЯ КАЗАНСКОГО КУПЦА АХМЕДА ГАЛЕЕВИЧА ХУСАИНОВА

4 октября 1907 г.

Слушали: прокурор Казанского окружного суда при отношении от 18 августа с.г. за № 5448, на основании 1091 ст. X т. 1 ч. Зак[она] Гражд[анского], препроводить в Духовное собрание выписку на утвержденного Казанским окружным судом 7 февраля 1907 года духовного завещания казанского купца Ахмеда Галеевича Хусаинова и уведомил, что душеприказчиками по завещанию Хусаинова состоят казанский купец Садык Сафич Галикеев, потомственный дворянин Гайса Хамидуллович Еникеев, крестьянин Харис Зарифович Фейзуллин, казанский купец Садык Гайсич Мусин и башкир Мухаммет Абдулгаллямович Давлетшин. Выписка духовного завещания Хусаинова следующего содержания:

"Казань. Тысяча девятьсот четвертого года, января двадцатого дня. Во имя Бога милостивого и милосердного. Хвала Богу. Господу Миров. Да будет милость Его пророку нашему Мухаммету. Его семей и всем Асхабам. Исповедую нет Бога, кроме Бога, исповедую, что Мухаммет раб Его и посланник Его. Верую, что Великий и Всемогущий Бог — создатель наш, а Мухаммет, да благословит и спасет его Бог, пророк наш. Признавая всех верующих мусульман и мусульманок своими родными, я, нижеподписавшийся, прежде оренбургский, а ныне казанский первой гильдии купец Ахмет Галеевич Хусаинов, находясь во здравом уме и твердой памяти, заблагорассудил составить настоящее духовное завещание, коим оставляя за моими законными наследниками право получить следующее им по шариату после меня наследство в порядке закона, распределяю не менее одной третьей части моего достояния на нужды моих единоверцев, в полной уверенности, что мои наследники, душеприказчики и друзья употребят все усилия к тому, чтобы в точности и без замедления исполнить мою посмертную волю и осуществить мои добрые намерения.

Я завещаю: 1. В лень моего погребения раздать бедным три тысячи рублей в милостыню. 2. Раздать тысячу пятьсот рублей бедным, живущим в камышовых шалашах вокруг. Медины, и тысячу пятьсот рублей таким же бедным, живущим в таких же шалашах вокруг Мекки. Деньги эти должны быть выданы после хаджа по одному меджидие каждому. 3. Из имущества моего выделить капитал в сумме, которая получится от умножения числа лет, прожитых мною от пятнадцатилетнего возраста до дня моей смерти, на двести пятьдесят рублей и образовать из капитала этого особый фонд для выполнения лежащей на мне эпитимьи фильдье за неисполнение религиозных обязанностей, выдать из него: а) двадцати родным моим по пятидесяти рублей каждому; б) пятидесяти ученикам сиротам Оренбургской Хусаиновской школы, не имеющим ни родителей, ни лиц, пекущихся об их содержании; по десяти рублей каждому, повторяя эти выдачи в течении шести лет; в) шестидесяти учителям-мугаллимам, преподающим в селениях родную татарскую грамоту по звуковому метолу, по десяти рублей каждому в течение пяти лет; г) сорока учительницам, преподающим родную татарскую грамоту по звуковому методу в селениях, по двести рублей каждой в течение пяти лет и д[ругой] остаток, если таковой окажется, за удовлетворением этих выдач, беднякам, честно соблюдающим религию и набожность. 4. Уплатить все долги мои, основанные на доказательствах хотя бы и неформальных, но заслуженных доверия, а равно оплатить и возвратить по принадлежности векселедателям векселя, взятые мною для учета, если бы таковые оказались в составе моего имущества. 5. Передать в полную собственность Хусаиновского медресе занимаемый им ныне дом, купленный мною в г. Оренбурге у Цыпнина в 1891 г., а равно смежный с ним дом, купленный мною у Набиуллы Загидуллина Насырова, со всеми при них землями, постройками и службами, как значится по планам и купчим крепостям. 6. Передать в общую собственность упомянутого в предшедшем пункте сего завещания медресе и нашей Хусаиновской мечети в Оренбурге номера под названием Хусаиновское подворье, находящейся на Нижегородской ярмарке, по Нижегородской улице против сада "Аркадия", купленные мною у Арбекова в 1891 г., и двухэтажные номера со всеми относящимися к ним постройками, находящиеся в одном дворе с подворьем, построенные по особому плану, с воротами, обращенными к Сибирской пристани, с тем, чтобы доходы с этих домов шли на содержание мечети и медресе и чтобы из них отчислялось ежегодно: а) по пятисот рублей в запасный капитал до тех пор, пока не образуется сумма, равная десяти тысячам рублей, каковая сумма, в случае израсходования ее в той или другой мере на капитальный ремонт, для коего она предназначается, должна быть снова пополняема ежегодными отчислениями по пятисот рублей; б) на текущий ремонт, отопление и освещение Оренбургской № 6-й мечети по триста рублей; в) на жалованье сторожу за работу и ночевки в мечети по ста двадцати рублей, г. имаму мечети за преподавание по программе в медресе по триста рублей, причем, если преподавание вести не будет, то жалованья получать не должен, а может лишь проживать в назначенном для него доме. 7. Передать названным медресе и мечети упомянутые дом, номера и подворье с тем: а) чтобы заведование медресе было предоставлено особому попечительскому совету, образуемому порядком ниже сего в пункте восемнадцатом и в пункте девятнадцатом указанном; 6) чтобы совет этого сообразно с получаемыми доходами определил размер жалованья преподавателям, заведующему медресе, надзирателям и иным служащим, а также размеры сумм на содержание пансионеров и на приобретение учебных пособий, в) чтобы в медресе обучалось двести учеников шакирдов, из коих сто пансионеров и сто приходящих, причем число пансионеров в случае недостаточности к тому средств может быть уменьшено; г) чтобы при возможности к тому в медресе принимались ученики с платой, размер которой как равно и плата с приходящих учащихся должны определяться состоянием родителей и правилами существующими в медресе; д) чтобы медресе состояло из четырех отделений — ибтидаие, руштие, игладие и галие, и чтобы существовавший до сих пор четырнадцатилетний курс учения оставался навсегда, причем я желал бы, чтобы предметы проходились по программам и правилам, которые будут указаны мною в особом наставлении мутаваллиям-душеприказчикам; е) чтобы заведование внутренним распорядком медресе принадлежало заведующему медресе совместно с мударрисами и мугаллимами, которым принадлежало бы возбуждение вопросов об изменении порядка преподавания и предметов учения, если в том по потребностям времени встретится надобность; ж) чтобы для существующего в настоящее время русского класса при медресе с тремя отделениями было отведено особое помещение при медресе в три комнаты, и чтобы преподавание в этом классе велось, как это и было до сих пор, учителями из мусульман; з) чтобы мечеть, медресе и все при них службы и принадлежности, как то: парты, библиотека, столы, пособия и проч., страховались в должной сумме; и) чтобы доход с подворья и номеров хранился в каком-либо кредитном учреждении благонадежном и выдавался попечительным советом заведующему медресе по мере надобности, и чтобы члены попечительного совета прилагали все старание свое к тому, чтобы подворье и номера приносили возможно больший доход и, в частности, чтобы для этой цели они посылали на время ярмарки в Нижний Новгород за особую плату подходящего для этого человека, дабы он старался из названных имуществ извлечь возможно больше дохода, как делал это я; к) чтобы отчет совета по заведованию медресе и денежными суммами его представлялся ежегодно в Оренбургское мусульманское благотворительное общество и Магометанское духовное собрание; л) чтобы заведующий школой мудир и преподаватели муларрисы и мугаллимы назначались как было до сих пор из благонадежных мусульман, чтобы выбор заведующего принадлежал попечительному совету при участии старшего мударриса, а выбор мударрисов и мугаллимов тому же совету при участии мудира, назначение и увольнение прочих служащих зависело от заведующего школой; м) чтобы с правительственными учреждениями и должностными лицами, а равно и с лицами частными сношения велись заведующим медресе, на котором лежит ближайшее заведование хозяйством школы. 8. Указанные в предшедшем пункте дом и номера буле я не успею передать посредством крепостных актов сам, обязаны переслать установленным порядком на указанных условиях мои душеприказчики немедленно после моей смерти, соблюдая во всем интересы медресе. 9. Выдать открываемому в г.Оренбурге мусульманскому благотворительному обществу двадцать пять тысяч руб. из обшей суммы моего капитала, с условием, чтобы члены этого общества проверили хозяйственный отчет Хусаиновского Оренбургского медресе, каковую выдачу произвести лишь в том случае, если я сам не вынесу в это общество при жизни моей этой суммы. Если же мною будет внесена часть этой суммы, то выдача после моей смерти должна быть уменьшена на сумму внесенного при моей жизни капитала. 10. Оренбургским медресе и мечети № 6-й передать заторгованный мною у наследников Яковлевых лом, состоящий в Нижнем Новгороде на Канавин, по Шоссейной ул. с тем, чтобы из доходов с этого лома отчислялось ежегодно: а) пятьсот руб. на издание с разрешения цензуры учебников для медресе книг против расточительности, пьянства, разврата и книг вообще религиозно и научно-нравственного содержания. Назначение суммы на каждое издание должно делаться по усмотрению совета медресе при участии мутаваллиев; 6) одна тысяча триста рублей на содержание и обучение мусульманских шести учеников в одной из ремесленных школ г.Казани и шести учеников в одной из таких же школ в г.Оренбурге, каковые ученики должны пробыть предварительно в мусульманской школе три или четыре года и иметь свидетельство о знании правил мусульманской веры; в) плата, необходимая на содержание и обучение в Казанской татарской учительской школе двух учеников, окончивших отделение руштие нашей Хусаиновской медресе; стипендии эти они получают с условием, чтобы по окончанию курса прослужить четыре года в нашей Оренбургской Хусаиновской медресе за назначенное советом школы при участии попечительного совета вознаграждение, за исключением того случая, когда мутаваллии не найдут надобности в их службе; г) восемьсот рублей на обучение четырех учеников, прошедших отделение руштие в нашем Оренбургском Хусаиновском медресе, в коммерческом училище; л) тысячу двести рублей на обучение мальчиков из мусульман, знающих правила веры и имеющих свидетельство из нашей начальной школы, двух в гимназии и двух в реальном училище; е) тысячу двести рублей на обучение четырех воспитанников в высших правительственных учебных заведениях: одного на юридическом факультете, одного на восточном или филологическом, одного на медицинском или естественном и одного на технологическом институте. Все эти лица должны выбираться из наиболее способных молодых людей из мусульман, причем при равенстве всех прочих условий преимущество должно даваться детям служащих или служивших в нашей Хусаиновской школе. Стипендии они получают с условием, чтобы по окончании курса прослужить четыре гола в нашей Оренбургской школе за установленное по штату школы вознаграждение за исключением того случая, когда мутаваллии не найдут надобности в их службе; ж) две тысячи рублей на отправку на хадж двух наиболее способных воспитанников из нашей Хусаиновской Оренбургской медресе. Воспитанники эти после хаджа обязаны в течение трех или четырех лет в указанном советом учителей медресе месте усовершенствоваться в знании того наречия арабского языка, на котором написаны религиозные книги мусульман. Если в числе воспитанников Хусаиновской школы по мнению совета этого медресе подходящих для цели не окажется, то могут быть посылаемы воспитанники других медресе по усмотрению попечительного совета; з) по триста двадцати рублей в запасный капитал на производство капитального ремонта дома, каковое отчисление должно быть производимо совместно с суммой, потребной на расход по содержанию лома, предварительно всех остальных отчислений, вышеуказанных. 11. Если за всеми отчислениями, указанными в предыдущем пункте, окажутся остатки, то таковые, по назначению мутаваллиев, должны идти на дело просвещения мусульман. Если при дороговизне жизни в городах, назначенных в параграфе десятом в пунктах "б", "в", "г", "л", "и", "е", сумм на стипендии будет недостаточно на содержание стипендиаторов, или доходность дома будет почему-либо уменьшена, то по усмотрению попечительного совета при участии заведующего медресе и старшего из учителей число стипендиаторов может быть уменьшено. 12. Если при жизни своей я не успею получить купчую на лом наследников Яковлевых, то душеприказчики мои должны совершить купчую на условиях запродажной записи, употребив потребные для того расходы из общего моего капитала, и передать купленный таким образом дом по принадлежности. 13. Отчислить из общего капитала моего сумму, потребную на приобретение душеприказчиками дома, по ценности и доходности равного стоимости заторгованного лома упомянутого выше дома наследников Яковлевых, если по каким-либо причинам окончательная покупка этого лома не состоится. 14. Дом мой на Сенном базаре в городе Казани, купленный у наследников Апакова, передать Хусаиновскому Оренбургскому медресе с тем, чтобы доходы с этого дома выдавались на пособие мугаллимам учащим по звуковому методу в шестидесяти медресах, перечисленных в особой ведомости, мною составленной, где с точностью определено и количество подлежащего каждому мугаллиму пособия. Если я сам при жизни моей не успею дом этот отремонтировать, то должны это исполнить мои душеприказчики, израсходовав на ремонт двадцать тысяч рублей из моего общего капитала. 15. Выдать родственникам моим, не принадлежащим к числу наследников моих по закону и не указанным выше в третьем параграфе, суммы, точно означенные мною в особом списке, в коем означены и лица, имеющие получить таковые, каковой список в особом пакете будет храниться в сундуке в Государственном банке. 16. Употребить двести тысяч рублей по назначению, которое будет указано мною в особо составленном мною наказе душеприказчикам, который будет храниться в сундуке в Государственном банке. С тем, что если наказа этого при жизни я составить не успею, то указанные здесь двести тысяч рублей должны быть употреблены на дело просвещения мусульман по общему согласию шурина моего муллы Габдулгалима Габдулгаллямовича Давлетшина, муллы Галимзяна Мухаметзяновича Галиева и потомственного дворянина Гайси Хамидуллина Еникеева. 17. При постройке здания, которое будет строиться для медресе, мутаваллии должны выстроить для четырнадцатиклассного помещения медресе здание так, чтобы оно имело, согласно учебным правилам, особые помещения для столовой, канцелярии, комнаты для мугаллимов, зала библиотеки, больницы и спален, и чтобы оно удовлетворяло всем требованиям гигиены. На постройку эту должна быть употреблена сумма, которая окажется по ведущемуся в конторе моей счету Нижегородского Хусаиновского полворья в составе доходов по этому подворью ко дню моей смерти, а недостающая сумма должна быть пополнена из общего моего капитала. 18. Для исполнения моей посмертной воли относительно сбора и употребления доходов с вышеуказанных ломов, а равно для ходатайства в надлежащем порядке о том, чтобы медресе существовало на изложенных в сем завещании условиях и для заведования им в качестве членов попечительного совета прошу быть мутаваллиями-душеприказчиками следующих лиц, которых я знаю с самой лучшей стороны и которые проживают в Оренбурге: 1. Оренбургского первой гильдии купца, брата моего Махмуда Галеевича Хусаинова. 2. Маглия Юсуповича Лавишева. 3. Махмута Сайфульмулюковича Усманова. 4. Мухамед-Шакира Мухамед-Садыковича Рамеева. 5. Мухамед-Закира Мухамед-Салыковича Рамеева. 6. Муллу Габдулгалима Габдулгаллямовича Давлетшина. 7. Гайсу Хамидулловича Еникеева. 8. Насруллу Кармальбаевича Ялгарова. 9. Нургалея Хусаиновича Губайдуллина. 10. Мухамел-Фатиха Гильмановича Каримова. 11. Мирзу Закира Шегиахметовича Хаирова. 12. Габдулхамила Габдулганиевича Хусаинова. 19. Если кто-либо из поименованных в предыдущем пункте сего завещания душеприказчиков умрет или по каким-либо причинам в исполнение обязанностей своих не вступит, то остальные по большинству голосов избирают недостающее число душеприказчиков-членов попечительного совета, каковому правилу следуют и преемники названных лиц на основании избрания, так что пока существует медресе, попечительный совет его должен состоять из двенадцати членов мусульман, указанным порядком пополняемых. 20. Для исполнения же всех остальных моих завещательных распоряжений и, в частности, для ведения моих торговых дел по составленному мною плану, если таковой будет составлен мною, до полной ликвидации дела путем передачи всего моего имущества моим наследникам по закону и лицам, и учреждениям, названным мною в настоящем завещании [определяю] особых четырех душеприказчиков 1. Сеитовского купца Мухамет-Галея Халлиуловича Яруллина. 2. Башкира Габдулвалея Габдрахмановича Давлетшина. 3. Казанского купца Садыка Сафича Галикеева. 4. Гайсу Хамидулловича Еникеева, которые за труды свои получают один процент со стоимости принятого ими по описи и оценке на основании конторских книг, в свое заведование имущество, или единовременно, если обязанности свои они окончат в течение одного гола, или ежегодно по той же сумме, если исполнение обязанностей их затянется долее года".

26 декабря 1906 г. Ахмед Хусаинов, явившись к казанскому нотариусу Моисеенко объявил, что желает сделать нижеследующие изменения и дополнения в духовном завещании своем совершить у нотариуса Моисеенко.

20 января 1907 г.

1. Пункт того завещания я, Ахмед Галиевич Хусаинов, изменяю и дополняю так: в день моего погребения раздать в милостыню в городе Казани шесть тысяч (6000) рублей, в городе Оренбурге две тысячи (2000) рублей и в Сеитском посаде Оренбургского уезда две тысячи (2000) рублей, а всего десять тысяч рублей вместо ранее назначенных трех тысяч рублей. Во 2-х, во изменение и дополнение седьмого пункта завещания выражаю свое желание, чтобы медресе при Оренбургской номер Шестой Соборной мечети имело всегда характер духовного учебного заведения для мусульман без различия национальностей и чтобы светские предметы преподавались в таком объеме, какой нужен для имамов, мугаллимов и муларрисов, то есть для мулл и преподавателей мусульманских школ духовных, и чтобы изменение предметов и порядка преподавания, уменьшение или увеличение классов или отделений зависело от общего постановления совета учителей медресе и попечительного совета; назначенного порядком, указанным в пунктах восемнадцатом и девятнадцатом моего завещания от двадцатого января тысяча девятьсот четвертого гола. В 3-х, так как покупка у Яковлевых в Нижнем Новгороде дома, указанного в пункте десятом моего завещания, не состоялась, а лом мой в г.Казани на Сенном базаре, указанный в пункте четырнадцатом завещания, мною продан, то на цели, указанные в пунктах десятом и четырнадцатом, вместо доходов с вышеуказанных домов я назначаю капитал в сто двадцать тысяч (120000) рублей, помещенный мною в настоящее время под залог домов г[оспо]жи Шамиль в г.Казани, расположенных по улицам Большой и Малой Проломных и Поперечно-Воскресенской. Капитал этот, по получении его, а если он будет получен мною при жизни, то немедленно после моей смерти должен поступить в распоряжение моих душеприказчиков-мутаваллиев, назначенных по пункту восемнадцатому завещания быть членами попечительного совета медресе. Попечительный совет этот и должен употреблять доходы с капитала на указанные в пунктах десятом и четырнадцатом цели, или же совету предоставляется право, если он найдет более выгодным, приобрести на этот капитал доходную недвижимость для извлечения доходов на те же цели. В 4-х, кроме сего для обеспечения Оренбургской номер Шестой Соборной мечети я назначаю указанные в пункте шестнадцатом моего завещания двести тысяч рублей, доходы с которых и должны быть употребляемы как на содержание, так и на другие нужды мечети по усмотрению и распоряжению того же попечительного совета, указанного в пунктах восемнадцатом и девятнадцатом завещания моего от двадцатого января тысяча девятьсот четвертого гола, а самый капитал должен храниться в Государственном банке в процентных бумагах. Попечительный совет может по своему усмотрению расходовать доходы с этого капитала и на нужды медресе при Оренбургской номер Шестой Соборной мечети, если в этом найдет необходимость. Если по духу времени явится необходимость воспитания молодых мусульман не в тех учебных заведениях, какие показаны в пункте десятом, а в других, то попечительный совет может по своему усмотрению передавать стипендии в те учебные заведения, какие будут более отвечать требованиям жизни и интересам мусульман. Если попечительный совет в вилах увеличения доходности найдет выгодным поместить этот капитал в недвижимость, то ему предоставляется право приобрести лавку или другую доходную недвижимость для выполнения целей, указанных мною. А также допускается прием пожертвований от других мусульман на цели, указанные в пунктах седьмом, десятом и четырнадцатом. Причем, если пожертвование будет обеспечивать ежегодный доход в сумме не менее пятисот рублей, жертвователи вступают в состав членов попечительного совета сверх двенадцати членов, указанных в пункте восемнадцатом завещания. Таким образом, пункт шестнадцатый завещания от двадцатого января тысяча девятьсот четвертого гола настоящим распоряжением отменяется. В 5-х, принадлежащие мне номера в Нижегородской ярмарке, расположенные на углу Бетанкуровской набережной и Третьей Сибирской улицы, против Волжско-Камских номеров, я завещаю в собственность Пятой Соборной мечети, г.Казани. Доходы с этого лома предоставляются в распоряжение имама мечети ныне Галимзяна хазрета, и попечителям прихода на нужды мечети или по их усмотрению на содержание медресе при этой мечети. В 6-х, так как указанные в семнадцатом пункте за вешания моего от двадцатого января тысяча девятьсот четвертого гола постройки для медресе мною исполнены при жизни, то распоряжение мое, в этом семнадцатом пункте сделанное, отменяется и никаких сумм по этому пункту уже не назначается. В 7-х, из числа назначенных мною по двадцатому пункту завещания душеприказчиков исключается башкир Габдулвалей Габдрахманович Давлетшин, а к числу остальных трех прибавляю еще четырех, а именно: родного брата моего оренбургского купца Махмута Галеевича Хусаинова, крестьянина Чистопольского уезда Казанской губернии Хариса Зарифовича Фейзуллина, казанского купца Салыка Гайсича Мусина и башкира Оренбургской губер[нии] и уезда Мухаммета Габлулгаллямовича Давлетшина. Причем вместо назначенного по этому пункту душеприказчикам процентного вознаграждения за их труды каждый из действительно работающих получает по исполнении возложенных на них завещаниями моими обязанностей по одной тысяче пятьсот рублей. В 8-х, если бы указанные в пунктах восемнадцатом и девятнадцатом завещания моего от двадцатого января тысяча девятьсот четвертого гола организация попечительного совета при медресе Оренбургской номер Шестой Соборной мечети встретила какие-либо формальные препятствия, то назначенных мною в совет лиц я прошу для достижения целей, на попечения об учебно-воспитательных и благотворительных учреждениях, основанных на капитале А.Г.Хусаинова на основании закона об обществах и союзах, и в таком случае в распоряжение общества должны поступить все капиталы, которые предназначались в распоряжение попечительного совета. А если бы и таковое общество не могло организоваться или закроется, то капиталы поступают в распоряжение имама, попечителей прихода Оренбургской номер Шестой Соборной мечети".

Закон: 981-1090-1094 ст. X т. 1ч., Зак[она] Гражданского].

Приказали: На предмет возбуждения ходатайства пред Министерством внутренних дел о разрешении принять во владение сего духовного собрания пожертвованных по нотариальному духовному завещанию недвижимых имений и капиталов в пользу № 6-й мечети г.Оренбурга с Хусаиновским медресе при нем и № 5-й мечети г.Казани истребовать от душеприказчиков покойного завещателя казанского купца Ахмеда Галеевича Хусаинова через Казанское городское полицейское управление.

ЦГА Республики Башкортостан. Ф.И-295. Оп.6. Д.1386. Л.1-10.

Вступительную статью и документ к публикации подготовили

Рамиль Хайрутдинов, кандидат исторических наук,

Радик Салихов, кандидат исторических наук

О Салихе Ерзине (1833-1911) писали уже многие, в том числе и на страницах газеты "Татарские новости", и это понятно - ведь именно он оплатил строительство Московской Соборной мечети, навсегда оставив благодарную память о себе в сердцах мусульман. Когда в 1903 году мусульмане Москвы после долгих проволочек получили разрешение московского генерал-губернатора Великого Князя Сергея Александровича на строительство второй мечети в Москве, Салих Ерзин полностью взял на себя финансирование ее строительства, выделив на это в общей сложности сорок тысяч золотых царских рублей. В середине ноября 1904 года новая мусульманская мечеть, построенная по проекту архитектора Л. Жукова и рассчитанная на три тысячи человек, была открыта. А уже 27 ноября 1904 года с ее минарета прозвучал первый азан. В 1999 году в память о благодеянии Салиха Ерзина на мечети была установлена мемориальная доска.

А начинал он мальчиком в лавке одного богатого татарского купца. Купец приютил у себя бедного подростка, выходца из села Азеево, что недалеко от Касимова. Позже он стал приказчиком у купца и женился на дочери хозяина, который увидел в Салихе честного и сметливого торговца. Так было положено начало богатству моего прапрадеда.

Со временем он многократно преумножил первоначальный капитал и стал одним из самых богатых людей Москвы. Купец с 1863 года, возведенный вместе с семьей в 1887 году в почетное потомственное гражданство, в 1905 году прапрадед основал фирму "Восточный торговый дом Салих Ерзин и сыновья", специализировавшуюся на комиссионной торговле хлопком, оптом привозимого из Бухары, а также торговле шелком, кожей, мехами и другими товарами. В 1910 году Салиху Ерзину было присвоено звание купца 1-й гильдии. В его собственности находились крупные мерлушечные заведения в Касимове, многочисленные магазины и торговые лавки, множество домовладений в Замоскворечье, например, сохранившийся до нашего времени красивейший особняк - дом купца Губонина (Климентовский переулок, д.1), приобретенный Салихом Ерзиным у обанкротившегося купца, там впоследствии расположилась его контора.

Семейные предания гласят, что, когда он раздавал милостыню, у дома выстраивалась огромная очередь, поскольку слава о его щедрости шла по всему городу, и не только у московских татар. Говорят, что иногда и русские бабушки надевали платки как татарки. Городовые, следящие за порядком в очереди, обращали внимание прапрадеда на такие случаи, но он никогда не гнал этих плутовок и наравне с другими давал каждому, кто приходил в тот день, по 3 рубля денег и 6 аршин ситца. Это была неслыханная щедрость по тем временам, но мой предок был настоящим мусульманином и добросовестно исполнял установления Шариата.

Кроме участия в финансировании строительства Соборной мечети, прапрадед внес значительные денежные суммы на реставрацию Исторической мечети Москвы, выделил крупную сумму на строительство ее нового минарета и каменной ограды вокруг мусульманского кладбища в Москве. Еще Салих Ерзин построил мечеть в родном селе Азеево, материально поддерживал азеевское медресе и созданное в 1911 году в Касимове Общество попечительства бедных мусульман.

Умер Салих Ерзин, оставив после себя десятерых детей, один из которых - Хасан Ерзин, продолживший дело своего отца. Могила Салиха Ерзина расположена в мусульманской части Даниловского кладбища Москвы на родовом участке.

Использованы материалы статьи Айнура СИБГАТУЛЛИНА, опубликованой в газете "Татарские новости" , № 6-7(107-108), 2003 г., стр.17, получившей третье место на Конкурсе газеты "Татарские новости" - "Моя родословная". Выдержка.

В книге «Человеческое, слишком человеческое» Фридрих Ницше писал: «Европа прошла школу последовательного и критического мышления, Азия все еще не умеет различать между правдой и поэзией и не сознает, проистекают ли ее убеждения из собственного наблюдения и правильного мышления или же из фантазий».

Вот так, где-то «между правдой и поэзией», все еще остается часть истории старого Екатеринбурга, связанная с известной мусульманской семьей Агафуровых. Все ли знали, что семья мусульманская? Богатые торговцы? - да; владельцы миллионных состояний? - да; щедрые благотворители?— да. И не более того. Забыв о татарском происхождении Агафуровых, горожане со временем забыли даже, сколько их было. Нередко можно услышать слова: «Сам Агафуров как-то сказал...», «Сам Афагуров бывал в этом доме». А который из Агафуровых?— этот вопрос запросто может поставить в тупик.

В одной из газетных публикаций, где много и подробно говорилось об Агафуровых, запомнилась мне фраза: «Среди Агафуровых были и биржевой староста и гласный городской думы». Все так, только речь здесь идет об одном человеке - Зайнетдине Агафурове, среднем из братьев.

Мрачной тайной был окутан долгие годы и топоним - Агафуровские дачи. До сих пор многие связывают это название с психбольницей на Сибирском тракте. Почему Агафуровские дачи? Может, болел кто из семьи, для того и построили?

И, конечно, одна из любимейших легенд старого Екатеринбурга - агафуровское золото, зарытые где-то клады. Будто бы приезжали потом за ними из Японии, а вот все ли открыли?

Приоткрыть тайну кладов, дач и самой семьи Агафуровых помогают архивные документы, дореволюционные справочники и газеты, а также семейные предания, рассказанные прямыми потомками и родственниками этой известной далеко за пределами Урала семьи.

Последняя такая встреча состоялась у меня с Адимом Габдрахмановичем Тагировым, чьи рассказы и семейные фотографии помогли сопоставить и выверить многие моменты в истории семьи Агафуровых. Словно в волшебной мозаике разрозненные кусочки наших исследований совпадали и образовывали новую картинку.

Еще раньше в эту мозаику влились воспоминания екатеринбуржцев, живших после революции в агафуровских домах, рассказы двух правнучек Камалетдина Агафурова, результаты многолетних поисков философа по образованию и историка по призванию Рустама Бикбова. И вот такая получилась история.

Корни свои род Агафуровых ведет из села Большие Елги (Юлги) Лаишевского уезда Казанской губернии, где познакомились и поженились Хисаметдин и Биби-Газиза Агафуровы.

В семье только родился первенец Камалетдин, когда его отцу за деньги пришлось пойти в солдаты вместо богатого соседа.

Где и как служил X. Агафуров - неизвестно, только первое официальное упоминание о нем находим в документах Екатеринбургской городской думы.

В 1882 году составлялись списки по выбору гласных думы, куда, помимо прочего торгующего люда, был внесен отставной унтер-офицер Хисаметдин Агафуров, имевший купеческое свидетельство II гильдии.

Считается, что он заработал свои первые капиталы на торговле табачными изделиями или фруктами. Оба предположения одинаково вероятны, к тому же торговля фруктами в Екатеринбурге во второй половине XIX - начале XX вв. была почти полностью сосредоточена в руках татарской части купечества. Косвенное подтверждение того, что X. Агафуров торговал не только в Екатеринбурге, но и выезжал с товаром на Ирбитскую ярмарку, находим в публикации газеты «Ирбитский ярмарочный листок» за 9 февраля 1915 г.: «Одним из стариннейших, дорогих гостей нашей ярмарки является представитель Торгового дома «Бр. Агафуровы» — 3. X. Агафуров, посещающий ее непрерывно в течение 40 лет, с 1875 года».

Зная, что в 1875 году Зайнетдину Хисаметдиновичу было не более 14 лет, можно сделать вывод, что он бывал на ярмарке вместе с отцом. Самого Торгового дома «Братья Агафуровы» в то время еще не было, он был создан лишь в ноябре 1883 г. в качестве полного товарищества. Членами товарищества с капиталом в 10 тысяч рублей стали братья Камалетдин и Зайнетдин Агафуровы, причем старший брат Камалетдин имел купеческое свидетельство первой, а средний брат Зайнетдин второй гильдии. Позднее к участию в делах Торгового дома был привлечен и младший из братьев - Кашафетдин. Наличие свидетельства первой гильдии давало возможность торговать по всей стране, и в начале XX в. отделения Торгового дома имелись не только в Екатеринбурге и его уезде, но и в Перми, Тюмени, Тобольске, Ирбите, Москве и Варшаве.

Мы незаметно подошли к разгадке нашей первой тайны: сколько было Агафуровых? До осени 1883 года был жив и вел торговлю отец - Хисаметдин Агафуров. На рубеже XIX - XX вв. торговые операции вели три его сына.

В Екатеринбурге Агафуровы арендовали под универсальный розничный магазин здание в центре города (сейчас в этом доме по ул. Вайнера располагается магазин «Детский мир»). Чего здесь только не предлагали покупателям! Золотые и серебряные браслеты, броши, серьги, медальоны, булавки для галстуков, мужские и дамские часы - швейцарские, американские «нового золота», с секундомером, кабинетные и карманные - с численником, столовые с будильником, с музыкой, с боем; самое разнообразное

столовое серебро. В парфюмерном отделе продавались духи, одеколоны, кремы и пудры лучших английских, французских и варшавских фабрик, а также не уступающие им изделия московских фирм «Брокар и К°», «Ралле и К°», «Р. Келер», Санкт-Петербургской химической лаборатории. Кроме того, в универсальном магазине работали мануфактурный, галантерейный, канцелярский, табачный, модный отделы, отдел музыкальных инструментов и принадлежностей, отдел игрушек. Кроме розничной торговли Агафуровы вели торговлю оптом и по почте, о чем сообщалось в специальных прейскурантах.

И сегодня способно вызвать восхищение разнообразие товаров, предлагавшихся в чайном и кондитерском отделах: кяхтинские черные и цветочные чаи, три сорта «жженого» кофе в зернах и пять сортов сырого; шоколад фабрик «Сиу», «Эйнем», «Крафт», Абрикосова, Конради и Ж. Бормана в плитках, в порошке, в виде фигурок, шоколадных папирос, жуков, раковин и «бомб» с сюрпризами, шоколадные таблетки «с видами», фотографиями, сказками, альбомами с сюрпризами и многое другое. Словом, в магазинах Агафуровых продавалось все или почти все, начиная от позумента для сарафанов и маскарадных костюмов и кончая шпагами и револьверами разных систем.

Забота о поддержании репутации фирмы за счет продажи качественных товаров привлекала внимание покупателей. Старожилы вспоминают, что универсальный магазин Агафуровых был одним из самых популярных в городе. Агафуровские приказчики были вышколены и крайне любезно обходились с покупателями, стремясь как можно полнее и выгоднее представить свой товар. Из магазина просто невозможно было уйти без покупки. В городе считалось, что здесь служат самые воспитанные и красивые приказчики, что неудивительно, ведь их специально обучали хорошим манерам, танцам, для них регулярно приглашали парикмахера. Случались, правда, и казусы: иногда к дверям магазина подбрасывали младенцев.

Для привлечения покупателей в магазинах разрешалась покупка в кредит, цены на неходовой товар сразу же снижались. Приятными сувенирами становились маленькие подарки постоянным покупателям: дамам вручались флакончики духов, сопровождавшим их детям дарили шоколадные «бомбы» с сюрпризами.

Фирменным в магазинах Агафуровых было все, вплоть до упаковочных коробок. На шелковых драпировках футляров для столового серебра, изящных коробочках для упаковки французских корсетов и деревянных крышках патефонных чемоданчиков ставилось клеймо Торгового дома. В этом - и престиж фирмы, и ответственность за проданный товар.

Отдельного разговора заслуживает и рекламная политика Торгового дома «Братья Агафуровы»: в местной прессе постоянно появлялись объявления об очередных новинках, поступивших в магазины. Пожалуй, не найдется ни одного справочного издания рубежа XIX - XX веков, где бы мы не встретили рекламу этого Торгового дома. Особое внимание уделяли братья Агафуровы рекламным изданиям Екатеринбурга и прежде всего - газете «Деловой корреспондент», выходившей в 1887-1896 годах. Торговый дом Агафуровых просто не давал покупателям забывать о себе, причем каждый раз его реклама была связана с каким-нибудь новым товаром, будь то капсюли «Дезодорант», препарат «Антипаразит» от тараканов и моли, папиросы экстра-класса различных российских фабрик или только что поступившие в продажу зонтики.

Добросовестность в ведении дел способствовала расширению круга деловых партнеров фирмы. Получаемую от коммерческой деятельности прибыль Агафуровы вкладывали не только в расширение торговой деятельности, но и в другие предприятия. Так, 3. X. Агафуров вошел в товарищество «Агафуров, Железнов и К0», созданное с целью покупки у Волжско-Камского банка пшеницы для переработки и продажи. Позднее при участии Торгового дома «Братья Агафуровы» в Екатеринбурге появилась фабрика для покраски мануфактуры. В 1906 г. Агафуровы стали соучредителями газеты «Уральский край», наряду с такими известными предпринимателями, как Поклевские-Козелл. Ошурковы и Злоказовы, они внесли 1000 рублей.

Укреплению благоприятного образа Торгового дома в глазах горожан служила и та значительная благотворительная деятельность, которой члены семьи Агафуровых отдавали свои силы и средства. Это и подарки Детскому Убежищу при местном благотворительном обществе, и устройство благотворительных бегов на ипподроме, и благотворительные киносеансы, и организация мусульманских праздников. В одном из агафуровских домов действовала магометанская молельня.

Было даже создано специальное мусульманское благотворительное общество, первым председателем которого избрали Зайнетдина Агафурова. Из средств этого общества выдавались субсидии на обучение, пропитание и обмундирование нуждающимся ученикам мусульманских (медресе и мектебе) и других учебных заведений; предоставлялись пособия на пропитание и для возвращения на историческую родину.

В наследство сыновьям Хисаметдин Агафуров оставил не только налаженное торговое дело, но и два деревянных дома по ул. Усольцевской (ныне ул. Сакко и Ванцетти). До сих пор обращает на себя внимание прохожих нарядный особнячок, в котором сегодня работает Постоянное представительство Республики Татарстан (ул. Сакко и Ванцетти, 24).

Когда-то в этом доме жила семья самого деятельного, самого известного из трех братьев - Зайнетдина Агафурова. В весьма счастливом и удачном браке с дочерью троицкого коннозаводчика Садыка Абдрашитова Асмой у 3. X. Агафурова родилось шестеро детей: 4 сына и 2 дочери. Однако такая большая семья не мешала супругам заниматься общественными делами. И если для окружающих участие мужчины в работе органов городского самоуправления и благотворительных учреждений было неудивительно, то активная позиция женщины-мусульманки не могла не вызывать уважения.

Мне довелось беседовать с екатеринбурженкой Р. Б. Рахматулиной-Гатаулиной, которая с волнением вспоминала о екатеринбургской мусульманской школе для девочек и ее попечительнице Асме Садыковне Агафуровой. При поддержке Асмы Агафуровой многих девочек отправляли и на учебу в Троицк.

Уважая мусульманские обычаи, свою повседневную жизнь Агафуровы строили по-европейски. Дома всех братьев Агафуровых были оборудованы электрическим освещением, ванными комнатами, ватер-клозетами, а также телефонами. Домашние библиотеки, произведения живописи на стенах, рояли в гостиных дополняли обстановку.

Многочисленная семья Агафуровых лето любила проводить в дальних путешествиях или на своих дачах. В начале XX в. семьи Камалетдина и Зайнетдина выезжали в Германию, Польшу, отдыхали в Крыму, ездили поправлять здоровье кумысом.

На дачах, расположенных в окрестностях Екатеринбурга, отдыхали не только сами Агафуровы, но и их многочисленные служащие и прислуга с семьями.

Сам Торговый дом «Братья Агафуровы» представлял из себя что-то вроде большой семьи. Так, интересы фирмы в Тюмени и Семипалатинске представлял муж дочери 3. X. Агафурова Магиры - Карим Ганиевич Девишев.

Интересную в этом плане историю рассказал мне и А. Г. Тагиров. Его дед Мухамед Годий Тагиров был выпускником Казанского университета. Приехав в Екатеринбург, он работал бухгалтером в Торговом Доме «Братья Агафуровы». Вскоре М. Г. Тагиров познакомился с сестрами Махруй и Мастюрой Абдрашитовыми. Наверное, это произошло в доме Зайнетдина Агафурова, который был женат на Асме Абдрашитовой. Молодому бухгалтеру понравилась Махруй, но во время свадьбы, под фатой, невесту подменили на ее сестру Мастюру. Трудно представить себе чувства жениха, обнаружившего подмену, но впоследствии семейная жизнь Тагировых сложилось очень счастливо, родилось шестеро детей (2 мальчика и 4 девочки).

Вместе со своими родственниками Агафуровыми М. Г. Тагиров активно работал в Екатеринбургском мусульманском благотворительном обществе, где занимал посты казначея и заместителя председателя. Он же был казначеем созданного в 1915 году, во время Первой мировой войны, Временного мусульманского комитета по оказанию помощи воинам и их семьям. Пережив революцию, М. Г. Тагиров умер в 1933 г, а в следующем, 1934 году, судьба в последний раз свела его сына Габдрахмана Годиевича Тагирова с Агафуровыми. Дело в том, что в 1919 г. большая часть семьи Агафуровых перебралась через Дальний Восток в Китай и Японию.

В 1922 г. в Японии умер старший брат Камалетдин Агафуров, в 1924 г. в Харбине скончался и средний брат Зайнетдин. Годом раньше землетрясение в Иокогаме унесло жизни сына Зайнетдина Агафурова Нурэтдина и его жены Салии.

В 1934 г. в Россию приезжала жена младшего из братьев Агафуровых Кашафетдина Салия Султановна, чтобы объявить оставленный здесь клад. Сдав большую его часть государству, она смогла вывезти остатки за границу. В Советском Союзе Салия Агафурова мечтала встретиться со своей подругой и родственницей Марзией Камалетдиновной Агафуровой-Апанаевой, жившей в Казани, но этому не суждено было случиться.

Указав клады на агафуровских усадьбах в центре Свердловска, - пересечение улиц Токарей и Нагорной на самой вершине горки - Кунгурский переулок, №26 - (кто-то до сих пор утверждает, что это был пудовый слиток золота), Салия Агафурова встретилась здесь с семьями Г. Г. Тагирова и Муравьева, жившими по улице Нагорной в поселке ВИЗа. Результатом этой непродолжительной встречи стал арест Г. Г. Тагирова, объявление его врагом народа и расстрел в 1937 году.

Лишь через много лет А. Г. Тагиров узнал всю правду о трагической гибели отца, своем родстве с Агафуровыми и о том, что Салия Агафурова часть клада оставила его бабушке Мастюре. Во время войны эти золотые украшения, сданные в скупку Торгсина, спасли семью Тагировых от голодной смерти.

Сегодня о доброй славе крупных екатеринбургских коммерсантов и благотворителей напоминают оставшиеся в городе дома, семейные предания да чудом сохранившиеся документы и фотографии.

Вечера памяти Агафуровых нередко проходят в Постоянном представительстве Республики Татарстан и в гостиной дома известных уральских предпринимателей и благотворителей Поклевских (ул. Малышева, 46), с которыми Агафуровы при жизни были в хороших отношениях.

Светлана Корепанова. Фото Вера Лесенко

Статья опубликована в журнале "Новый Град", №3, 2003г.

Богатые мусульманские купцы-татары. Выходцы из Казанской губернии.Первоначально Шафигуллины торговали крымскими яблоками в Томске и Иркутске, а затем осели в Иркутске на постоянное жительство. В Иркутске купцы продолжали торговать фруктами из Крыма, а также баргузинской пушниной.

В 1887 году Шафигуллины купили дом по ул.Саломатинской с целью устройства молитвенного дома для мусульман. Позднее на территории этой усадьбы была построена Иркутская мечеть.

В начале XX века Шафигуллины начали строительство трехэтажного дома по ул.Большой (строительство начато летом 1907 года, закончено в 1908 году). На первом этаже помещалась мастерская и магазин "Торговый дом братьев Шафигуллиных - Шейхулла и Загидулла и сыновья". В верхних этажах размещались доходные квартиры с водопроводом. Сейчас это дом N 37 по ул.К.Маркса, в котором расположены магазин "Нива" и продовольственный. В это же время Шафигуллины открывают еще два магазина - в Чите и Красноярске.

На деньги семьи Шафигуллиных содержалось медресе при мечети и новометодная школа для девочек.

Мечеть на улице Анохина в Чите. В начале века в Чите была большая и богатая мусульманская община. Целая татарская слобода располагалась в районе улиц Ленской и Красноярской. В 1887-м году богатые татарские купцы Шафигуллины купили дом по ул.Саломатинской с целью устройства молитвенного дома для мусульман. Однако небольшое деревянное здание не могло вместить всех прихожан. Вскоре после начала службы был организован сбор средств на строительство нового каменного здания. Самый большой денежный взнос сделали опять же братья Шафигуллины.

В основу архитектуры новой мечети легли образцы каменных мечетей Среднего Поволжья, в частности Казани. Постройка была выполнена из массивных блоков природного камня. Строительство каменной мечети завершено в 1902 году. Читинская мечеть стала местом общественной и просветительской деятельности иркутских мусульман. Здесь были организованы Магометанское общество, библиотека, русско-татарская школа, приют для сирот и инвалидов, столовая для бедных.

После установления Советской власти несколько раз под различными предлогами производились попытки закрытия мечети, и мечеть удалось сохранить только благодаря сплоченности мусульманской общины. Однако большая часть здания была передана другим организациям, минарет разобран. Несколько десятилетий в здании размещались автошкола, мотоклуб ДОСААФ, коммунальные квартиры. Лишь в новые российские времена мечеть вернули верующим, и стало возможным провести реконструкцию здания.

Мусульманская мечеть в Иркутске. По переписи 1835 года в Иркутске проживало 350 мусульман. К 1897 году количество мусульман в Иркутской губернии достигло 7599. В 1887 году богатые татарские купцы Шафигуллины купили дом по ул.Саломатинской с целью устройства молитвенного дома для мусульман.

В 1897 году в мечети состоялось первая служба. Первым уездным имамом был назначен Мухамет Гарыф Баймуратов. Небольшое деревянное здание не могло вместить всех прихожан. Вскоре после начала службы был организован сбор средств на строительство нового каменного здания. Самый большой денежный взнос сделали братья Шафигуллины. В основу архитектуры новой мечети легли образцы каменных мечетей Среднего Поволжья, в частности Казани. Постройка выполнена из массивных блоков природного камня. Строительство каменной мечети завершено в 1902 году. Иркутская мечеть стала местом общественной и просветительской деятельности иркутских мусульман. Здесь были организованы библиотека, школа, приют для сирот и инвалидов, столовая для бедных. После установления Советской власти несколько раз под различными предлогами производились попытки закрытия мечети, и мечеть удалось сохранить только благодаря сплоченности мусульманской общины. Однако большая часть здания была передана другим организациям, минарет разобран. Несколько десятилетий в здании размещались автошкола, мотоклуб ДОСААФ, коммунальные квартиры. К конце 80-х годов в усадьбе произошел пожар, в результате которого пострадали внутренние постройки. Сейчас мечеть полностью передана мусульманской общине. Адрес мечети: г.Иркутск, ул.К.Либкнехта, 86

Нет в тюменском крае человека, оставившего более глубокий «материальный» след в его исламской истории, чем Нигматулла Кармышаков-Сейдуков, купец второй гильдии, основатель и попечитель Ембаевского «Магометанского духовного училища». Даже в соседних областях помнят Нигматуллу хаджи, поскольку меценат строил мечети не только в пределах Тюменского уезда.

Он бы мог стать купцом первой гильдии, состояние позволяло, но в таком случае Нигматулле Кармышакову пришлось бы больше платить налогов, а значит меньше оставалось бы средств на благотворительность, - говорят сотрудники музея в родном селе мецената Ембаево, в десяти километрах от Тюмени.

Музей размещается в помещении бывшего медресе (Ембаевского магометанского училища), которое входит в исламский комплекс, построенный Нигматуллой Кармышаковым. В жемчужине комплекса – мечети – в наши дни размещается уже новое медресе, входящее в структуру Духовного управления мусульман Тюменской области. Учебное заведение носит имя Нигматуллы хаджи Кармышакова.

В Ем баево не осталось родственников мецената. С тех пор, как в 1921 году потомков Кармышаковых-Сейдуковых изгнали из села, в Ембаево они не вернулись. Местные жители подозревают, что до сих пор потомки купца хранят обиду за прошлое, за черную благодарность, земляков. В свое время, вернувшись из хаджа, Нигматулла Кармышаков обнаружил, что жуткий пожар уничтожил большую часть села. Купец выстроил новые дома всем без исключения погорельцам. В двадцать первом году все это забылось, в одночасье из благотворителей Кармышаковы-Сейдуковы превратились в «эксплуататоров», подлежащих изгнанию. Но все же, несмотря на такой поворот, в Ембаево всегда оставались люди, благодарные знаменитому земляку. Они передавали из поколения в поколение рассказы о Нигматулле Кармышакове, благодаря чему можно восстановить автобиографические сведения и некоторые жизненные перипетии тюменского бухарца.

Одним из таких людей в Ембаево была Рашида Ишимова, воспоминания которой хранятся в Ембаевском музее. Из ее рассказа следует, что Нигматулла Кармышаков родился в 1829 году в Ембаево, центре Бухарской инородческой волости Тюменского уезда. Происходил он из бухарцев.

Собственно и само село Ембаево (другое название Улы Манцыл), как и соседнее Тураево (Киши Манцыл), столетия назад было основано торговцами из Бухары. Согласно преданию, род Нигматуллы появился в Сибири в результате неудавшегося дворцового переворота в Бухарском эмирате. Предок купца задумал свергнуть своего родственника и сесть на трон эмира. Заговор был раскрыт. Заговорщик с семьей бежал на север. Из родословного листа, представленного в музей одним из потомков мецената, непонятно, кто бежал в Сибирь – родоначальник Абдулла или его сын Сайдук (Сейдук, дед Нигматуллы). В родословной Абдулла указан как эмир.

Рашида Ишимова же ведет свое повествование от Кармышака сына Сайдука. Она сообщает, что Кармышак в молодые годы служил приказчиком у бая Габдул-Карима из Ембаево, имевшего торговые связи с Семипалатинском и Павлодаром. Работая на бая, Кармышак параллельно вел и свое дело. Он скооперировался с земляком из Ембаево Ишмуратом Альбиковым, вместе они скупали скот и шерсть в казахских степях, которые в те годы кишели стадами, отарами и табунами. Компаньоны везли товар в Тюмень и на знаменитую Ирбитскую ярмарку. Назад в степь Кармышак и Ишмурат отгружали ткани, галантерею, железные изделия, необходимые в кочевом хозяйстве. Дела пошли настолько хорошо, что Кармышак вскоре открыл собственные магазины в Тюмени, Павлодаре, Семипалатинске. У него было трое сыновей - Рахматулла, Нигматулла и Хабибулла, и дочь Биби-Рабига. Жену Кармышака звали Зарифа Апделхай-кызы.

На старости лет Кармышак отправился в хадж, сообщает Рашида Ишимова, и не вернулся назад, умер на обратном пути.

Братья Кармышаковы-Сейдуковы значительно продвинули дело отца. Их «Торговый дом» открыл новые магазины в Тобольской губернии, а также в уйгурском Синцзяне, Алма-Ате, Жаркенте, Зайсане, Каркаралинске. Больше всего в купеческих делах преуспел средний сын Нигматулла. Из Франции он привозил духи и бижутерию, из Китая фаянс, кирпичный чай, пряности. Из Аравии и Турции - мусульманские книги и журналы. Из южного Туркестана - ковры, ткани, сушеные фрукты и иные восточные сладости.Надо полагать, что перемещение товаров в телегах и санях по тогдашним российским дорогам, утопавшим в грязи и сугробах, было делом не из легких.

По данным Рашиды Ишимовой, Нигматулла Кармышаков в молодые годы обучался арабской грамоте и шариату у мулл Ембаево Мухаммат-Рахим ахуна, Хабибуллы-муллы Сагитова, Галимжан бине Куйбич, Бики-муллы. Купец не имел серьезного богословского образования, но всеми силами стремился дать такое образование молодежи. В 1884 году Нигматулла организовал строительство исламского комплекса в Ембаево, который помимо мечети и медресе включал гостиницу, библиотеку, столовую. По некоторым музейным предметам можно определить, откуда Нигматулла-хаджи завозил стройматериалы для исламского комплекса. Так на фрагментах железа с минарета сохранились надписи: «Всемирная Парижская выставка, 1900 год», «Лысвинский горный округ №6 графа П.П. Шувалова».

По инициативе Кармышакова обучение в Ембаевском магометанском училище велось по новому джадидскому методу. Из Саратова на должность мудариса Нигматулла пригласил Хисматуллу Бурундукова (родственника первого, назначенного царицей Екатериной российского муфтия Мухаметжана аль-Борундыки Хусаинова), предоставив тому хорошее жалованье и жилье. В медресе Ембаево преподавал и такой видный сибирский просветитель, как Мулькай Юмачиков. Его перу принадлежат около десятка произведений, самые известные из них - "Китаб сафуаталь-манкулат", "Жаза китабы шорут - ал солат". В этот период в учебном заведении насчитывалось около 200 шакирдов со всей Тобольской губернии. Ишимова сообщает, что Нигматулла выписывал газету «Терджиман», много занимался самообразованием, не успокаивался, пока не находил нужную книгу. В начале 20 века в библиотеке Ембаево насчитывалось 2200 томов печатных и рукописных книг. Купец проехал весь Ближний Восток, вел дружбу с известными египетскими и турецкими богословами. Насколько это был влиятельный человек, можно судить по воспоминаниям другого известного сибиряка, Абдурашита Ибрагимова, который в своей книге «Таржимаи халем» рассказывает, как в середине 90-х годов 19 века во время хаджа люди из разных стран приветствовали в Мекке сибирского бухарца. - «Нигматулла-хаджи! Нигматулла-хаджи!», - зашумел народ при появлении Кармышакова. В одну из поездок на Ближний Восток Нигматулла приобрел и привез в Ембаево волос (ус) в стеклянной колбе, который сегодня хранится в фондах тюменского областного музея под названием "Волос пророка Мухаммада".

Купец не любил расточительства. Построив для мудариса «магометанского училища» двухэтажный кирпичный дом, сам Нигматулла жил весьма скромно в одноэтажном деревянном доме (на фото). Сохранилось предание о том, как в 1878 году Ембаево посетил во время своего путешествия по Сибири цесаревич Алексей. Будущего императора встречали, выстлав всю дорогу коврами, собранными со всех домов Ембаево. Свита царевича была в недоумении, когда Нигматулла Кармышаков вместо дорогих яств выставил на стол черный хлеб, уху из щуки и вареную картошку. Купец якобы сказал царевичу: «Заморские вина и кушанья вы отведаете всегда, я же хочу угостить вас тем, что кушает простой человек». В личной жизни Нигматулла не был особенно счастливым человеком. Судьба нанесла ему немало тяжелых ударов, отнимая жен и детей. В 18-летнем возрасте отец женил его на дочери Габбаса муллы Теляшева из Тураево по имени Шарифа. Она родила дочь Габиду. Вскоре жена ушла из жизни по болезни. Недолго прожила и вторая жена – Гайнибану дочь Ибрахим-ахуна из Ембаево. Третья жена – Хаирбану дочь Габдель-Жалил бая - родила детей: Гатауллу, Худжатуллу, Ахмат-Шауки, Шауката, Райхану, Рахиму, Шакуру, Махрибану. Последней женой через год после гибели третьей супруги стала Нагима - родная сестра Хаирбану.

Умерли по болезни все сыновья. По данным Ишимовой, в 1901 году на похоронах купца на ембаевском кладбище присутствовала только одна из его дочерей – Шакура, бывшая замужем за имамом мечети Ембаево Мухамат-Юсуфом Сагитовым (зять купца некоторое время возглавлял Учительскую семинарию имени своего тестя, которая была организована на базе бывшего магометанского училища).

После изгнания из села в 1921 году род Кармышаковых-Сейдуковых (в том числе потомки Рахматуллы и Хабибуллы) рассеялся по стране. Кто-то подался в Среднюю Азию и Казахстан, некоторых ждала голодная смерть в дороге. В Сибири осталась внучка купца Арифа. Она обосновалась в селе Новоатьялово, где ее дед когда-то построил мечеть. Сегодня внуки Арифы проживают в Тюмени.

В доме мудариса магометанского училища ныне размещается отделение сбербанка и почта. Сотрудники музея говорят, что Нигматулла хаджи был очень богобоязненным и запрещал фотографировать себя, поэтому снимков его не сохранилось. Есть и другое мнение, согласно которому отсутствие фото связывают с отсутствием родственников Нигматуллы хаджи в Ембаево. В музее хранится единственный снимок, на котором предположительно изображен самый знаменитый мусульманский меценат Тюмени. В описи экспонатов указывается, что на фото Нигматулла Кармышаков, и тут же стоит знак вопроса. Сотрудникам музея неизвестно, кто и когда принес к ним это фото мужчины в турецкой феске и френче. Известно точно, что фото снято не в Турции, поскольку на обратной стороне печать фотографа «И.Кадышев в Сибири». А кто как не Нигматулла хаджи мог в тот период сибирской истории позировать в одежде «продвинутой» мусульманской интеллигенции прошлого?!

Калиль Кабдулвахитов, Автор благодарит заведующую музеем татарской культуры с. Ембаево Тюменского района Гульнару Губайдуллину за предоставленные материалы

23.04.2010г

Татар-башкортта чын мәгънәсендә буржуазия сыйныфы булган дип әйтү, бәлки, дөрес үк булмас. Шиксез, татар байлары, фабрикантлары, һөнәрханә һәм кибет хуҗалары турында сөйләргә мөмкин, ләкин алар да, гади татар-башкортлар кебек үк, милли изүгә дучар була. Әйтик, аларның рус фабрикантлары белән бертигез көндәшлек итүен тоткарлаучы кануннар һәм фәрманнар байтак чыгарылган. Ягъни, татар-башкортның бае да, фәкыйре дә, патша хакимияте күзлегеннән караганда, бер үк дәрәҗәдә шикле кешеләр булган.

Тик шулай да, татарлар арасында чикләнгән мөмкинлекләрдән файдалану аркасында булса да, урыслар белән ярышырлык сәүдәгәрләр сыйныфы барлыкка килгән. Казанда Арсланов, Үтәмешев, Азимов, Сәйдәшев кебек сәүдәгәрләр танылган. Күп кенә татарлар вак сәүдә белән шөгыльләнгән, кечерәк остаханәләр тоткан. Мәсәлән, Самардагы һөнәрханәләрнең шактыен татарлар тотканы, иң танылган вак сәүдәгәрләрнең берсе Ф.Мортазин булганы билгеле. Әстерханда бертуган Яһудиннар Иран белән сәүдә итешкән. Сембердә Бахшовлар (Абушевлар) атаклы сәүдәгәрләрдән исәпләнгән. Абушевның 1913 елда татарлар өчен мәктәп төзеттергәне дә мәгълүм.

Оренбурда татар сәүдәгәрләре башкарган сәүдә эшләре күләменең 50 проценты мәшһүр бертуган Хөсәеновларга туры килгән, акчалата бу процентлар 16 миллиард сум тәшкил иткән. Гомумән, Оренбур һәм Уфа губерналарында халыкның якынча 6 проценты теге яки бу төр сәүдә белән шөгыльләнгән. Алар 33 авылда һәр ел билгеле бер вакытта ярминкәләр оештырган. Алардан тыш, ихтыяҗга карап, башка ярминкәләр дә уздырылган. Мәсәлән, 1911 елда Уфада 151 шундый ярминкә оештырылган.

Рәсми бер документның эчтәлегенә караганда, Сембер өязенең Чембилей һәм Петриалексинск волостьларында яшәүче күп кенә кешеләр елның билгеле бер көннәрендә сәүдә итү өчен читкә китә торган булган. Кайбер волостьларда балигъ һәм урта яшьтәге бөтен халык сәүдә белән шөгыльләнгән. Ләкин бу мәгълүматлар татарлар бары тик сату итеп көн күргән яки сәүдә белән шөгыльләнгән, һәркем бай яки урта хәлле булган дигән сүз түгел. 1879 елгы халык санын алу нәтиҗәләренә караганда, 47.687 кеше үзләренең һөнәрен "сәүдәгәр" дип яздырган. Бу сан төбәктә яшәгән халык саны белән чагыштырганда 2 проценттан артмый.

Кайбер татарлар эшләрен киңәйтеп, ширкәт ачу дәрәҗәсенә ирешә. Әгәр 1892 елда бары тик 10 татар ширкәте булса, 1911 елда алар саны 90га, 1914 елда исә 154кә җитә. Арада фәкатъ 18е генә эре сәнәгать әйберләре сата, калганнары тире, терлек, ит, азык-төлек, кәгазь һәм башка шуның ише көндәлек кирәк-яраклар сату белән шөгыльләнә.

Эре ширкәтләрнең берсе буларак Казахстанның Семипалатинск (Семи) шәһәрендә урнашкан һәм капиталы 440 мең сум булган "Наследники Садыка Мусина" фирмасын күрсәтергә була. Шул ук шәһәрдәге икенче эре ширкәткә Ф.Хәмитова хуҗа була. Бу ширкәтнең капиталы 250 мең сум тәшкил итә. Яушевлар ("Братья Яушевы") ширкәтенең фабрикалары Троицки һәм Оренбурда урнашкан була, аның еллык сәүдә әйләнеше 1190 мең сумга җитә, маллары Үзәк Русиядә, Себердә һәм Урта Азиядә сатыла.

Әлбәттә, татар ширкәтләренең мөлкәте, урысныкы белән чагыштырганда, кечерәк була. Бары 8 татар ширкәтенең капиталы 100 мең сумнан арта. Татар ширкәтләре зур күләмнәрдә тукымалар, шулай ук азык-төлек һәм тире кебек тауар саткан. 154 ширкәтнең 23е казах җирендә, 15е хәзерге Үзбәкстан биләмәләрендә урнашкан. 1914 елда татар сәүдәгәрләре җәмгысе 4.925.282 сум микъдардагы мөлкәткә ия булган.

Татарлар арасында ХIХ гасыр ахыры – ХХ гасыр башында, аз булса да, фабрикантлар да күренә. 1897 елда урыс эшкуарлары Казан губернасында 135 фабрика яисә һөнәрханәгә ия була, барлык җитештерү күләменең 89,6 проценты алар өлешенә төшә. Татар байлары 11 ширкәттә барлык продукциянең 7,8 процентын җитештергән. 1903 елда хәл әлләни үзгәрми: саннар урысларда 88,6 процент, татарда 9,3 процент күләмендә була. 1913 елда исә урыс фирмаларының саны 187гә җитеп, җитештерү күләмендәге пайлары 91,5 процентка кадәр арта. Татар кәсәбәләре саны бераз артса да (15 ширкәт), җитештерүдәге өлешләре 4,3 процент кына тәшкил итә.

Мәгълүм ки, татарлар, Казан губернасыннан тыш, Уфа, Самар, Оренбур, Сембер һәм башка күрше губерналарда яшәгән. Анда татар эшкуарлары байтак санда, кәсеп иткән өлкәләре исә башлыча тукымалар һәм күн эшләп чыгару, аларны сату булган. Иң әүвәл 1893 елның мартында Сембер губернасы Сенгилей өязендә Акчуриннарның "Старо-Тимошкино җеп җитештерү ширкәте" төзелә. Аның башлангыч милке – 300 мең сум була. Ширкәттә 500 кеше эшли. Соңыннан Акчуриннар Гурьевкада да фабрика ача.

1907 елда бу губерна фабрикантлары "Симбирское общество фабрикантов и заводчиков" исемле эш бирүчеләр җәмгыяте төзи. Бертуган Акчуриннардан тыш, бу җәмгыятьтә Х.Терегулов, А.Алишев, руслардан Ф.Васильев белән Е.Арапков һәм башкалар катнаша.

1914 елда Старо-Тимошкино ширкәтендә 1,200,000 аршын җеп җитештерелә. Сугыш башлану сәбәпле, фабрика хәрби министрлыктан да зур заказлар ала.

Рәсми мәгьлүматлар күрсәткәнчә, татар эшкуарлары төрле зурлыктагы 141 ширкәткә ия була. Аларда 12 мең кеше эшли. Ширкәтләрнең күбесе зурлардан түгел. Алар Русиянең төрле төбәкләрендә урнашсалар да, күпчелеге татар-башкорт күпләп яшәгән Идел-Уралда була.

Татар кәсәбәчелеге үсешенең урысларга караганда түбән булуы төрле сәбәпләр белән аңлатыла. Аларның иң мөһиме – патша режимы татар сәүдәгәрләре һәм эшкуарлары эшчәнлеген төрлечә тоткарлаган, киртәләгән. Әлбәттә, бу сәбәп турында тәфсилле итеп язу күп урын алыр иде. Хәлбуки, башка факторларны да исәпкә алырга кирәк.

Татар эшкуарлары арасында шактый танылганнары да була. Казан губернасы Царевококшайск өязендә А.Сәйдәшев XIX йөз азагында пыяла әйберләр җитештерүче фабрика төзи. Мамадышта чүпрә заводы хуҗасы М.Азимов та яхшы таныла. Янә Казанда киҗе-мамык фабриканты Үтәмешев, сабын фабрикасы иясе И.Арсланов, Б.Субаев кебек эшкуарларның исемнәре дә киң даирәдә билгеле була. Алардан башка С.Баязитов, Х.Мирхәлилов, А.Хуҗаев, балык консервалары җитештергән Карлаев, Башмаков, Барашевлар сәнәгать мәйданында билгеле. Әстерханлы сәүдәгәрләр Яһудин, Мөхәммәдиев һәм Абдуллин, Троицкида бертуган Яушевлар, Верныйда (Алма-Ата) Исхак Габделвәлиев белән улы, Самарда Х.Галиев һәм варислары эре кәсәбәчеләрдән санала.

Русиянең үзәк губерналарында татар сәүдәгәрләре һәм сәнәгатьчеләре урыс һөнәрдәшләре белән көндәшлек итәрлек көчкә ия булмаган, чөнки урыс кәсәбәчеләрен патша хөкүмәте махсус дәртләндереп, рәсми рәвештә химая кылган. Татарлар исә хәтта Идел-Урал буйларында да зур фабрикаларны төзергә рөхсәт ала алмаган. Арсланов яки Үтәмешев кебек эре саналган сәнәгатьчеләрнең заводларында да 50дән артык эшче булмаган.

Урал төбәгенә килсәк, биредә, Рәмиевләр, Яушев, Әхмәтҗанов, Камалов, Мортазин, Уразаев һәм Әдһәмов татарның иң мәшһүр эшкуарлары саналган.

Әхмәт Хөсәенов (1837-1906)

Әмма иң бай татар кәсәбәчесе буларак тарихка, әлбәттә, Әхмәт Хөсәенов кергән. Тик шунысы бар: вафат булганнан соң Әхмәт байның балаларына калдырган мирасы 1,255,994 сумнан торган. Заманына күрә, бу микъдар әлләни искитәрлек түгел. Бу сан хәтта иң уңган татар эшкуарларының да зур байлыкка ия булмаганын күрсәтә. Шуның өчен дә аларны эре буржуа сыйфатына кертү бик үк дөрес түгел. Татар капиталистлары, үз шәхси мәнфәгатьләрен яклау өчен генә милли хәрәкәткә ярдәм иткәннәр дигән фикер белән дә килешеп булмый. Х.Хәсәнов раслаганча, татар эшкуарлары саны – җәмгысе 7565 кеше, бөтен халыкның бары 0,41 процентын гына тәшкил иткән һәм аларның бик чикле матди мөмкинлекләре милли яисә инкыйлаб хәрәкәтенә йогынты ясарлык булмаган.

Боларны исәпкә алсак, татарларда капиталистлар сыйныфы барлыгын раслау дөреслеккә туры килмәс. Ә инде урыслар белән чагыштырганда, татар кәсәбәчеләре һәм сәүдәгәрләренең саны бик кечкенә. Шиксез ки, әгәр инкыйлаб булмыйча калып, Русиядә демократик идарә урнашкан булса, татар-башкорт эшкуарлары да эре-эре капитал тупларга, бәлки, мөмкинлек табарлар иде. Ләкин татарлар арасында күренә башлаган кәсәбәчеләр хәтта үзләре җыйган байлыкны да яшь буынга тапшыра алмады. Ягъни, Идел-Уралда, Көнбатыштагы кебек, эре капиталга ия зур гаиләләр яисә ширкәтләр барлыкка килмәде. 1917 ел бусагасында төрек-татар җәмгыятендә аерылып торган эшчеләр һәм буржуа катламы турында сүз йөртү мөмкин түгел.

(Дәвамы бар)

Акчурины были крупными купцами и фабрикантами из татар Симбирской губернии и Поволжья во второй половине XIX - начале XX веков, владели суконными фабриками, создали несколько торгово-промышленных товариществ. Продукция их предприятий отмечалась медалями всероссийских и региональных выставок.Наиболее крупными предпринимателями из Акчуриных были потомственные почетные граждане, симбирские купцы первой гильдии Курамша и Сулейман Абдулловичи, их дети Хасан, Юсуп и Якуб Сулеймановичи, Тимербулат, Асфандиар Курамшевичи, Из внуков Курамши отметим Хасана, Якуба и Абдуллу Тимербулатовичей.

Акчурины являлись известными меценатами и благотворителями, Они строили прекрасные мечети, открывали и содержали медресе и мектебе. На их средства обучались учащиеся и студенты, учреждались библиотеки и рабочие клубы, Акчурины открывали бесплатные столовые для голодающих, протягивали руку помощи жертвам стихийных бедствий, неимущим, престарелым и сиротам. На деньги симбирских купцов и фабрикантов издавались книги и выпускались газеты, Они поддерживали молодые таланты из числа татар в области литературы и культуры, На этом бескорыстном поприще наиболее активно проявили себя Курамша, Тимербулат, Ибрагим, Якуб Сулейманович, Хасан Тимербулатович Акчурины. Так Х.Акчуриным был создан богатейший исторический музей, уникальностью которого восхищался ученый, религиозный деятель Ризаэтдин Фахрутдинов. У Хасана в гостях бывали великий татарский поэт Габдулла Тукай и известный писатель Фатих Амирхан.

Из рода купцов и фабрикантов Акчуриных вышли общественные деятели, ученые, литераторы, журналисты, художники, археологи, инженеры и специалисты других отраслей экономики, промышленности и культуры. Зухра Акчурина, дочь Асфандияра Акчурина была женой Исмаила Гаспринского, Эта женщина сыграла большую роль в издании газеты "Тарджеман", Широко известно читателям имя Юсуфа Акчуры - общественного, политического и государственного деятеля, ученого, публициста, Ибрагим Курамшевич (1859-1933) являлся участником татарского национального движения, был делегатом ряда съездов "Иттифака". Одна из первых художников графиков из татарок стала Хадича Мубиновна Акчурина, Мухамету Акчурину из д.Коромысловка Симбирской губернии принадлежит перевод на татарский язык бессмертного произведения Н.В.Гоголя "Женитьба", Известным археологом республики являлась Зулейха Асфандиаровна Акчурина.

В 1802 году в семье крестьянина Абдуллы Акчурина, занимавшегося торговлей, родился сын Сулейман. Вступив в лета, он вслед за старшим братом приобщился к торговому делу, но полного удовлетворения от него не получил, Сулейман первым из большого рода Акчуриных приступил к производству сукна, основав в 1849 году суконную мануфактуру в татарской деревне Старое Тимошкино (Зея-Башы) Сенгилеевского уезда Симбирской губернии.

С самого начала данное предприятие резко отличалось от многочисленных помещичьих мануфактур симбирской губернии. С.Акчурин использовал наемную рабочую силу. За свой труд местные рабочие получали более высокую оплату, чем на других подобных фабриках. На рубеже 50-60-х годов акчуринские сукна по своему качеству мало чем отличались от продукции передовых предприятий губернии и явно выигрывали в цене, В начале 60-х годов XIX века на Старотимошкинской фабрике С.А.Акчурина было 387 станков и 1 423 рабочих, В 1861 году на предприятии вырабатывалось сукна почти на 340 тысяч рублей.

Одновременно С.А.Акчурин арендовал Вельяминовскую, Теренгульскую и Шигонскую мануфактуры Симбирской губернии.

Весной 1864 года Акчурин совершил паломничество в священные места мусульман, Во время совершения хаджа, находясь в Мекке, он заболел, По просьбе Сулеймана было составлено публикуемое ниже духовное завещание.

Но Сулейману Акчурину было суждено вернуться в родные места. Он скончался 30 ноября 1864 года, Один из самых крупных промышленников из татар тех лет похоронен с почестями в зиарате деревни Старое Тимошкино (ныне р.п.Старотимошкино Ульяновской обл.). Над могилой установлен памятник, обнесенный кирпичной стеной.

Выполняя завещание отца потомки С.Акчурина в декабре 1864 года основали "Торговый дом вдовы Акчурина с сыновьями". Позднее предприятие С.Акчурина входило в состав других товариществ, созданных детьми и родственниками. С 1924 года национализированная суконная фабрика носила имя III Интернационала. В наше время она преобразована в АООТ "Свияга" и переживает не лучшие времена. Мощности предприятия используются менее чем на половину.

Наиль Таиров, кандидат исторических наук

Это был старейший и знаменитейший некогда в Казани купеческий род. Фамилия, как это повсеместно случалось с татарскими семьями, образовалась от имени основателя рода Азима, о котором только и известно, что он был.

Его потомок, Назир, торговал помалу, а сын Назира Мустафа уже считался ровней гремевшим тогда по Казани купеческим фамилиям Юсуповых, Утямышевых, Апанаевых и был самым богатым купцом плетеневского прихода. Посему велением Всевышнего и собственного сердца выстроил в начале 50-х годов XIX века Мустафа Назирович в бытность свою головой татарской ратуши деревянную мечеть на месте старого и обветшалого молельного дома. Выстроил, как и положено: с ярко раскрашенным восьмигранным минаретом, яблоком-шаром на самой его маковке под коротким шпилем с полумесяцем и небольшой беседкой, с коей муэдзин созывал прихожан к принесению молитв Всевышнему. Творец даровал Мустафе Назировичу сына и много лун, и умер Мустафа в августе 1865 года в возрасте 85 лет.

Не зря гордился сыном Мустафа Азимов. Муртаза Мустафич ко дню смерти родителя уже был записан первой гильдии купцом и владел двумя мануфактурными производствами в селе Плетени, которое превратилось к тому времени в настоящий промышленный пригород Казани с большим количеством мелких и средних салотопенных, мыловаренных и свечных производств, принадлежавших купеческим домам Юнусовых, Апанаевых, Рахматуллиных и Китаевых. Хозяева-татары нанимали на свои производства рабочих, естественно, по преимуществу из татар; плетеневский приход рос и к 1887 году насчитывал уже около 500 душ татар мужского пола. Деревянная мечеть, построенная «иждивениями» Мустафы Назировича и называвшаяся Азимовской, не вмещала такого количества прихожан, посему было решено строить на ее месте новую, уже каменную и обширную. И Муртаза Мустафич берется субсидировать строительство новой мечети из собственных средств. 22 апреля 1887 года разрешение от Губернского правления на возведение мечети было получено, и начались строительные работы, завершенные только в 1890 году, уже после смерти Муртазы Мустафича. Новую мечеть также стали именовать Азимовской.

Мечеть доныне поражает своим великолепием. Путешественники и гости, посещавшие Казань в последнее десятилетие ХIХ века и в первое десятилетие века ХХ, были поражены красотой и величественностью здания мечети и в один голос твердили, что ее минарет удивительно напоминает старинные минареты Константинополя.

К зданию мечети примыкает стройный высокий минарет, похожий на казачью пику, острием прокалывающую небо. Он завершается галереей для провозглашения священного воззвания азан и высокой беседкой-шатром с полумесяцем под золоченым шаром, а искусно подобранная цветовая гамма придает всей мечети нарядный и изящный вид.

Однако благие дела Муртазы Азимова не завершились одним строительством мечети. В 1871 году им было построено (а позже надстроено еще одним этажом) здание медресе «Гаффария», в котором в начале 90-х годов XIX века учился драматург и зачинатель татарского национального театра Галиаскар Камал. Кроме того, значительная часть доходов от двух фабрик ежегодно шла на нужды прихода Азимовской мечети.

Традиции благотворительства не исчезли из рода Азимовых даже тогда, когда их коммерческие предприятия стали давать сбои, а сами они из купцов превратились в рядовых горожан. Известно, что представитель рода Азимовых Ахметгирей был в 1910 году товарищем (то есть заместителем) председателя «Общества пособия бедным мусульманам», учрежденного в 1898 году и просуществовавшего вплоть до октябрьских событий 1917 года. А мечеть, одна из лучших в городе, и доныне зовется Азимовской.

И вряд ли уже будет зваться как-то иначе...

Леонид ДЕВЯТЫХ

Семипалатинск был основан по указу Петра I в 1718 году. Он стал одной из первых крепостей Иртышской береговой линии. Официальные исторические летописи однозначно признают татар в числе основателей города наряду с казачьими отрядами, прибывшими сюда по приказу царя. Казахского населения изначально в Семипалатинске было мало, его прирост шел постепенно, а татары на начало XX века составляли в городе значительную часть населения. 15 марта 1882 года в Семипалатинске была проведена первая перепись населения. 22,8 процента горожан составили татары, подавляющее большинство которых занималось торговлей, были среди них купцы, промышленники и жили они в большом достатке. Многие занимались хлебопашеством. Самой зажиточной частью Семипалатинска была Татарская слобода, или Татарский край, сохранивший свое название до наших дней и оказавшийся сейчас центром города. Многие дома постройки XIX века, сохранившиеся там поныне, поражают своей добротностью и красотой: на красном кирпичном цоколе, с бревенчатым вторым этажом, прочные, строенные на века.

Деревянная резьба и фигурная кирпичная кладка дополняют самое благоприятное впечатление. Украшением Татарской слободы, да и всего города, являлись мечети, существенно отличавшиеся от мечетей Средней Азии в силу активного воздействия татарских традиций культовой архитектуры. До наших дней сохранились несколько мечетей, в том числе, единственная на территории Казахстана двухминаретная мечеть, построенная в 1858-1862 годах на средства местных купцов Сулейменова, Абдышева, Рафикова, Халитова. Одноминаретной мечети, жемчужине Татарского края, построенной в 1910 году на средства купца Латифа Мусина, в 2006 году было присвоено его имя. Вообще, благотворительность всегда была отличительной чертой татар. Купцы Ширияздан Рафиков, Муса Халитов, Мухамед-Гирей Мусагаитов вносили немалый вклад в Общество помощи бедным, о народном образовании в дореволюционном Семипалатинске заботились Садык Рафиков, Мухаммед Вали Хамитов и другие. В начале ХХ века в Семипалатинске существовали свыше 70 благотворительных обществ и татары принимали в их деятельности самое активное участие.

Татары, как я уже сказал, были в числе основателей города. Поэтому их славных имен в истории Семипалатинска более чем достаточно. Самые известные семипалатинские татары - купцы братья Мусины, основатели школ, медресе, театра, промышленники, выстроившие в Семипалатинске первую паровую мельницу, до сих пор украшающую собой центр города и въезд на остров Полковничий. Мусины владели настоящей флотилией, что позволяло им активно торговать и с близлежащими, и с далекими партнерами. Ежегодно принимали они участие в знаменитой Макарьевской ярмарке, где за ними прочно и по заслугам закрепилось прозвище "Семипалатинские Елисеевы".

Первая футбольная команда Казахстана, "Ярыш", была основана в Семипалатинске в 1913 году, конечно же, татарами. Примечательно, что в ее составе играл будущий классик казахской литературы Мухтар Омарханович Ауэзов. И нельзя не упомянуть о влиянии татар на великого Абая. Его учителем был татарин, уважение и благодарность к знаниям и характеру которого гений казахов пронес через всю жизнь. Именно Абаю принадлежат слова, сказанные в адрес татар: «… они могут быть хорошими солдатами, стойко переносят нужду, смиренно встречают смерть, берегут школы, чтут религию, умеют трудиться и наживать богатства, наряжаться и веселиться».

Особо хочу отметить духовных потомков купцов Мусиных - сегодняшних предпринимателей-меценатов, благотворителей не по приказу, а по зову татарской крови. Самат Гайфуллин, Эльдар Байканов, Рафаэль Хазипов, Эльназар Шариппаев, Фарида Рахматуллина, Раиф Джагуфаров, Владимир Хайбуллин, Рафаил Абузяров, Харис Сайфутдинов, Ринат Сайфутдинов, Абдулла Заманов, Зуфар Хайруллин, Фарит Абайдуллин, Марат Курмашев - о них должны мы говорить на самом высоком уровне.

Выдержка из статьи Габдулхака АХУНЖАНОВА: «Славных имен татар в истории Семипалатинска более чем достаточно» 22 Ноября 2007 г.

Татары на территории Финляндии появились около 200 лет тому назад. В 1809 г. в результате русско-шведской войны (1808—1809) Финляндия была присоединена к Российской Империи. В гарнизоны российской армии были направлены татары для строительства военных крепостей на Аландских островах и островах возле Хельсинки. Почти все из них по окончании строительства вернулись в Россию. Сейчас об их пребывании свидетельствует лишь исламское кладбище в Бумарсунде.

Переселение татар в Финляндию осуществлялось из двух десятков деревень Сергачского уезда Нижегородской губернии в период с 1870-х до середины 1920-х гг., за счет прибытия родственников тех, кто поселился здесь раньше. В 1870 г. в Хельсинки насчитывалось 46 татар. В основном это были купцы, торговавшие мехами, кожей, тканями и одеждой, ездившие сбывать товар сначала в Петербург, затем в Выборг, а постепенно и в другие районы Финляндии.

Хорошие условия для торговли привлекли большое количество татарских купцов. На рубеже 19—20 вв. здесь стала формироваться небольшая татарская община. В 1925 г. группой религиозно настроенных татар в Хельсинки была основана первая исламская община (Finlandiya Islam Cemaati), а спустя десять лет появилось Татарское культурное общество (Finlandiya Turkleri Birligi), которое помимо религиозных праздников и обрядов начало устраивать культурные мероприятия со спектаклями, народной музыкой и танцами.

Когда в результате Второй мировой войны Выборг отошел к СССР, выборгские татары переселились в Тампере и Хельсинки. Именно в Тампере примерно в 1940 г. была основана вторая община татар. Вскоре появились меньшие по численности общинные группы в Котке, Турку, Раума, Пори и в других городах.

В 1948 г. в Хельсинки начала работать татарская начальная школа (Turk Halik Mektebi), финансирование которой осуществлялось на долевых началах за счет Исламской общины и городского муниципалитета. С пришедшей в 1969 г. общеобразовательной реформой работа татарской школы оказалась невозможной, так как учеников было слишком мало для получения государственных субсидий. Сегодня во всех городах Финляндии, где живут татары, имеются воскресные татарские школы. В них дети членов общины изучают родной язык, узнают культуру и историю татарского народа. Кроме того, с 1950 г. открылся татарский детский сад.

В 70-х гг. прошлого века финские татары были объединены в две организации — «Общество имени Г.Тукая», созданное профессором Хельсинкского университета Гумаром Дахером, и национально-религиозное общество финских татар «Исламия», руководителем которого являлся крупный торговец мехами и пушниной Осман Али. В настоящее время эти организации практически слились в одну. Общество «Исламия» в Хельсинки имеет отдельное пятиэтажное здание, являющееся собственностью финских татар. В нем сейчас размещается Татарский национальный культурный центр Финляндии, молельный зал, спортивный клуб «Йолдыз», воскресная школа, библиотека. С 1935 г. гордостью спортивного клуба «Йолдыз» является его футбольная команда. Многие из членов «Йолдыза» прославились на всю Европу, их приглашали в известные финские команды. В свою очередь татарская молодежь создала собственную организацию — «FTB» («Fin tatar birligi»), основной задачей которой является решение культурологических проблем.

В настоящее время в Финляндии проживает около 1000 татар. Большинство живут в Хельсинки (около 500 человек), остальные — в Тампере (160), Турку (105) и других городах. Среди членов диаспоры есть представители крупного бизнеса и государственные чиновники. Татары, как и русскоязычные, и евреи, представлены в Совещательной комиссии по этническим отношениям/ЭТНО.

Из всех зарубежных татарских диаспор финская община татар наиболее организованная и самая активная. О дисциплине и строгой регламентации действий можно судить хотя бы по такому факту: имя каждого члена общины, в том числе каждого нового, его родных и близких четко зафиксировано. В диаспоре существует своя иерархия и структура: наиболее важные решения принимаются советом общины, текущие вопросы, в том числе социальные проблемы членов общины, выпуск новых книжных изданий и полиграфической продукции, проведение религиозных обрядовых действий, спортивная деятельность и прочее решают специальные комиссии. Татарской диаспоре свойственно бережное отношение ко всему, что связано с национальной историей, культурой, языком и обычаями.

Татарская история столицы Западной Сибири оказалась крайне неровной. Богатой - до революции, нешумно гасившейся в советское время и пытающейся вновь возродиться в новом столетии. Давайте вместе проедем по городу.

Если татар в Тюменской области около 300 тысяч человек (сюда входят и коренные сыбырлар, и пришлые казанские), то 60 тысяч из них проживают в самой Тюмени. Место для основания города было выбрано удачно: напротив бывшей столицы Тюменского ханства Чимги-Тура, на стрелке Тюменского мыса. Крепость назвали Тюменью. Уже через десять лет после основания русской цитадели установились прочные торговые связи с Бухарой и Самаркандом, другими городами Средней Азии, Китая, Персии. Бухарских купцов в Тюмени встречали приветливо, но место для стоянки им определяли за рекой.

Там и образовалась Бухарская слобода. Позднее, в 1609 году, сюда же переселили местных татар. После переселения бухарцев из слободы в окрестные татарские селения в Зареке образовалась Kожевенная слобода. Здесь и сегодня компактно проживают наши соплеменники. Среди татар и бухарцев встречались крупные торговцы. Наиболее видными были Сейдуковы, Мухамедзяновы, Мирсалимовы, Агафуровы, которые имели свои комнаты-лавки и в тюменском Гостином дворе.

Здесь же, на Исторической площади, располагается еще один памятник - здание Городской управы, впоследствии - Городской думы, где теперь расположен Тюменский областной краеведческий музей. Он имеет богатую этнографическую коллекцию по сибирским татарам, на базе которой периодически проводит выставки, посвященные различным событиям из истории, культуры сыбырлар. Вот уже два десятка лет его возглавляет вице-президент российского комитета Международного совета музеев Д.Исламова.

Рядом со зданием музея в 1968 году открылся монумент Победы. На пилоне у Вечного огня записаны фамилии тюменцев - Героев Советского Союза и полных кавалеров ордена Славы. Из девяноста героев войны девять - татары. Среди девятнадцати полных кавалеров ордена Славы Хабибулла Xайруллович Якин. Его отец в свое время был полным георгиевским кавалером. Это единственный случай в истории Тюмени.

А вот мы на улице Ленина. Ее прежде называли "улицей четырех конфессий". И церковь тут, и синагога, и костел, и мечеть. Последняя была построена в 1911 году "...в ярмарочной местности под названием Табор, где проходили обычно съезды татар и бухарцев". Правда, она разрушена в августе 2003 года. При главной городской мечети в начале двадцатого века действовала начальная школа - мэктэб. Здесь же работало медресе - среднее учебное заведение. Обучали тут и девушек, которым преподавали основы медицины и санитарной гигиены, наиболее одаренным давали основы синтаксиса арабского и персидского языков. Кстати, нынешняя Соборная мечеть находится в бывшем татарском ауле Янаул, который в 70-е годы вошел в черту города. Официально она открылась в 1997 году и строилась восемь лет. В этой мечети размещается резиденция главы ДУМ Тюменской области Галимзяна Бикмуллина.

Дальше стоят корпуса Тюменского государственного университета. В 1992 году по инициативе татарской общественности здесь было открыто русско-татарское отделение филологического факультета. Кроме специальности учителя татарского языка, студенты получают дополнительно специальности учителей русского и иностранных языков. Заведует отделением знакомая нам Халиса Алишина.

Не менее дорог нашим соплеменникам и Танцевальный зал, расположенный напротив ЦУМа. Здесь в восьмидесятые годы прошлого столетия впервые в области стали проводиться татарские вечера отдыха, встречи со знаменитыми земляками, концерты. Инициатором этих вечеров стала заслуженный работник культуры РФ, заведующая библиотекой №10 С.Хайруллина.

Вот мы у областной научной библиотеки. В тридцатые годы прошлого века в татаро-башкирском отделе хранилось более десяти тысяч книг на татарском языке. Кстати, в те же годы мусульманской секцией губкома партии издавались газеты "Юксыллар чаткысь" ("Искры пролетариата"), "Коммунист", переименованная в "Сабан хэм чукеч" ("Плуг и молот"), а затем в "Социализм юлы" ("Путь социализма"). Распространялись центральные издания: газета "Эшче" ("Рабочий"), "Игенчелэр" ("Земледельцы"), литературно-художественный журнал "Шапи Апи", газета "Сталин юлы" ("Путь Сталина") и ряд других.

Сегодня татарское население Тюмени и области получает газету "Янарыш", которую возглавляет Алсу Саитова. Выходят газеты "Мусульмане Сибири" (орган Духовного управления мусульман Сибири и Дальнего Востока), "Хикмат", журнал "Ак калфак". Большой популярностью пользуются издание "Сибирия - Себер иле", радиопередача на татарском языке "Дусларга сукмак" на канале "Регион-Тюмень", литературный клуб "Эдэби Тюмень".

Экскурсию по столице края можно продолжать долго. Многое здесь говорит об активной жизненной позиции наших соплеменников, что не может не радовать.

Выдержка из статьи Гамира ГАДЕЛЬШИНА. «Далекий путь начинается с близкого»

Благотворительность всегда была одной из важных черт татарского народа. В его истории она приобретала различные формы, при этом значительную роль в этом благородном движении играла религия. Известно, что ставной частью всех обрядовых действий ислама является раздача милостыни, помощь сиротам, пожилым и больным людям. Эти гуманные традиции передавались из поколения в поколение.

Особенно широкий размах благотворительность приобрела в конце ХIХ – начале ХХ в. с появлением среди татар богатых купцов и крупных промышленников. Многие из них оставили о себе память не только как толковые предприниматели, но и как люди милосердные и сострадательные. Среди них были яркие, самобытные личности, отдававшие ради возрождения своего народа и большие деньги, и свою энергию. Они пожертвовали сотни тысяч рублей на строительство мечетей, открытие мектебов и медресе, субсидировали десятки учебных заведений, на свои средства открывали библиотеки, посылали наиболее одаренных шакирдов в заграничные вузы, стажировку. На деньги купцов и фабрикантов издавались книги и выпускались газеты. Учреждались культурно-благотворительные мусульманские общества. Мне хочется рассказать о наиболее известных из них.

Вспомним легендарных покровителей татарской духовной культуры, династию оренбургских купцов Хусаиновых. Большую часть огромного капитала они тратили на безвозмездные пожертвования. Более 200 мечетей и медресе построили они в Оренбургской губернии. В 1890 г. купец 1-ой гильдии Ахмет Хусаинов (1837-1906) основал джадидское медресе «Хусаиния» в Оренбурге, в последствии ставшим знаменитым на весь тюркский мир. Половина обучающихся здесь учеников пользовалась бесплатным жильем, питанием, одеждой, учебными пособиями за счет Хусаиновых. В 1906 г. для медресе было построено трехэтажное здание со всеми современными удобствами: с электрическим освещением, паровым отоплением и т.д. Только строительство корпуса обошлось Ахмету Хусаинову в очень крупную по тем временам сумму – 97 тыс. рублей. 32 года просуществовало медресе «Хусаиния». На его базе возникли затем Башкирский и Казахский Восточные институты народного образования, в которых преподавали известные педагоги – Риза Фахретдинов, Сагит Рамиев, Сагит Сюнчалей, Шариф Камал и другие. Медресе «Хусаиния» имело богатую библиотеку с художественной, философской, педагогической, учебной литературой, периодической изданиями на многих языках: татарском, русском, араб-ском, турецком, персидском и других.

Медресе могло гордиться своими выпускниками. Из его стен вышли известные писатели, поэты, руководители театров, журналисты, государственные деятели. Всему миру известно имя автора «Моабитских тетрадей» Мусы Джалиля. В 1914-1922 гг. юный Муса постигал грамоту и осваивал поэтические навыки в «Хусаинии». В 1897 г. усилиями Гани Хусаинова и молодого педагога Ф. Карими были открыты первые педагогические курсы в Оренбурге, а в 1899 г.- в татарском селении. В конце своей жизни А. Г. Хусаинов завещал на нужды национального образования почти полмиллиона рублей. На средства Гани Хусаинова были организованы специальные курсы по подготовке мугаллимов для новометодных мектебе и медресе. За три года существования на этих курсах получили образование более 200 учителей. В их числе были Х.Атласи, Н.Надиев, Х.Файзи и другие, ставшие впоследствии крупными учеными-педагогами.

Одним из самых известных благотворителей среди татар были купцы и фабриканты Акчурины из Симбирской губернии. На их деньги были построены десятки мечетей в Симбирской губернии. В 1853 г. купец Курамша Акчурин построил в губернском центре каменный молитвенный дом для мусульман. Дом располагался на улице Лосева (ныне ул. Федерации г. Ульяновск). А на деньги его сына Тимербулата в1865 г. молитвенный дом был переделан в мечеть. На свои средства Акчурины содержали немало школ и медресе в Симбирской и других губерниях. В этих учебных заведениях обучались дети рабочих, служащих фабрик и крестьян окрестных деревень. Полностью на их средства содержалось Гурьевское фабричное училище. Не обойдены были ими и бытовые условия работников. Учителям были представлены квартиры. Тимербулат Акчурин и его дети регулярно финансировали фабричное училище в селе Самайкино Сызранского уезда. Летом 1894 г. они построили специальное здание для этого училища.

Акчурины вкладывали большие деньги на развитие образования, в частности женского. В конце 1907 г. усилиями Хасана Тимербулатовича и Ибрагима Курмашевича Акчуриных была открыта первая в истории Симбирска школа для мусульманских девочек.

Благодарную память потомков заслужили своими делами на пользу своего народа и известные купцы Яушевы из г. Троицка. Они внесли большой вклад в строительство и содержание мечетей. На их средства были построены и содержались медресе «Галия», школы «Гайши- абыстай» и «Дарельмогаллимат» (высшая учительская школа для девочек), а также татаро- башкирская библиотека. Кстати, школу «Гайша абыстай» построила жена Вали Яушева- Ашрав. Она ее содержала на свои средства и контролировала процесс учебы и успеваемость учащихся, постоянно поощряла лучших учениц, дарила им подарки, а бедным оказывала материальную поддержку. Ученицы, окончившие школу «Гайша абыстай», получали настолько хорошие знания, что впоследствии сами становились талантливыми преподавателями различных дисциплин. Школа «Дарельмогаллимат» была построена на личные средства жены Шарипа Яушева – Гайни. Школа готовила кадры высокообразованных учителей для работы в национальных школах. Не могу не сказать и о дочери купца Абулвали Яушева – Фатыхе. Она была сторонницей светского образования татар. В 1897 г. на свои средства открыла в Казани начальную школу для девочек из бедных семей. Позднее создала в Казани первую национальную гимназию. В 1909 г. была открыта начальная женская светская татарская школа, ставшая с 1916 г. гимназией.

Масштабной была благотворительная деятельность золотопромышленников Рамиевых. С их помощью были осуществлены крупные начинания в области национальной культуры и просвещения. Они славились не только богатством, но принадлежностью к передовой татарской интеллигенции. По инициативе и на средства этих просвещенных меценатов строились мечети, открывались национальные школы в Оренбургском крае, создавались библиотеки при них, издавались книги татарских писателей. Из этой семьи вышел выдающийся татарский поэт Закир Мухаммадсадыкович Рамиев (Дардменд). В 1906 г. он был избран депутатом первой Государственной думы. Самым замечательным деянием Рамиевых стало издание в Оренбурге татарской газеты «Вакыт» («Время»), а затем литературно- общественного журнала «Шура» («Совет»). Это были солидные издания, в которых сотрудничали лучшие силы татарской литературы и общественности. На их страницах печатались такие известные писатели, как Риза Фахретдинов, Галимжан Ибрагимов, Шариф Камал. В них печатались переведенные З.М.Рамиевым на татарский язык произведения А.С.Пушкина, М.Ю.Лермонтова, Ф.И.Тютчева, А.А.Фета.

Активно занимались благотворительностью и меценатством касимовские татары. С целью доставления средств к улучшению нравственности и материального состояния бедных мусульман г. Касимова и его окрестностей в 1898 г. была открыта благотворительное общество. Инициатива и заботы по его открытию принадлежали купцам Х.Х.Акбулатову, К.Х. Сейт-Шакулову, А.Мусину, М.Д. Ишимбаеву, А.Кострову и другим. Действительными членами этого общества были муллы Сагадей Беляев, Абдулла Алтынбаев, Ярулла Акчурин, Мухаметжан Баязитов, купцы Ф.Костров, Хафиз Кашаев, Хасан и Фаткулла Ширинские и др. Свое особое место в их числе занимает, живший в Москве крупный миллионер-промышленник Салих Юсупович Ерзин, уроженец с. Азеево. Когда в 1903 г. мусульмане Москвы после долгих проволочек получили разрешение на строительство второй очереди мечети в Москве, Салих Ерзин полностью взял финансирование ее строительства, выделив на это в общей сложности сорок тысяч золотых царских рублей. Купцы Х.Х.Акбулатов и С.В.Бакиров отдали свой земельный участок в Москве для постройки мечети. В Российском историческом архиве сохранился документ, где говорится: «Оренбургскому могаметанскому духовному собранию принять жертвуемый Х.Х. Акбулатовым и С.В. Бакировым земельный участок в Москве для постройки мечети».

В 1999 г. по случаю 95-летия Московской Соборной мечети на здании мечети была торжественно открыта мемориальная доска в честь мецената Салиха Юсуповича Ерзина. На средства Ерзиных была построена соборная мечеть на его родине – в селе Азеева.

Крупнейшими меценатами были Юнусовы, родственники касимовских купцов Ишимбаевых и Костровых, жившие в Москве и Казани. Ими были построены 28 мечетей, приюты для мальчиков, больницы и магазины. Их заслуги были отмечены царем шестью золотыми медалями, за благотворительность им были присвоены звания «Потомственный дворянин и Гражданин Казани».

Не могу не сказать и о семипалатинских татарских купцах Мусиных. С их именами связаны многие добрые дела в этом городе. Родоначальником династии Мусиных был Садык. Родился он 1793 г. в Казани. В 1809 г. он со своей семьей приехал в Семипалатинск. Свой бизнес он начал в молодом возрасте. Его отец Муса купил ему бричку и коня, направлял в выходные дни в соседние аулы и села торговать мукой, чаем, солью и другими продуктами. На вырученные деньги Садык покупал шкуры крупного рогатого скота. Дома он с отцом их обрабатывал. Выделывали кожи, шили кожаные куртки, шубы, дубленки, тулупы, а потом их выносили на базар. В 1852 г. отец Садыка Муса умер. Муса оставил сыну в наследство состояние в 10 млн. долларов. Садык Мусин еще более приумножил свой капитал. У него было трое сыновей – Фатых, Латиф и Салим. Всем он дал высшее образование. Они стали блестящими инженерами, экономистами и математиками.

Благотворительность всегда была семейной традицией Мусиных. Большую роль сыграли они в издании газеты «Семипалатинские областные ведомости». На ее издание они вместе с другими меценатами города выделили 10 тыс. золотых рублей. Раз в месяц в этой газете публиковались списки бедняков. На помощь им выделялось дополнительно еще 50 тыс. долларов. В 1881 г. в списке значилось свыше пяти тысяч бедняков. Мусины выделили бесплатно каждой бедной семье по два мешка муки, 40 кг сахара, чая, соли, 50 кг мяса. Под попечением купцов находилось и народное образование. Для того, чтобы семипалатинцы учились в школах, Мусины выделили еще 10 миллионов золотых американских долларов. Эти средства уходили на содержание гимназии и спортивно-культурные мероприятия. Ежегодно Мусины направляли победителей конкурсов, особенно детей из бедняцких слоев, на обучение в Россию, Англию, США за свой счет.

История сохранила имена и других меценатов… Здесь нет возможности рассказать обо всех.

Сейчас я задаю себе вопрос, что за люди были эти благотворители, жертвователи, меценаты. Во имя чего они строили мечети, больницы, открывали и содержали медресе, мектебе, библиотеки, издавали газеты и журналы. Конечно, их поступками руководила не материальная выгода – какая, скажем, может быть выгода содержать больницу. Наградой для них служило уважение людей, воздаяние чести их именам и всему роду. Деньги, они ведь как? Сегодня они есть, завтра их может и не быть. А духовный капитал, почтение людей наживаются всю жизнь, и добрая слава остаются навсегда. Тем они дорожили и гордились. Самое главное еще то, что они любили свой народ. Они навсегда оставили благодарную память о себе в сердцах мусульман.

Как известно, по законам Российской империи из государственной казны на содержание мусульманских школ и медресе не отпускалось ни копейки, а по тому, как писала 21 апреля 1906 года газета «Оренбургский край: «Не видя помощи от правительства мусульмане делали щедрые дары в пользу школ, мечетей и благотворительных учреждений- отчуждали имения- «вакуфы». Мне думается, что эти благородные деяния наших предков являются образцом подражания для нынешних богатых бизнесменов.

Шакур Кашаев

Абдулкаримов Нугман (1840-1918)Казанский первой гильдии купец,торговец мануфактурой. Родился в деревне Большой Куюк Царевококшайского уезда Казанской губернии (ныне Высокогорский район РТ). Детство и юность будущего предпринимателя прошли в г.Уральске, где он окончил курс приходского медресе. Решив заняться торговлей, в 1865 году молодой человек переехал в Казань и нанялся на службу к известному торговцу мануфактурой Вафе Бигаеву. Проработав на хозяина более тридцати лет, Н. Абдулкаримов скопил достаточно средств, чтобы в 1895 году открыть собственную фирму по производству и продаже мануфактуры.

В 1910 году купец заявил о своих капиталах по первой гильдии, а в 1911 году основал Полное Товарищество "Торговый Дом Н. Абдулкаримов в Казани" с уставным капиталом в 30000 рублей. Н. Абдулкаримов состоял в браке с дочерью богатого казанского предпринимателя Бибирабигой Мухаметсафовной Галикеевой (1865-?). Они вырастили пятерых детей - сыновей Махмуда, Гумера, дочерей Зайнаббану, Гайшу, Фатиму. Старшая дочь купца Зайнаббану вышла замуж за видного общественного деятеля, предпринимателя, литератора - Ахметгарая Сибгатулловича Хасанова (Гарая Хасани), который являлся другом и единомышленником Г.Тукая, Ф.Амирхана, Г.Карама и других представителей передовой татарской молодежи. Вместе они учредили и издавали литературно-художественный журнал "Анг" (Сознание).Н. Абдулкаримов был глубоковерующим мусульманином, щедрым благотворителем. На его средства построены десятки мечетей и медресе в аулах Царевококшайского уезда.

Сам он с семьей проживал в Казани в махалле при четвертой соборной ("Голубой") мечети в большом двухэтажном особняке (ныне ул.Нариманова,д.96).Похоронен купец на кладбище Новотатарской слободы г.Казани.

Он родился в 1837 году в Сеитовском Посаде (Татарской Каргале) под Оренбургом. Дальние предки будущего купца приехали сюда в середине XXIII века из деревни Кибяк-Козино Казанской губернии и на протяжении нескольких поколений с успехом занимались коммерцией. Однако его отец, Гали Хусаинов, не был столь удачлив в делах - он умер в крайней нищете, оставив многодетную семью без средств к существованию. В двенадцать лет Ахмед стал главным кормильцем в доме. Он брался за любую работу, трудился не покладая рук и в конце концов сумел скопить 5 рублей. Именно с этой суммой старательный юноша начал собственное предприятие по торговле мелочным товаром и сырьем в Оренбурге. Ахмеду Хусаинову были присущи черты, характерные для коммерсантов и промышленников, ворвавшихся в деловой мир после отмены крепостного права. Вчерашние крестьяне, "отставные солдаты", они благодаря неимоверному трудолюбию, личным талантам и упорству добивались невероятных результатов, создавая буквально с нуля процветающие предприятия общероссийского масштаба. Ахмед Хусаинов, проведший молодость за тяжелым трудом мелкого торговца, промышлявшего продажей саманных кирпичей, шкурок сусликов, за что навсегда получил прозвище Суслик, хорошо знал цену трудовым деньгам. Поэтому его, уже преуспевающего купца, владевшего значительной недвижимостью в различных городах империи, отличала удивительная бережливость и скромность. Он одевался как простой крестьянин, ездил в вагонах четвертого класса или на дешевых пароходах, при этом никогда не пользовался ресторанами, возя с собой нехитрую снедь в обычном холщовом мешке. Миллионер экономил даже на почтовых марках, отправляя корреспонденцию с нарочными. Известная исследовательница оренбургского купечества М.Рахимкулова писала по этому поводу: "По рассказам современников, Ахмед-бай в торговых делах был чрезвычайно неуступчив, в платежах честен, старался выгадать хотя бы копейку; для своих столовых и харчевен. И когда приглашаемые замечали, что от их посещения Ахмед-бай получит лишь копейку прибыли, он говорил, что самая надежная прибыль приходит по копейке".

Однако наибольшую известность в татарском мире России Хусаинов приобрел не столько благодаря богатству, сколько щедрой и целенаправленной благотворительности. Купец, так и не освоивший в стенах кадимистского мектебе элементарных навыков чтения и письма, но, несмотря на это, сумевший сколотить гигантское состояние, безусловно, главную причину народных бед, нищеты и невежества видел в архаичных порядках, царивших в тогдашней конфессиональной школе. Он не раз повторял, что достойное образование помогло бы ему добиться еще более громких успехов на коммерческом поприще. Вот почему он осознанно и целеустремленно финансировал именно джадидские учебные заведения, оплачивал работу прогрессивно мыслящих мударрисов и мугаллимов по всей стране, не жалел средств на строительство школ, издание необходимой учебной литературы.

По инициативе Ахмеда Хусаинова в 1889 году в Оренбурге появилось медресе "Хусаиния" - одно из крупнейших мусульманских училищ нового типа, в котором работали и учились выдающиеся представители татарской интеллигенции - Сунгат Бикбулатов, Тахир Ильяси, Джамал Валиди, Гаяз Исхаки, Шариф Камал, Бурган Шараф, Нургали Надиев, Фатих Карими, Муса Бигиев, Гайса Еникеев, Закир Кадыри, Сагит Рамеев, Габдрахман Сагди, Муса Джалиль и многие другие. Вместе с братьями Ахмед-бай возвел десятки мечетей в различных губерниях России с прекрасно оборудованными зданиями медресе при них.

Однако благотворители были резко настроены против иждивенчества, считая, что их средства должны побуждать людей к самостоятельным активным действиям. Рассказывают, что как-то к Ахмед-баю пришел имам построенной им мечети и пожаловался на бедность и плохое внутреннее убранство храма. Купец ответил просителю прямо и недвусмысленно: "Мечеть построена - хорошо. Теперь пусть деревенские женщины соткут паласы, ковры, кошмы и украсят мечеть изнутри. Я не такой жадный человек, чтобы только самому совершить все богоугодные дела. Ограду мечети, хазрат, поставь сам...Я боюсь того, что, если все это сделаю я один, вы придете ко мне и скажете : "Бай абзый, и молитву соверши вместо нас".

В 1896 году, разделив с братьями заработанное совместным трудом богатство, Ахмед-бай Хусаинов переехал в Казань, где заявил о своих капиталах по первой гильдии и поселился в великолепном особняке на Набережной Кабана (ул. Марджани, 42). Здесь вплоть до самой кончины (1906) предприниматель продолжал благотворительную деятельность, материально поддерживая все городские новометодные училища, в особенности медресе "Мухаммадия", мусульманское благотворительное общество. Как писал Р.Фахрутдинов, "в течение десяти лет, проведенных в Казани, он, выделяя с каждого своего дохода 3000 и более рублей, построил 20 зданий мечетей и медресе, оплатил работу мугаллимов в 40 мектебе, обеспечил 200 школ необходимыми учебниками". В конце жизни Ахмед-бай завещал на нужды национального образования почти полмиллиона рублей, заключенных в вакуфном имуществе. Купец предполагал направить эти средства на создание солидной материальной базы крупнейших джадидских медресе, учреждение системы целевых стипендий на обучение талантливых шакирдов в средних, средних технических и высших учебных заведениях России, в мусульманских образовательных центрах арабского Востока. Он также ратовал за предоставление своеобразных "грантов" на написание и издание научно-популярной, учебной и просветительской литературы. Эти цели вплоть до Октябрьской революции успешно достигались особым Попечительным советом, в состав которого входили авторитетные духовные лидеры, представители буржуазии и интеллигенции.

Так неграмотный татарский торговец заложил прочную основу для новой национальной школы, дал путевку в жизнь десяткам талантливых мусульманских юношей, составивших впоследствии гордость и славу нашей культуры.

Галимзян Мухаметзянович Галеев (Баруди) - выдающийся ученый, просветитель и общественный деятель, совершившего в начале XX века грандиозный переворот в духовной жизни нации.

Псевдоним Баруди в переводе означает "Пороховой" и указывает на то, что именно в Пороховой слободе г.Казани начала прорисовываться основная линия фамильного шаджаре. Здесь 13 сентября 1832 года у "отставного рядового" Ибнамина Галеева и его жены Хуснульхаят родился сын Мухаметзян. Как это было принято в то время, мальчик быстро вышел из-под опеки родителей. Проучившись несколько лет в приходском медресе, он начал самостоятельно зарабатывать себе на жизнь. Родители отдали его в ученики к известному в казанском крае торговцу Мустафе Файзуллину. Этот купец занимался прибыльным и на ту пору малоизвестным в Поволжье делом. Еще в конце XVIII века он приобрел на Оренбургской ярмарке несколько образцов произведенной в Бухаре азиатской обуви - узорных сапожков и туфель, а по возвращении в Казань, убедившись, что новинка пришлась покупателям по вкусу, наладил ее массовое производство. Для этого Мустафа бай нанял в городе и окрестных деревнях лучших кожевенников и десятки искусных швей-мастериц, которые и начали изготавливать мягкие, удобные, покрытые изящным узорочьем ичиги. Мухаметзян Галеев, переселившийся в д.Чувашлы Казанского уезда (ныне Высокогорского района РТ), по всей видимости, выполнял роль торгового агента у Файзуллина, собирая уже готовую продукцию в селах Заказанья и обеспечивая работников сырьем. Вскоре юноша благодаря природным способностям, упорству и трудолюбию становится первым помощником купца во всех его коммерческих операциях. Жизнь молодого предпринимателя вступает в полосу важных событий.

В 1855 году он сосватал дочь крестьянина д. Малые Ковали Фахренису Хайбуллину, а еще через два года у молодоженов родился первенец - Галимзян. Почти вслед за этим умирает Мустафа Файзуллин и неожиданно для самого себя Мухаметзян Галеев оказывается у руля большой процветающей фирмы. В первую очередь, новоиспеченный купец позаботился о качестве производимой обуви, значительно расширил ее ассортимент и отказался от неудобной системы мастеров-надомников. Теперь его работники трудились в стационарных мастерских, где ежегодно изготавливались десятки модификаций азиатских сапожков и туфель, среди которых наибольшей популярностью пользовались ичиги, расшитые золотыми и серебряными нитями. Усилия М.И.Галеева увенчались успехом. Он сумел значительно увеличить доходы своего предприятия, расширить его границы. Купец приобрел лавки на Ирбитской и Нижегородской ярмарках, открыл фирменные магазины в Уфе и Троицке. Переехав в 1861 году с семьей на постоянное жительство в Казань и в 1869 году официально войдя в местное купеческое сословие, М.И.Галеев превратился из коммерсанта средней руки в богатого торговца и промышленника. Согласно новому статусу он выстроил на Тихвинской улице (одной из центральных в Старотатарской слободе) большой каменный особняк (ныне ул. Тукаевская, д.38), а также расширил и обустроил находящуюся рядом 5-ю соборную мечеть.

Грамотный, энергичный, обладающий несомненным талантом общественного деятеля предприниматель вошел в среду влиятельных людей губернского центра. М.И.Галеев очти тридцать лет без перерыва, с 1875 года выполнял обязанности гласного городской Думы, избирался членом городской Управы (1875-1880), казанского городового сиротского Суда, торговой депутации (1880-1890), купеческим старостой и др. Показательно, что трижды в 1894 и 18% годах городское общество делегировало его в Санкт-Петербург на церемонию восшествия на престол, бракосочетания и священного коронования императора России Николая II. Но особого восхищения заслуживает работа купца в различных финансовых структурах. Это, наверное, уникальный для царской России случай, когда коммерсант-мусульманин занимал должность члена учетного комитета сразу в 5 банках, а именно в Волжско-Камском - 20 лет, Казанском купеческом - 15 лет, Казанском городском общественном банке - 25 лет, а также в Нижегородском ярмарочном и Мензелинском отделениях Госбанка. Не случайно, к началу XX века в послужном списке М.И.Галеева значились три золотых, две серебряные и одна темно-бронзовая медали, пожалованные ему монархом за неутомимую общественную деятельность.

Будучи глубоко верующим мусульманином, Мухаметзян бай особо чтил те заповеди Корана, в которых говорится о помощи ближнему, старался неотступно следовать им. Несколько десятилетий подряд он был практически бессменным попечителем магометанского кладбища в Ново-Татарской слободе, выделяя каждый год немалые средства на его нужды. А в ноябре 1898 года купец выступил инициатором очень важного мероприятия. Заручившись поддержкой самых влиятельных торговых фамилий города - Апанаевых, Юнусовых, Утямышевых, Аитовых, Галикеевых, Сайдашевых, он подает прошение городскому голове с просьбой о разрешении учредить в Казани Благотворительное общество, целью которого являлось бы "облегчение участи нуждающихся жителей-мусульман Казанской губернии и их семейств путем оказания им постоянных или единовременных пособий, доставление способов для призрения престарелых магометан и воспитание детей обоего пола". Власти удовлетворили прошение, и Мухаметзян Галеев уже в качестве одного из руководителей общества сразу же взялся за переоборудование дома Юнусовых (ул. Ф.Карими, д.6) под помещение мусульманской богадельни. Вскоре в великолепном двухэтажном здании появились первые жильцы - десять бесприютных доселе стариков. Провидение сопутствовало всем благородным начинаниям Галеева. Вот и Мусульманское благотворительное общество оказалось весьма жизнеспособным, просуществовав до 1917 года. К тому времени оно превратилось в самое крупное учреждение из ему подобных магометанских обществ России.

По своим взглядам и устремлениям Мухаметзян Ибнаминович Галеев, безусловно, принадлежал к новой формации татарского купечества. Он был грамотным и чрезвычайно любознательным человеком. При каждом удобном случае покупал книги, старинные рукописи и в конце концов собрал большую библиотеку. Соответственно в духе гуманизма воспитал он и четверых своих сыновей. Лишь один из них - Газизжан - продолжил торговое дело отца, трое других - Галимзян, Салихзян, Абдрахман, получив образование в медресе Бухары, Турции, Египта, Аравии, посвятили свою жизнь Аллаху, став священнослужителями в казанских приходах. Старшему из них, Галимзяну, суждено было обессмертить фамилию рода.

Галимзян Мухаметзянович Галеев (Баруди) родился 5 февраля (по старому стилю) 1857 года в д. Малые Ковали Казанского уезда (ныне Высокогорского района РТ).

В 1862 году Галимзяна отдают учиться в престижное казанское медресе "Каримия" ("Апанаевское") при 2-й соборной мечети. Здесь преподавали знаменитые в то время ученые-теологи, получившие богословское образование в Бухаре, Кабуле, Аравии и Египте. Один из них - Салахутдин Исхаков, признанный знаток шариата и восточных языков, имевший дома богатую библиотеку духовной литературы, стал главным наставником Галимзяна Галеева. Под руководством этого мудариса юный шакирд изучил основы веры, сделал первые шаги в постижении арабской, тюркской и персидской культуры. Успехи были столь основательны, что по окончании четырехлетнего курса медресе Г.Баруди уже самому доверяют обучение шакирдов-первогодков. Стремительно разбогатевший отец, заметно утвердивший свое влияние в забулачной части города, расчитывает в перспективе видеть сына в должности главного духовного наставника большой и богатой махалли 5-й соборной мечети (ныне ул.Тукаевская, д.40). Он решает дать ему высшее теософское образование и отправляет в 1875 году на учебу в Бухару.

Вернувшись в Казань Г.Баруди 28 октября 1882 года получил указ за № 7724 на исполнение должности второго муллы 5-й соборной мечети. В этом храме, построенном уже в 1798 году купцом Мусой Мамяшем, издавна служили имамами представители династии Сагитовых.

Отец подарил Галимзяну прекрасную усадьбу на Сенной улице напротив мечети, подыскал для него хорошую жену, дочь малмыжского 1-й гильдии купца Исхака Мусича Утямышева - Бибимагруй. Свадьба состоялась в 1883 году в с.Маскара Малмыжского уезда Вятской губернии - родовом гнезде Утямышевых.

М.И.Галеев учредил в махалле второе, после Сагитовского медресе, получившее имя своего основателя - название "Мухаммадия". Для него Мухаметзян бай в 1883 году по проекту архитектора М.Ермолаева на дворовом участке, принадлежавшем 5-й соборной мечети (ныне ул. Тукаевская, д.34) построил одноэтажное кирпичное здание. Здесь и начал педагогическую работу Г.Баруди. Вскоре старое одноэтажное здание училища перестало отвечать требованиям нормального учебного процесса. Однако для М.И.Галеева, несмотря на его капиталы, большое строительство было не по силам. Тогда за дело взялись всем миром. В 1885-1886 годах казанский 1-й гильдии купец Ахметзян Яхьич Сайдашев и малмыжский промышленник, зять Г.Баруди Габдулла Исхакович Утямышев, надстроили над прежним зданием второй и третий этажи. Благодаря этой помощи "Мухаммадия" превратилась в одно из самых богатых и благоустроенных медресе города. Забегая вперед отметим, что окончательно его строительство завершилось в 1901 году, когда усилиями того же Утямышева и оренбургского миллионера, известного мецената Ахмета Галеевича Хусаинова оно обрело, наконец, хорошо знакомый нам архитектурный облик.

В 1887 году ученый отправился в хафи, намереваясь по пути остановиться в мусульманских центрах - Турции, Египте и Аравии, чтобы там послушать лекции знаменитых исламских правоведов, философов, ближе познакомиться с наследием и современным духовным состоянием восточного мира. Из этой поездки Г.Баруди вынес одно глубокое убеждение - прогресс мусульманских народов невозможен без приобщения их к достижениям европейской и мировой цивилизации. Он еще раз убедился в правильности выбранной им стези и теперь уже, невзирая на трудности, начал решительную ломку средневековых устоев национального просвещения. В 1891 году медресе "Мухаммадия" официально перешло на преподавание по новому звуковому методу. За неимением специальной литературы Г.Баруди сам пишет ряд учебников, многие из которых впоследствии стали классическими образцами учебных пособий для магометанских школ и выдержали более десяти переизданий. Это первая на турецком языке новометодная азбука "Савадхан" (1891), учебники по арифметике "Нэмунэи хисап" (1891), арабскому языку "Хосул-эл-ирэб..."(1892), "Хоси-эл-мэшрэб..."(1891), татарско-арабско-персидский словарь "Погатэ солес" (1893) и многие другие. Опять-таки впервые в истории Галимзян хазрет наряду с традиционными богословскими предметами ввел в программу своего медресе светские науки, приблизив его тем самым к учебным заведениям европейского уровня. Шакирды, поступившие туда учиться, занимались в течение 14 лет. Они изучали арабский, турецкий, русский языки, математику, геометрию, физику, географию, психологию, педагогику, историю России, историю тюркских народов и другие дисциплины, т.е. получали полноценное светское и духовное образоване. Кроме того, Г.Баруди часто приглашал в свое учебное заведение видных представителей науки и культуры, политических и общественных деятелей для чтения различных лекций, проведения факультативных занятий. По сведениям Р.У.Амирханова, детально изучившего историю медресе "Мухаммадия", здесь в начале XX века доктор А.Г.Терегулов читал курс медицины и гигиены, юрист С.Ш.Алкин - правоведение, публицист Ю.Х.Акчура - политической истории и т.д. Большое внимание педагог уделял оборудованию учебных кабинетов и бытовым условиям учащихся. С помощью богатых татарских купцов он снабдил классы медресе всем необходимым - картами, черными досками, кафедрами и наглядными пособиями. Учебный процесс был подчинен строгому расписанию. Свободное время шакирды могли проводить в благоустроенном общежитии, в мастерских или же на стадионе, зимой превращаемом в каток. В медресе царила атмосфера относительного свободомыслия, учащиеся имели возможность объединяться в неформальные общества, выпускать рукописные газеты и журналы, ставить спектакли. В начале XX века в "Мухаммадии" насчитывалось рекордное количество учащихся - 500 человек и 20 мугаллимов (преподавателей).

Опираясь на доносы и другие сомнительные источники информации, 11 мая 1907 года жандармское управление обвинило давно подозреваемых в неблагонадежности казанских купцов и имамов в создании революционной партии и сослало под гласный надзор полиции в Архангельскую губернию на три года.

Г.Баруди уезжал с тяжелым сердцем. Он с братом оставлял в Казани хворого отца и престарелую мать. Душа болела и за судьбу любимого детища - медресе "Мухаммадия".

31 декабря 1908 года от сердечного приступа скончался глава семейства Мухаметзян Ибнаминович Галеев. Его вдова Фахрениса Хайбуллина, в отчаянии от навалившегося на нее горя, обратилась со слезным прошением на имя императрицы Александры Федоровны с просьбой о возвращении Галимзяна и Салихзяна домой. В ответ пришел категорический отказ. Галимзян мулла отправился в Дамаск, а затем в Бейрут, Салихзян Галеев в Стамбул, Габдулла Апанаев в хадж, Абдулхамид Казаков в Берлин, откуда в марте-июне 1910 года все четверо вернулись в Казань. Но там, как выяснилось, вместо радостной встречи их ожидали новые злоключения.

В 1917 году Г.Баруди избрали муфтием Оренбургского Магометанского Духовного Собрания. В 1920 году Г.Баруди подарил молодой Татарской республике самое свое большое богатство - личную библиотеку, насчитывающую 4288 томов - библиотеку, которую начал собирать еще в середине XIX века его покойный отец. В дальнейшем она составила основу восточного фонда Научной библиотеки КГУ имени Н.И.Лобачевского. Галимзян мулла буквально до последнего вздоха продолжал заниматься богоугодными делами. Он скончался в 1921 году в Москве, куда приехал, чтобы обсудить в правительстве чрезвычайные меры для оказания помощи голодающим Поволжья.

Харисова Л.А., "Культура народов Татарстана", Магариф, Казань, 2005

Мухаметзакир Абдулвагапович Мухаметкамалов.К сожалению, мы весьма мало знакомы с целым рядом деятелей, которые решительно отстаивали право народа на самобытность, боролись за развитие духовной культуры, за достойное настоящее и будущее своих соплеменников. Это в особенности относится к концу XIX века, когда этническое самосознание народа достигло высокого уровня, татары практически сложились в нацию со всеми ее основополагающими атрибутами. Одним из таких деятелей, смыслом жизни которых стало служение своему народу, своей умме, был Мухаммед-Закир, сын Габдул-Вагапа, Камалов (Абдул-Вагапов, 1804-1893). Он в течение почти полувека служил имам-хатыбом в г.Чистополе Казанской губернии, содержал весьма крупное по тем временам медресе Камалия, дал путевку в жизнь сотням молодых людей, прибывших сюда для получения образования из самых различных уездов и губерний России. Причем надо заметить, что если Зайнулла ишан Расулев (1833-1917) был лидером суфийского ордена Накшбандийа на юго-востоке России, то М.-З.Камалов выступал в таковом качестве в центральной части страны.

Уроженец деревни Сасна Мал-мыжского уезда Казанской губернии (ныне Балтасинского района Республики Татарстан) Мухаммед-Закир закончил знаменитое Маскаринское медресе (д. Маскара, ныне в Кукмор-ском районе) и получил должность муллы. 17 сентября 1846 года распоряжением Казанского губернского правления он был назначен имам-хатыбом Чистопольской мечети. Ш.Марджани в своем знаменитом труде "Полезные сведения по истории Казани и Булгара" приводит такие данные о М.-З.Камалове: "Мулла Закир, сын Габдул-Вагапа, сын Габдул-Карима ас-Саснави. Родом из большого села Сасна Малмыжского уезда, сын купиа. Получив образование в Маскаре у муллы Габдуллы, сына Яхъи, и в Сасне у муллы Тазетдина, сына Габдур-Рашида эль-Ишти-ряки, стал имамом в этом городе (в Чистополе. — Р.А.). Был поддерживаем муллой Махмудом, сыном Мухаммеда, сына Садыка, сына Муста-фы эль-Аагестани, заслужил его доверие..."1

Богатырского сложения, брызжущий энергией, пользовавшийся в молодые годы в округе, как и его братья, славой борца, Закир не стоял в стороне от мирских дел, занимался торговлей, стал купцом II гильдии, нажил значительное состояние. Он , был женат на Бибигасиме ас-Саснави. Ее отец Хасан построил в Чистополе мечеть. После смерти в 1867 году оставил наследство прихожанам 25,9 тыс. рублей в виде фидии, т.е. искупительной жертвы.

Семья Закира Камалова была большой, в ней только от первого I брака воспитывалось четверо детей. Одна из его дочерей — Фатима — умирает в молодости, другие две — Бибиганделип и Бибихадича — связывают свою жизнь с имамами Мухаммед-Шагитом и Шигабутдином. Сын, Мухаммед-Наджиб, также берет в жены девушку из почтенного рода. Однако брак Мухаммед-Закира с Бибигасимой не был единственным. Несмотря на свой солидный возраст, хазрат в 1869 году сватается к 14-летней красавице Бибифатиме. С 15-16 лет Бибифатима стала одаривать мужа детьми, и через какое-то время число их достигло 14 (четверо умерли во младенчестве), абсолютное большинство были девочки.

Отметим, что Амина вышла замуж за муллу Наджиба Шамсутдинова (Тунтари), Камилятенниса - за муллу Наджиба Амирхана, Тарифа - за муллу Тарифа Уразгильдиева, Ась-маи-Галия стала женой знаменитого теолога Мусы Бигиева, Уммагульсум - женой фабриканта Абдуллы Акчу-рина, Шамсениса, к которой питал теплые чувства Фатих Амирхан, нередко гостивший в семье своего дяди Наджиба в Чистополе,- женой «ярлы» (бедного, захудалого) Рустема Акчурина, Ажуайрия - женой му-галлима Миргалима Мансурова. Хатима в гражданскую войну умирает от тифа, будучи фельдшерицей.

Занимавшийся торговлей Мухаммед-Закир Камалов не удовлетворился только обустройством дома, расширением усадьбы и заботами по хозяйству. Будучи образованным, ясно мыслящим человеком, он построил на свои деньги добротное помещение для медресе и с 1847 года стал преподавать в нем. Позднее, в 1893 году, в духовном завещании М.-З.Камалов писал, что в этом медресе на протяжении 46 лет на собственные средства он обучал богословским наукам, и утверждает право преподавать сыну Ибрагиму и другим ответственным лицам, не выходя за рамки, предписанные ишаном при его жизни, только религиозные дисциплины, а также татарский, арабский и персидский языки. Судя по официальным данным, в 1874 году в этом медресе обучалось 45 мальчиков, в 1883 году — 60.

В архивных документах точно и ясно не указано время образования прихода, где Закир ишан служил имам-хатыбом. Известно лишь, что на месте сгоревшей в 1854 году мечети через пять лет была построена новая. Согласно неофициальным данным, медресе "Камалия" и мектеб при нем были построены в разные годы на средства Закир ишана и целиком содержались за его же счет. В "Камалии" в конце 80-х годов XIX века обучались одновременно около четырехсот шакирдов из Казанской, Уфимской, Самарской и других губерний. Из его стен вышли известные крупные общественные деятели и просветители — Р.Фахреддин (1859-1936), Ф.Карими (1870-1937), Г.Гафуров-Чыгтай (1867-1942), Х.Файзи-Чистапули (1871-1933), классик татарской литературы Г.Исхаки (1878-1954), деятель революционного движения, журналист и педагог Ф.Туктаров (1880-1938) и другие.

Закир Камалов, кроме всего прочего, имел широкую известность мецената, хотя особым богатством при многочисленности своего семейства не отличался. В 1882 году на его средства была построена мечеть второго прихода.

В одном из архивных документов 1893 года есть такие строки о Мухаммед-Закире Камалове: "Он был хорошо известен в мусульманском мире, и не только в Казанской губернии, но и далеко за ее пределами... Такую широкую известность мулла Мухамед-ЗакирI приобрел своей обширной ученостью в мусульманских науках и безупречным, с точки зрения магометанского шариата, образом жизни. Он был в глазах татарского общества и ученый, и святой ишан как носитель магометанской учености, как мударрис (учитель)"2. Он "...привлекал массу учеников в свое медресе, а как ишан ... собирал вокруг себя последователей и поклонников-мюридов. Ученики его медресе, по окончании в нем курса, сделавшись муллами, распространяли славу своего учителя во все концы России, и число последователей ишана среди мусульманства все более и более увеличивалось"3. Последняя фраза намекает на деятельность ишана в качестве руководителя религиозно-суфийского ордена Накшбандийа и огромную его популярность среди тюрко-татар центральной России и за ее пределами. Накшбандийцы состояли в определенной оппозиции к назначаемому официальными властями муфтию, сплачивали рядовых мусульман для борьбы за "первозданную чистоту" ислама, призывали к верности заветам пророка и далеких предков. Поэтому не удивительно, что Закир ишана единоверцы почитали "святым", стараясь быть похожими на него. Двери дома ишана были открыты для всех. К нему приходили и за духовными советами-наставлениями, и за милостыней.

Совершивший паломничество в святые мусульманские города Мекка и Медина хаджи Мухаммед-Закир изредка приезжал и в Казань, где его встречали с великими почестями. Как свидетельствуют архивные источники, "местные муллы и именитые татары выезжали к нему навстречу и усердно добивались чести принять его у себя дома. Во время пребывания его в городе среди татар беспрерывно задавались большие обеды то у одного, то у другого мусульманина"4. В один из таких приездов в Казань он останавливался у Галимджана Галеева (Баруди), уже тогда видного религиозного деятеля и педагога, руководителя медресе "Мухамма-дия", впоследствии муфтия, так как, по некоторым сведениям, Галимджан хазрат принял в наследие от Закира Камалова сан ишана5. Помимо того известно, что Г.Баруди и зять Камалова Наджиб Амирхан были близкими друзьями.

В последние годы своей жизни Закир ишан испытывал большие душевные потрясения. Несмотря на то, что правительство наградило его за усердную службу большой серебряной медалью, впоследствии он впал в немилость за свое противодействие неприкрытой русификаторской политике царизма. Начиная с 70-х годов XIX века, одной из существенных мер школьной политики по отношению к "инородцам" являлось подчинение национальных школ ведомству Министерства народного просвещения и введение в них преподавания русского языка. Для достижения этой цели было предусмотрено, в частности, открытие русско-татарских школ с содержанием учителя за счет населения, составление и издание проправительственных учебных книг, создание сети русских классов при мектебах и медресе за счет прихожан, запрет открывать новые национальные школы без русских классов. Эти и другие положения были законодательно закреплены Александром II ("Правила" от 26 марта 1870г.), однако воплощались в жизнь грубыми полицейскими методами, усилением репрессивных мер. Усиление русификаторского курса самодержавия олицетворял указ Александра II от 16 июля 1888 года о введении с 1891 года образовательного ценза для лиц, желающих занять должности муллы. Иными словами, имамы должны были сдавать экзамен на предмет знания русского языка. Параллельно с этим преподавание и учебники должны были проникнуться прорусским духом. Циркуляр Министерства народного просвещения от 10 июля 1892 года за № 6 предписывал, чтобы в татарских школах были "употребляемы лишь печатные книги, одобренные русской цензурой", а к преподаванию допускаемы лишь "русские подданные, получившие образование в России".

Как следствие, действия администрации и полиции(в особенности по изъятию книг в медресе) встретили решительный отпор со стороны шакирдов, крестьян, других слоев татарского населения. Начались волнения, составлялись прошения с требованием отказаться от принудительных мер. Закир ишан Камалов был сторонником этого оппозиционного движения. В частности, он занял резко отрицательную позицию как по отношению к русскому классу "при его" медресе, так и к его учителю Мирсаиду Юнусову. Этот-то учитель 21 марта 1891 года подал рапорт (по сути дела донос) на имя инспектора народных училищ Чистопольского уезда, очернявший Закир ишана и его действия в отношении русского класса и обязательного ценза для мулл. Вот некоторые строки этого доноса: "Этот величайший фанатик [отказывается] иметь сношение с русским [населением], говорить на его языке считает осквернением и греховным делом, ... объясняется с русскими по касающимся его делам через переводчика, на улице проходит мимо русского не иначе как, держа рот... С каким остервенением от злости он принял самое событие открытия русско-татарской школы (так автор рапорта называет заведуемый им русский класс. — Р.А), не проходило ни одного дня, чтобы он не вооружал татар против школы... Ярость взяла [его] еще больше, когда последовало правительственное распоряжение, требующее образовательного ценза от мулл при поступлении на должность. Вследствие чего он пришел к общему заключению, что правительство имеет единственной целью, чтобы обрусеть татар"6. Юнусов характеризует Закир ишана как "человека с допотопными взглядами" и далее предлагает: "По моему мнению, следует предупредить зло... Означенный мулла имеет четыре медресе (речь идет, очевидно, о четырех корпусах. — Р.А.), на открытие которых не имеет ни приговора от общества, ни правительственного разрешения, следовательно, подлежит закрытию"[7].

Конечно, в некоторых деталях Юнусов явно сгущал краски. Но, как уже отмечалось, Закир ишан, действительно, упорно выступал против функционирования при медресе русского класса, который обязаны были посещать его шакирды. Он ясно видел в этом правительственную политику, направленную на постепенное уничтожение этнической самостоятельности татарского народа. Министр народного просвещения России, он же обер-прокурор Св. Синода граф А.А.Толстой, нисколько не смущаясь, возвещал: "Конечной целью образования всех инородцев, живущих в пределах нашего отечества, бесспорно, должно быть обрусение и слияние с русским народом" [8]. Документы того времени буквально пестрят подобными заявлениями. Донос Юнусова повлек установление наблюдения за ишаном. Дело дошло до министра внутренних дел России. Слежка за хазратом и доносы на него превращаются в практику. Особое усердие проявил казанский губернатор П.А.Полторацкий.

Сначала он пробует прояснить вопрос через местных чиновников и, опираясь на донос Юнусова, требует от исправника Чистопольского уезда Быстренина конкретных сведений, поскольку, по его убеждению, "грехи" Закир ишана не ограничиваются противодействием обучению русскому языку: "Пользуясь большим влиянием в среде местных магометан, противодействует изучению в медресе русского языка и принимал большое участие в подаче от магометанских обществ ходатайств относительно отмены закона об образовательном цензе для магометанского духовенства"[9].

Бдительный уездный исправник сообразил, что от него требуется, и, войдя в связь с чистопольским полицейским надзирателем, посылает сведения, вполне устраивающие губернатора: дескать, истинно так, крайне опасен этот старик Аблул-Вагапов-Камалов. Губернатор отправляет министру внутренних дел подробное, "строго секретное" донесение. В нем он отмечает, что ишан не обучает в своем медресе русскому языку, не пускает своих шакирдов в русский класс, продолжает по-прежнему "развращать", "баламутить" мусульман. Полторацкий призывает положить конец этому "преступлению", незамедлительно закрыв мектеб-медресе, настаивает на необходимости сослать престарелого ишана в какую-нибудь северную губернию.

Но в столице довольно сдержанно отнеслись к призывам казанского губернатора. По-видимому, опасались, как бы крутые административные меры не вызвали брожения умов среди татарского населения или, упаси Боже, не привели к массовым беспорядкам. Губернатору предписывается ограничиться вызовом старика и соответствующим "внушением".

Весной 1892 года Закир ишан прибывает по вызову в Казань, где получает внушение от губернатора П.А.Полторацкого за "преступную деятельность". В посланном министру внутренних дел рапорте от 20 апреля 1893 года Полторацкий, в частности, сообщает: "Согласно означенному предложению Вашего Высокопревосходительства, по вызове Абдул-Вагапова в Казань я сделал ему лично 2 мая минувшего года надлежащее внушение с объясненным выше предупреждением, установить за тем за действиями его негласное наблюдение"[10].

По возвращении в Чистополь гордый и непокорный ишан, несмотря на опалу, не сворачивает со своего пути и не допускает в своем медресе преподавания русского языка. С современных позиций такое поведение можно было бы, пожалуй счесть за наивность, строптивость, упрямство и даже фанатизм. Но использование в конце XIX века подобного приема борьбы (хотя и неравной) — одно из привычных, закономерных явлений.

На ишана, не помышлявшего преклонять колена перед чиновниками любых рангов, продолжали сыпаться доносы. Тот же Юнусов посылает 25 сентября 1892 года инспектору народных училищ Чистопольского уезда Ганеву очередную жалобу, в которой просит принять соответствующие меры против непокорного хазрата: "Не найдете ли возможным обязать АбдулвагаповаII, чтобы ученики его, согласно вышепреведенным правилам (речь идет о "правилах" от 26 марта 1870 года. — Р.А.), посещали в определенные часы русский класс"[11]. Однако и на сей раз власти не смогли уломать Мухаммед-Закира Камалова. 21 октября того же года Юнусов опять пишет донос — уже на имя старшего чиновника особых поручений Михалова — по поводу "вредной" деятельности ишана[12].

Имелись причины, объясняющие, почему Юнусов неутомимо слал письма в инстанции. Чистопольские мусульмане презирали его за завистливость, нравственную нечистоплотность, за лакейскую угодливость перед чиновниками, за продажу национальных интересов ради личных выгод. Он не имел ни авторитета, ни уважения. Люди, проходя мимо него, плевались. Этот "поборник справедливости" несколько раз направлял местной администрации жалобы: дескать, татары угрожают ему расправой. И всегда находил поддержку у чиновников. Чувствуя это, стремился мстить при каждом удобном случае. Закир ишан не посылал к нему своих шакирдов, что больно било Юнусова по карману, а самому классу грозил крах. И поэтому Абдул-Вагапов-Камалов превратился в заклятого врага не только учителя Юнусова, но и представителей местной власти.

Несколько позднее, уже после смерти ишана, Юнусов принялся за зятя Камалова, который, согласно завещанию своего тестя, не допускал преподавания русского языка в медресе, не посылал своих шакирдов к Юнусову. "Учитель" много попортил крови и другим прогрессивным мусульманам, строча доносы во всевозможные инстанции и требуя строгого наказания своих "недоброжелателей". В конце концов татары Чистополя 13 июня 1907 г. подали прошение на имя попечителя Казанского учебного округа, потребовав отстранения Юнусова от должности учителя русского языка при Чистопольском медресе. Мотивировка была следующая: названный учитель "детей совсем не учит, а занимался и занимается адвокатством, доносами и писанием всякого рода прошений". Указывалось еще, что Юнусов брал взятки[13]. Помимо этого, "учитель" работал на жандармское управление, занимался переводами для него татарских книг, листовок и прокламаиий[14]. (Вынужденный уйти из Чистополя вследствие бойкота мусульманского - населения, Юнусов пытался устроиться надзирателем в Казанской Татарской учительской школе, но безуспешно: ученики встретили его как доносчика...[15]

13 января 1893 года инспектор народных училищ Гаиев совместно с чиновником особых поручений Михаловым подвергают ишана допросу. Закир Камалов демонстративно объясняется через двух толмачей, отвергая все обвинения. 21 марта уже уездный исправник Быстренин вызывает к себе старого хазрата, намереваясь сломить его волю в своем "высоком" кабинете. Но ишан ввиду ухудшающего здоровья не смог выполнить это предписание, о чем сообщил исправнику через посредников. Быстренин является к ишану сам. От Камалова требуют подписку о согласии ввести в содержащемся на его средства медресе обучение русскому языку, угрожая в противном случае закрыть подведомственные ему учебные заведения. Однако ишан и на этот раз ответил категорическим отказом.

В скором времени содержание этого допроса доходит до губернатора. Последний спешит в свою очередь уведомить министра внутренних дел: "Несмотря, однако, на принятые меры... Абдул-Вагапов продолжает, и еще с большею против прежнего настойчивостью, фанатизировать татар и противодействовать обучению русскому языку в Чистопольском медресе, грозя проклятием тем татарам, которые пускают детей в русский класс... Между тем из представленного ныне исправником протокола... усматривается, что Абдул-Вагапов от дачи требуемой от него подписки отказался, заявив при этом, что вводить у себя в мектебе и медресе обучение русскому языку не находит возможным, хотя бы это вызвало закрытие сих школ"|[16]. Далее губернатор Полторацкий повторяет петербургскому сановному лицу свое предложение: "За изложенными выше данными, вполне изобличающими указанного муллу г.Чистополя Мухамет-Закира Абдул-Вагапова в противодействии распоряжениям власти и неисполнения законных требований, несмотря на объявленное ему предупреждение, согласно отношению Департамента Полиции от 15 апреля 1892 г. за № 1727, я признавал бы необходимым, в ограждение местного магометанского населения от дальнейшего вредного влияния Абдул-Вагапова, выслать М.-З. Камалова административным порядком из пределов Казанской губернии, с правом возвращения обратно не ранее 3-х лет; находящиеся же под его ведением татарские школы закрыть, впредь до обязательного введения в них учения русского языка, согласно закону 1870 года"[17].

Дело приняло нешуточный оборот. Даже в столице империи убедились "в необходимости" сослать непокорного ишана. В канцелярии казанского губернатора появляется объемистое "дело", развенчивающее чистопольского муллу как неисправимого противника "цивилизаторской" миссии русского самодержавия. Дело охватывает 1891-1893 годы и озаглавлено как "Дело по представлении о высылке административным порядком из-за пределов Казанской губернии муллы г.Чистополя Мухамет-Закира Абдул-Вагапова"[18].

Несколько ранее, 15 января 1893 года, в Казани скончался крупный религиозный деятель, просветитель, ученый-историк Хусаин Амирхан. Хусаин хазрат и Закир ишан вместе учились в Маскарииском медресе и не порывали связи до конца жизни. Более того, внучатый дед Хусаина — Сафар хазрат содержал крупное медресе в деревне Сасна, откуда был родом и Закир ишан, и как мударрис, просветитель и автор множества сочинений снискал себе славу во всем Волго-Уральском регионе первой четверти XIX века. Возможно, Хусаин и Закир считали себя земляками. Смерть сподвижника и единомышленника сильно опечалила подвергаемого гонениям ишана и еще больше подорвала его здоровье. В эти дни в Чистополь приезжает Мухаммед-Наджиб, сын Хусаина. И, согласно свидетельству за № 77 от 18 января 1893 года, выданному Казанским губернским управлением, он назначается имам-хатыбом в 1-й мусульманский приход Закир ишана, то есть полностью замешает старого хазрата.

В феврале 1893 года Закир ишан породнился с Мухаммед-Наджибом Амирхановым, выдав за него свою дочь Камилятеннису. Как следовало из посланного казанскому губернатору сообщения чистопольского уездного исправника, в свадебной церемонии участвовало много мулл и купцов из Казани и разных уездов Казанской и Уфимской губерний. По мнению исправника, свадьба была не просто рядовым торжеством, здесь было принято решение об обращении к министру внутренних дел и к турецкому султану с просьбой о защите религиозно-национальных интересов российских мусульман[19].

К тому времени "назревает" решение о высылке ишана. Мусульмане Чистополя, желая спасти почитаемого "святым" хазрата, направляют прошение казанскому губернатору в защиту ишана и с просьбой воздержаться от крутых мер. Прошение подписывают А.Каримов, X.Хамитов, Х.Уразгильдиев — всего 28 подписей.

Свой голос в защиту Закир ишана подает и муфтий Оренбургского духовного собрания Мухамадьяр Султанов. В прошении на имя казанского губернатора он пишет: "Не найдете ли возможным не придавать значения доносу и оставить имама Вагапова в покое, снисходя к тому, что это — 80-летний старик, десятки лет служивший в должности имама безукоризненно и не сегодня-завтра имеющий выйти в отставку за дряхлостью"[20].

Однако отчаянные попытки вступиться за ишана оказались безуспешными. Лишь уход из жизни 28 мая 1893 года М.-З.Камалова остановил маховик преследований. С плеч чиновников словно гора свалилась. Уездный исправник срочной телеграммой извещает губернатора об этой кончине как о "радостном" событии; тот в свою очередь 29 мая доводит весть до сведения министра внутренних дел.

В 1893 году татарской периодической печати еще не было, поэтому два некролога было отправлено в губернскую русскую газету. Однако отдельный цензор А.Осипов не дал разрешение на их публикацию, хотя они уже были набраны в типографии. Гранки некрологов, под которыми стоят подписи "Мусульманин" и "Н.К." сохранились в фондах Национального архива. Вот несколько строк из первого некролога: "Много найдется поклонников покойного ишана и в Казани, искренне оплакивающих кончину своего руководителя на пути достижения истины и стремления к святой жизни... Мулла Мухаммед-Закир был человек умный, честный, действовавший всегда по убеждению и искренне и потому достойный уважения... Мусульманское население в лице Мухаммед-Закира лишилось одного из самых видных деятелей, которому не чужды были интересы и общие. Память об ишане Мухаммед-Закире надолго останется в народе. Во многих татарских книжках и брошюрах он восхваляется с величайшим уважением; в честь его имени в татарской литературе существуют панегирики как замечательному ученому и человеку святой жизни"[21].

И другой некролог содержит весьма высокое мнение об ишане: "Значение его для мусульманского мира в России было очень велико. Он считался великим знатоком и истолкователем Корана, поэтому слово или мнение, высказанное им, считалось мнением самого пророка. При жизни он почитался чуть ли ни "святым" и иначе не назывался как "святой мулла"[22].

Об ишане, которому было посвящено множество мадхия (восхвалений) еще при жизни, появляется целый ряд од после смерти. Среди них особо выделяется брошюра "Элегия по поводу кончины дамеллы Мухамед-Закира-хазрета эль-Чистаи", напечатанная в 1895 году в типографии Казанского университета на средства купиа Мухаммед-Шакира, сына Мухамедзяна. Здесь воспеваются святость и благодеяния покойного ишана, называются его достойные ученики, колоритные служители нации, которые представляются как продолжатели славного дела своего учителя.

Мухаммед-Закир ишан Камалов вошел в историю не только как крупный религиозный деятель и просветитель, но и как фигура всероссийского масштаба, вырастившая новое поколение национальной интеллигенции. Его усилия на этом благородном поприще не изгладятся из памяти народной.

I Здесь и далее: так в документе.

II Так в документе. ПРИМЕЧАНИЯ

1. Местэфадел-эхбар фи эхвали Казан вэ Болгар.-Казань: Типолитография Императорского ун-та,1900.-Т.2.-С. 207.

2. НА РТ. Ф.1. Оп.З. Д.8321. Л.67.

3. Там же.

4. Там же.

5. Там же. Оп.4. Д.5482. Л.144.

6. Там же. Оп.З. Д.8321. Л.2-3.

7. Там же. Л.З.

8. Аграрный вопрос и крестьянское движение 50-70-х годов XIX века (Материалы по истории Татарии второй половины XIX в.).-Ч.1.-М.-Л.,1936.-0.285.

9. НА РТ. Ф.1. Оп.29. Д.38. Л.1.

10. Там же. Ф.1. Оп.З. Д.8321. Л.50.

11. Там же. Л.83.

12. Там же. Л.84-85.

13. Там же. Ф.92. Оп.2. Д.7084. Л.9.

14. Нафигов Р.И. Формирование и развитие передовой татарской общественно-политической мысли.-Изд-во Казанского университета,1964.-С.134.

15. НА РТ. Ф.92. Оп.2. Д.7084. Л.18.

16. Там же. Ф.1. Оп.З. Д.8321. Л.50-51.

17. Там же. Л.52.

18. Там же. Д. 8321.

19. Там же. Ф.245. Оп.29. Д.38. Л.3913.

20. Там же. Ф.1. Оп.З. Д.8321. Л.35.

21. Там же. Л.67

22. Там же. Л.68.

Равиль Амирханов, доктор исторических наук

ЗАГИДУЛЛИН И. К., К. и. н., зав. отделом средневековой истории Института истории им. Ш. Марджини АН РТ

В налаживании и укреплении экономических связей между регионами, формировании всероссийского рынка ключевая роль принадлежала сети ярмарок, на долю которых в XVIII–XIX вв. приходилась основная часть торгового оборота. Осознавая важность меновых дворов и ярмарок в социально-экономическом развитии страны, правительство старалось создавать для предпринимателей надлежащие условия. Практически каждое торжище представляло собой в миниатюре модель временного торгового поликонфессионального поселения, ограниченную территорию, где длительный период торговали и общались представители различных культур и цивилизаций. Такой порядок взаимоотношений не вписывался в традиционную схему общественных отношений в России и, следовательно, требовал индивидуального подхода в регламентации насущных проблем торгового люда.

Важную роль в развитии всероссийского рынка играла Нижегородская ярмарка, ежегодно действовавшая с 16 июня по 16 августа. С 1864 г. «торжище» стало официально закрываться с 25 августа, фактически же официальное закрытие происходило 8 сентября. Сюда стекались купцы со всей России, Сибири, Средней Азии, Персии, Кавказа, частью из Западной Европы и Америки.

С середины XVIII в. за счет завоза чая Китай поглощал 60 % экспорта и давал 43,8 % импорта во всей “азиатской торговле”. Чай доставлялся из Сибири до Перми «сухим» путем, здесь его грузили на суда и по Каме и Волге привозили в Нижний Новгород, отгрузив по пути часть товара в Казани. Взаимовыгодная меновая торговля стимулировала интенсивное развитие ряда отраслей отечественной мануфактуры. В частности, на китайский рынок шло 53 % всего вывоза выделанной кожи мелкого рогатого скота, сафьяна и юфти1.

Увеличение вывоза товаров в 1807 – 1825 гг. произошло, прежде всего, за счет новых «предметов сбыта» российской промышленности: в основном хлопчатобумажных тканей, составивших половину российского экспорта в Азию, а также шерстяных и шелковых. Благодаря этому в первой четверти XIX в. наблюдался рост вывоза промышленных изделий и относительное падение вывоза полуфабриката2.

В 1825 г. русский вывоз на Восток составил 11853 руб., в том числе в Китай – 35,1 %, казахские степи и Среднюю Азию – 35,6 %, Иран и Турцию – 29,3 %. Примерно четверть ассортимента приходилась на готовые изделия (27,1%), меха (25,1 %), кожи (27,1 %), «металл не в деле» составлял 8,85 %. В страны Азии сбывались готовая продукция на сумму 3217 тыс. руб., в том числе в Китай – 13,3%, Среднюю Азию – 45,3 %, в Турцию и Иран – 41,4 %. Более половины (53,9 %) вывоза составляли хлопчатобумажные изделия, вторую позицию занимали «разные товары» (13,5 %), затем сукна (11,9 %), металлические изделия и позументы (8,3 %), шелк (5,9 %), полотняные сукна (3,9 %), другие шерстяные изделия (2,6 %)3.

В 1820 – 1830-е гг. Нижегородская ярмарка успешно выполняла возложенную на нее миссию, являясь «складочным местом» торговли с Азией. Согласно сведениям М.К.Рожковой, бухарцы, хивинцы, персидские купцы успешно торговали здесь еще до получения официального разрешения в 1831 г. вывозить из России золотую и серебряную монету4, о чем писали и некоторые исследователи5. В привозе из Азии в 1830–1840-е гг. преобладали два вида товаров: продукты питания, в основном китайский чай, и изделия среднеазиатской промышленности, почти исключительно текстильной. В 1840 г. в восточном импорте они составляли соответственно 35,1 % и 34,7 %, казахский скот — 8,8 %, полуфабрикаты и сырье (в основном иранский шелк и среднеазиатская хлопчатобумажная ткань) — 15,3 %, меха — 5,2 %. В этот период в объеме русского экспорта на Восток на долю Китая приходилось 38,7 % товаров, Средней Азии — 39,8 % (менее половины (46,4%) приходилось на казахскую степь), Ирана и Турции — 21,5 %6.

В 1830-е гг. среднеазиатские купцы могли торговать без платежа гильдейских пошлин по пограничным линиям и на Нижегородской, Ирбитской, Коренной ярмарках, а с 1844 г. – и на Тюменском «торжище» 7. Несомненно, их появление на крупных «торжищах» сопровождалось заботливым отношением к ним местных властей. Думается, увеличение численности мусульман-торговцев, среди которых втречались и иностранцы, в целом способствовало разрешению реализации их религиозно-обрядовой жизни без особых проволочек со стороны администрации.

По свидетельству П.Мельникова, ярмарочная торговля не считалась начавшейся, пока не происходила реализация китайского чая. На полученные деньги приобретались отечественные мануфактурные товары для китайского рынка8. Разрешение на продажу чая на Кяхте за деньги (1855 г.) негативно сказалось на российской, в том числе татарской кожевенной промышленности. Когда в 1862 г. чай начали доставлять водным путем, что обходилось в два раза дешевле, кяхтинский чай перестал быть главным рычагом Нижегородской торговли 9.

Оценки современников о ярмарке как центре российско-азиатской торговли в конце 1830 – начале 1840-х гг. стали противоречивыми. В этот период имело место дальнейшее сосредоточение торгового обмена в меновых дворах Оренбурга, Троицка, Семипалатинска, а также Астрахани. В 1850 – 1860-х гг. очевидцы отмечали, что Нижегородская ярмарка – это главный центр внутренней торговли, а не международного торгового обмена, а караванная торговля в ней занимает «ничтожное место». Последняя, если исключить привоз чая, является прерогативой, прежде всего, Оренбурга и Троицка10.

Появление пароходов на Великом волжском пути заметно ускорило и увеличило товарообмен между различными частями страны и способствовало расцвету пунктов транзитной торговли, с одной стороны, с Поволжьем и Сибирью, с другой стороны, товары которых, как правило, сосредотачивались на Нижегородской ярмарке. В результате улучшилось обеспечение двух самых крупных городов страны продукцией и сырьем.

Развитие парового флота в 1830–1850-е гг. позитивно отразилось на товарооборотах ярмарки. Следует отметить, что появление пароходства по Каме и между Нижним Новгородом, Казанью и Пермью существенно изменило характер торговли с Сибирью и Кяхтой. В результате в 30–40–е гг. сильные позиции на Нижегородской ярмарке получили оренбургские купцы, как «деятельные посредники… степной и среднеазиатской торговли»11. В 1860 г. по Волге и Каме плавало 220 пароходов. Из Вятского края шел лес и хлеб, из Сибири – пушнина, с Урала – металл, из казахских степей – скот, сало, шерсть, из Астрахани – фрукты, рыба, соль, из Москвы – галантерея, бакалея, текстиль, шерстяные изделия, стекло, фарфор, из Ростова на Дону – вина и фрукты.

Стратегическое значение в создании надежного и удобного транспортного сообщения между столицами и регионами, в укреплении всероссийского рынка сыграло открытие в 1861 г. железнодорожного пути «Нижний Новгород – Москва». Десятилетием ранее, в 1851 г,. стала действовать железнодорожная ветвь между Москвой и Петербургом. В результате северная столица получила надежное и мобильное средство перевозки грузов с главного «торжища» страны. По мере того, как в промышленно-торговые центры, расположенные на берегах Волги и Камы, доходила железнодорожная ветка, значение речного пути для перевоза резко возрастала, в целом увеличивался торговый оборот и численность населения этих поселений. Соединение в 1870 г. Саратова железной дорогой с Москвой положило начало новой модели грузооборота. В 1877 г. вступила в эксплуатацию дорога Сызрань – Батраки – Оренбург. Во второй половине 1880-х гг. вторая восточная магистраль Самара – Уфа – Златоуст – Челябинск пересекла Уральский хребет и вышла на территорию Западной Сибири, впервые соединив ее рельсовым путем с Москвой и Санкт-Петербургом. Сибирские и среднеазиатские товары теперь проходили по железной дороге в Самару, а с камских пристаней – в Нижний Новгород. Сибирский и Оренбургские тракты также потеряли свое былое значение12. «Теперь огромные партии хлеба проходят мимо Казани, прямо в Рыбинск. Нижний перехватил посредническую роль по торговле с Сибирью и Азией, овладел торговлей пермской солью и уральским железом. Самара и Саратов устроили у себя склад главных продуктов Заволжья (пшеницы, соли, шерсти, сала) и отправляют внутрь России. Оренбург сделался центром среднеазиатской торговли…», — отмечали современники13.

В 1914 г. исследователь российских ярмарок Канделаки писал, что в «недавнем прошлом» здесь подводился итог торговой деятельности России, отсюда получались руководящие указания на возможные условия торговли на будущее время, торговый год начинался с главного «торжища» и кончался также на Нижегородской ярмарке14.

Проведение Сибирской железной дороги и расширение железнодорожной сети, установление дифференциального тарифа существенно изменили характер ярмарки, окончательно лишив ее миссии центрального пункта встречи товарных потоков между Европой и Азией. Льняные изделия стали отходить от ярмарки в 1880-е гг., с 1890 г. за грубыми тканями коммерсанты также стали ездить в Москву, в магазины индустриальных центров несмотря на то, что большинство мануфактур расположено в бассейне рек Волга и Ока. Приобретение сырья в Средней Азии привело к свертыванию торговлей хлопком на ярмарке. Становилось нормой приобретение дерева, железа, шерсти с выездом на место из производства.

Вместо крупных оптовиков на ярмарку стали больше приезжать средние и мелкие коммерсанты. Поведение Оренбургско-Ташкентской линии в начале ХХ в. также неблагоприятно отразилось на ярмарочной торговле, открыв сибирские рынки для самаркандских товаров, успешно конкурирующих с персидскими. Прокладка железной дороги в Петровск открыло персидской торговле зимний путь в крупные торговые центры: Киев, Варшаву, Харьков, Ригу, уменьшив обороты «торжища». Появление железнодорожной ветки «Петербург–Вятка» лишило Нижегородскую ярмарку исключительного положения как распределительного пункта для товаров уральских предприятий и предоставило возможность непосредственной торговли ими в столицах, Архангельске.

В начале ХХ в. торговля наличным товаром уже уступала торговле образцами, в которой особенно преуспели торговцы галантерейными товарами и канцелярскими принадлежностями, а также чаем (наличными продавалось не более 1/6 части чая), шерстью, папиросными гильзами, кондитерским товаром, жестяными изделиями, венской мебелью, писчебумажными изделиями. Несмотря на разительные перемены в стране, на Нижегородскую ярмарку продолжали поступать товары почти со всех регионов России, с Кавказа, из восточной и западной Сибири, Средней Азии, Персии, Китая, Западной Европы и Америки15. Для ряда товаров, таких как пушнина, каракуль, продукция химической промышленности, стекло и др., ярмарка продолжала играть всероссийское значение, по большинству же реализуемых товаров в начале ХХ в. она вступала как региональная ярмарка.

«Нижегородская ярмарка есть важнейший экономический факт русской жизни, полный всевозможных интересов, стоящий в ближайшей связи с состоянием русской промышленности и вообще с политико-экономическим и финансовым положением России», – писал в 1867 г. исследователь ярмарочной торговли Н.Н.Овсянников16. Эти слова в полной мере относятся и к татарским предпринимателям, занимавшим свою нишу в коммерческих операциях, осуществленных на российском «торжище».

Привлекательность нижегородской ярмарки для татарских предпринимателей в предреформенный период логично вытекает из специфики их коммерческой деятельности. В рассматриваемое время они сохраняли ведущие позиции в казахской степи и торговых связях со Средней Азией, вели торговлю с Китаем.

Торговля с чаем являлась одной из важных статей дохода крупных татарских предпринимателей. В списке крупнейших торговцев китайским чаем на нижегородской ярмарке в 1443–1845 г. значатся фамилии кяхтинских купцов М.К.Курбатова, нерчинского — Зейсинова, казанских — Губайдуллы Юнусова и Мухаметмусы Апанаева.

До присоединения Средней Азии, пока на юг не хлынул русский капитал, татары выступали связующим звеном караванной торговли России со Средней Азией, что наглядно проявлялось в ассортименте товаров, представляемых ими на Нижегородской ярмарке17. Средняя Азия являлась выгодным для отечественной экономики рынком сбыта своей неконкурентоспособной в Западной Европе промышленной продукции. Татары осуществляли караванную торговлю между меновыми дворами юго-востока и российскими «торжищами», выступая основными покупателями мануфактурных товаров для казахской степи, Бухары и Хивы.

Деньги зарабатывались упорным трудом. После Нижегородской ярмарки (15 июля – 15 августа) нагруженные товаром предприниматели отправлялись на Воздвиженскую ярмарку в Бугульму (14–22 сентября), где продавались «бумажный товар невысокого сорта, железо и чугунные изделия». Затем с оставшимся товаром купцы ехали в Оренбург, где и готовили караваны для отправки в Бухару и Хиву, Афганистан18.

В 1840-е гг. из Средней Азии купцы привозили сукна низких сортов, хлобчатобумажные ткани, бумажные изделия, стекло, фарфор, кожевенные изделия, пушные товары, бирюзу и др. С 1837 г. бухарцы торговали в Шуйском ряду. Главными финансовыми воротилами среди них современники признавали Ариджана Юсупова, Мухамеда Ширинбаева, Мармид-муллу-Салима, Абдула-Мамеда Резульбаева, Мургазия Мир-Якупова19.

Татары выступали как коммерческие посредники между сибирским рынком и внутреним российским Здесь же татары реализовывали товары, приобретенные на других ярмарках. Скажем, в 1443–1845 гг. известными торговцами в пушном ряду являлись Абубекиров, Хозесаитов.

Нижний Новгород привлекал татар также как место продажи своей промышленной продукции. В начале XIX в. в мыловарении, кожевенном (подошвенная кожа, юфть, лощевые кожи, цветной сафьян различной выделки, козловые кожи) и текстильном отраслях ряд торговцев и промышленников из татар Казанской губернии контролировали весь производственный цикл: закупая по выгодным ценам бараньи жир и кожу в казахских степях, хлопчатобумажную пряжу из Средней Азии, возвращали их в виде готовой продукции своих предприятий, или вывозили на ярмарки, получая баснословную прибыль. В 1814 г. в Казанской губернии действовали 9 ткацких фабрик мусульманских предпринимателей, на установленных в них 319 станках трудилось до 592 татар-рабочих. В этот период татарскими фабрикантами выпускалось 75,2 % всего кумача в империи, они сосредоточили в своем распоряжении 55,3 % ткацких станков отечественной легкой промышленности 20.

Однако изготовление во второй четверти XIX в. более дешевой текстильной продукции и начавшийся промышленный переворот в Центральном промышленном районе страны привели к кризису мануфактурного производства в Среднем Поволжье. Любопытно, что 1840-е гг. китайкой на ярмарке торговали исключительно татары, предприятия которых располагались в деревнях Березки и Ура Казанского уезда и губернии. Их товар, по подсчетам П.Мельникова, составлял 1/66 часть всех бумажных тканей, реализуемых на ярмарке В 1843 г. была продана китайка на сумму 86300 руб. или 7/10 часть привезенного товара, 1844 г. – 12 1500 руб. (6/7 часть), в 1845 г. – 106550 руб. (10/15 часть)21.

Участие татар на ярмарке выступает производной от развития национального капитала и его возможностей, конкурентоспособности производимой продукции и охвата рынка реализации. Поэтому необходимо вкратце охарактеризовать экономический потенциал национальной буржуазии. В 1890 г. в Казанской, Самарской, Симбирской, Саратовской, Вятской, Оренбургской, Уфимской, Пермской, Рязанской и Тамбовской губерниях татарские капиталисты владели 76 предприятиями с контингентом рабочих в числе 4653 человек и годовой производительностью 2 млн 455 тыс. руб. Большинство промышленных заведений были мелкими: в 41 предприятии трудилось до 10 человек, в 24 – от 10 до 100, в 11 – от 100 до 1000 и более рабочих. В Казанской губернии сосредоточились главным образом мыловаренное, кожевенное и меховое производства, в Вятской губернии – хлопчатобумажное, Симбирской и Саратовской губерниях — суконное, Оренбургской губернии – золотодобыча и обработка животного сырья22. Часть предприятий располагалась в Петропавловске, Семипалатинске, Касимове и других городах.

Согласно сведениям о промышленных заведениях Казани с производством продукции на сумму более 1 тыс. руб. в год, в 1898 г. в городе действовали 10 татарских предприятий (капиталистические предприятия, мануфактуры и мастерские)23. Суммарный годовой выпуск продукции всех татарских предприятий доходил до 405 тыс. руб., на производстве было занято 144 рабочих24. В начале 1912 г. в Казани действовало 34 предприятие мусульман с оборотом 1 240 000 руб. Самым крупным по численности рабочих считалось «Бязекрасильная фабрика Товарищества Утямышевых и К» с 24 текстильными станками и 60 рабочими. В мыловаренном и глицериновом заводах С.М. Аитова и Х.В.Гизетуллина трудились 50 рабочих, в остальных 6 мыловаренных заводах было занято 65 рабочих25.

В конце XIX в., по сведениям И.Гаспринского, в Среднем Поволжье насчитывалось десять предприятий мусульман, из них два располагались в Саратовской губерии. Их общий оборот определялся в 10 млн руб. Самые крупные принадлежали Акчуриным26. В частности, их фабрика при русской деревне Гурьевка являлась одной из крупнейших предприятий в отечественной легкой промышленности27.

В 1914 г. официальная статистика зафиксировала 154 торговых дома татар, из которых 18 занимались главным образом промышленным производством: обработкой кож, мыловарением, книгопечатанием, изготовлением строительных материалов, хлебобулочных изделий и др. Число предприятий мусульман увеличилось до 141. Из них 91 (64 %) действовал в Поволжье и Приуралье, 19 – в Средней Азии, 18 — в степных областях, 8 – в центральных губерниях и 6 – на Кавказе. Занятые на производстве 12 тыс. рабочих (по 110 предприятиям из 141), согласно подсчетам Х.Х.Хасанова, производили различных товаров на сумму 10 млн 42 тыс. руб.28

Анализ капитала торговых домов (капитал — почти 5 млн руб.) позволяет однозначно говорить о приоритетности для национальной буржуазии торгово-посреднической деятельности: на долю занимающихся исключительно торговлей фирм приходилось чуть меньше 4 млн руб., на долю занимающихся производством — 1,02 млн руб.

Следующей особенностью национального капитала выступает его сосредоточение в руках средних и мелких коммерсантов. Учреждений с капиталом до 25 тыс. руб. насчитывалось до 89, от 25 до 50 тыс. руб. – 39, от 50 до 100 тыс. руб. – 18, свыше 100 тыс. – 8. Татарские предприниматели наибольшую активность проявляли в области мануфактурных изделий. Мануфактурой промышляли 50 из 136 торговых домов татар. Торговля бакалейными товарами являлась источником прибыли для 22 торговых домов, кожевенными изделиями, обувью и мехами – 11, галантереей – 8, скотом, мясом, жиром – 6, фруктами – 5, хлебобулочными изделиями – 2. Остальные 27 специализировались на разносной торговле29.

Привезенную из Самары, Симбирска, Оренбурга, Уфы, Троицка и Уральска мытую шерсть прямо на пристани со складов приобретали для своих предприятий московские и симбирские промышленники. На ярмарке были представлены продукция трех фабрик Акчуриных, обзаведшихся в 1870-е гг. на «торжище» собственными лавками, а также Сиразетдина Бахтеева (Симбирск), Хасана и Хисамутдина Хусеиновых (Симбирск), Хисаметдина Алеева. Их толстые сукна покупались военным ведомством, а также бухарцами и армянами и др.30 Ситцем и кумачом в 1876 г. торговали казанцы Муртаза Азимов и Утямышев31.

Посетителей также привлекала продукция кожевенных «заводов» касимовских татар, приобретавших здесь же сырье для своих предприятий32.

В 1860-е г. здесь пользовалась большим спросом продукция казанских мыловаров: братьев Крестовниковых, Щетинкина, Устинова, Арсаева, Курманаева, Замановых и др.33 В начале ХХ в. эту традицию продолжали фирма Арсланова, «Товарищество Утямышев и К», С.Галикеев, И.Апанаев34.

Следует отметить, что Нижегородская ярмарка не являлась единственным и главным центром торговли татарских предпринимателей. Между меновыми дворами юго-востока и городскими торгово-промышленными центрами, ярмарками были налажены автономные хозяйственные связи. На протяжении XIX в. Казань оставалась главным центром сибирской транзитной торговли, а казанские коммерсанты занимали ведущее положение на главной ярмарке Сибири — Ирбитской., центре торговли между Уралом и Сибирью, крупном перевалочном пункте между Европой и Азией. Татары вели активную коммерческую деятельность на Мензелинской, Тюменской и других ярмарках.

В контексте рассматриваемой проблемы важно подчеркнуть, что Нижегородская ярмарка задавала тон для всего российского рынка, определяла экономическую конъюнктуру до следующего торгового сезона. После присоединения Средней Азии и постройки сети железных дорог, соединяющей Юг с внутренними губерниями, окончательно потеряв монополию в этом обширном регионе из-за усиления конкуренции, они все более сосредоточивали свою деятельность в Среднем Поволжье.

В конце 1850-х гг. из числа зарегистрировавшихся на ярмарке 15 тыс. торговцев иностранцы составляли 700 человек, в том числе 485 — из Западной Европы, 215 – из Азии (120 персиян, 70 бухарцев, 15 хивинцев и 10 ташкентцев). Среди остальных по этноконфессиональному составу выделялись следующие группы: русские – 12500 человек (83,3 %), армяне – 1500 (10 %), татары – 300 ( 2 %)35.

Приезжавших на ярмарку мусульман по социальному положению и трудовой деятельности можно разделить на несколько групп. Прежде всего – крупные торговцы и промышленники с приказчиками, которые вели оптовую, а также розничную торговлю. Их приезд в Нижний Новгород определялся регионом их коммерческой деятельности и рыночной конъюнктурой. Отдельную группу составляли средние и мелкие коммерсанты, приобретавшие товары для своих лавок в городах и селениях (или для перепродажи другим розничным торговцам) и реализующие товары местного производства. Помимо этого, выделялась группа лиц, отоваривающихся с целью ведения развозной и разносной торговли. Современники писали о «немалой их численности» на городском базаре, они выделялись из толпы своими пестрыми халатами, расшитыми тюбетейками и активной жестикуляцией36. Для малочисленной богатой прослойки мусульман ярмарка, помимо возможности приобретения предметов быта, аксессуаров, предметов роскоши и др., являлась местом развлечений и отдыха, лицезрения ярмарочной суеты, общения с видными предпринимателями, общественными деятелями, артистами и установления полезных связей и т.д.

С целью приобретения товаров для хозяйственных нужд сюда наведывались жители ближайших селений округи. Посещали ярмарку также духовные лица, представители интеллигенции, разночинцы. Основная же масса татар была представлена приезжающими с открытием навигации на временные заработки крестьянами Нижегородской и близлежащих губерний, нанимающихся на работу в качестве чернорабочих, грузчиков, хозяйственных работников и др. На рубеже XIX –XX вв., по некоторым сведениям, численность участвующих в Нижегородской ярмарке мусульман достигала 30 тыс.37

Торговые ряды ярмарочного комплекса были устроены с учетом специализации товаров и этноконфессионального состава купцов, в чем проявила себя традиция восточного торгового города. Мечеть была построена у Бетанкуровского канала на набережной. Рядом располагалась ярмарочная мечеть и «Магометанская площадь» — центр торговли предпринимателей из Средней Азии, Закавказья, Ирана, Турции и других мусульманских стран. Названия переулков и улиц площади несли в себе информативную нагрузку об арендаторах лавок: Азиатский переулок, Персидская улица, Оренбургская улица и др.38

Согласно наблюдению современника (1860-е гг.), среднеазиатские и татарские купцы неизменно пользовались у приезжих на ярмарку «доброю славою» и большим уважением «за свою честность и доброе обхождение»39. Облик и одежда среднеазиатских купцов вносили в ярмарочную жизнь восточный колорит 40. Привлечение чинов Башкирско-мещерякского войска в качестве полицейских на ярмарке 41 во многом снимало языковой барьер между торговцами из Средней Азии и местной властью. Во второй половине XIX в. Нижегородская ярмарка стала временным местом службы для национальных частей, комплектованных из аборигенов Закавказья, возвращающихся или направляющихся в столицу для несения службы в Гвардейском корпусе или императорском конвое.

Татары занимали особое место в торговле коврами, изделиями кожевенного производства и галантереей, хлопком, головными уборами, чаем и сахаром. Особо следует выделить ассортимент, предназначенный исключительно для мусульман. Прежде всего, это ичиги – азиатская обувь, изготовляемая в Казани и ее округе специально для среднеазиатского рынка, головные уборы для мужчин и женщин. В 1893 г. на их продаже специализировались Мухамеджан Галеев и Шариф Мусин42.

Необходимо сказать о торговле книгами религиозного и светского содержания. Усилиями предпринимателей татарская печатная книга стала важным фактором духовного развития и просвещения уммы. В первой половине XIX в. по книгоизданию Казань занимала третье место после столиц: было издано 401 наименование книг, в большинстве своем религиозная литература. Во второй половине XIX в. на продаже татарских и мусульманских книг специализировался

Ш.Хусаинов, затем его наследники43.

Начале ХХ в. важнейшую роль в издании и распространении татарских книг играла типография братьев Каримовых в Казани. В 1905—1917 гг. под ее грифом было издано 1294 книги общим тиражом 14 млн экз. Книготорговцы выезжали во многие ярмарки, с 1901 г. имели собственные дома в Уфе, Нижегородской ярмарке, Мензелинске44.

Духовные лица, командируемые на ярмарку ОМДС или ярмарочные имамы, помимо совершения общественного богослужения и исполнения духовных «треб», по шариату разрешали споры, возникающие между торговцами, составляли другие юридические документы по просьбе коммерсантов. Иначе говоря, в бурную и разноликую ярмарочную суету удачно вписывалась традиционная модель взаимоотношений мусульман, локализованную главным образом на мусульманской части ярмарки.

В периоды, когда ярмарочный сезон совпадал с годовыми религиозными праздниками, они проводились характерным для купечества размахом. О проведении Курбан-байрама на Нижегородской ярмарке современник писал: «…Гвоздем всех торжеств был праздник, устроенный магометанским населением у Коран-Сарая (Караван-Сарая – И.З.) На площади близ мечети был разбит огромный шатер, весь устланный дорогими старинными персидскими коврами. Ужин состоял исключительно из восточных блюд: гаржиди-плов, бара-бельян, куки, мураба из персидских фруктов»45.

Сосредоточение на «торжище» богатых мусульман привлекало на ярмарку доверенных сельских и городских обществ, искавших источник решения своих материальных проблем, связанных с устройством религиозного быта. Как правило, такие обращения находили понимание среди предпринимателей, оказывавших материальное содействие, позволяющее частично или полностью разрешать реализацию богоугодного проекта. Например, в 1891 г. для сбора пожертвования на возведение каменной мечети на ярмарку приехали представители экономически слабой и малочисленной общины г.Саратова. В 1902 г. с аналогичной миссией на ярмарке был замечен крестьянин из Хвалынского уезда Саратовской губернии, сумевший собрать несколько сотен руб. на строительство мечети в родной деревни46.

В 1888 г. предприниматели специально собирались для обсуждения вопроса о сборе средств на возведение джами мечети в Санкт-Петербурге. Однако оглашенная одним из присутствовавших ложная информация, поставившая под сомнение сохранность пожертвований, сорвала запланированную благотворительную акцию47. В последующие годы крупные торговцы, приезжающие в Нижний Новгород, внесли свои пожертвования на строительство главного исламского храма в столице Российской империи, открытого в 1893 г. 48

Ярмарочная мечеть, возведенная в 1822 г. и ставшая местом молитвенных и общественных собраний и духовенство при ней, являлись объектами постоянного попечения и заботы. После кончины Ахмета Хусаинова консолидирующим лицом приезжих коммерсантов стал Тимурша Соловьев, избранный попечителем мечети. После кончины Ахмета Хусаинова 10 декабря 1906 г. Соловьев приобрел гостиницу в свою собственность и продолжил бизнес купца по продаже мяса. В 1911 г. он был единогласно избран рядским старостой, в 1911 г. – уполномоченным от мусульман в ярмарочный комитет49.

Прихожане ярмарочной мечети совместно с приехавшими на «торжище» татарами на собрании, состоявшемся 29 августа 1911 г., учредили Комитет по ремонту ярмарочной мечети по сбору пожертвований для этого. Представляя приговор, в прошении от 19 сентября 1911 г. доверенные общества муэдзин Мухамедфатих Соколов и попечитель храма Тимурша Соловьев просили местного губернатора разрешить сбор пожертвований в Нижнем Новгороде и на Нижегородской ярмарке в течение трех лет, начиная с 1912 г.

Сотрудники строительного отделения губернского правления – губернский инженер и младший архитектор – на месте обследовали храм и 24 октября 1911 г. составили акт о его техническом состоянии. В документе констатировалось о существовании большого количества трещин в фундаменте и стенах, отмечена необходимость капитального ремонта или постройки новой мечети50. Только в апреле 1912 г. начальник губернии довел до сведения министра внутренних дел прошение религиозной общины. В силовом ведомстве был выработан определенный порядок разрешения благотворительных акций, в том числе богоугодных, по возведению исламских культовых зданий. Поэтому Департамент духовных дел иностранных исповеданий запросил некоторые сведения для принятия окончательного решения: о сумме сбора, заключение администрации о действительной потребности этих средств на запроектированные ремонтные работы и об имеющихся средствах у прихожан. 22 июня 1912 г. губернатор, вновь поддержав инициативу татар, доложил об их намерении собрать около 40 тыс. руб. пожертвований, о малочисленности постоянных прихожан и поступлении пожертвований в основном от приезжающих на ярмарку торговцев51. Постановлением Министерства внутренних дел за № 6388 от 6 июля 1912 г. Комитету был разрешен сбор пожертвований для ремонта ярмарочной мечети в пределах Нижнего Новгорода и ярмарки в течение 3 лет до суммы 40 тыс. руб.52

Вскоре торговцы, переменив первоначальное решение, постановили построить новую ярмарочную мечеть. В связи с этим был выработан новый проект планировки Магометанской площади. 1 июня 1913 г. местный губернатор представил в Департамент духовных дел иностранных исповеданий пакет документов, откуда материалы поступили в отдел городского хозяйства Главного управления по делам местного хозяйства53. Строительство новой мечети стало реальным после того, как один богатый коммерсант–мусульманин, проживавший на границе с Китаем, пожертвовал на него 150 тыс. руб. Для возведения культового здания на территории ярмарки был выделен земельный участок (875 кв. саженей). Однако в июле 1915 г. власти запретили строительные работы. Формальным предлогом послужила Первая мировая война54. Дело в том, что в военное лихолетье деятельность Нижегородской ярмарки была практически сведена на нет55.

Духовенство ярмарочной мечети заботилось не только о религиозном быте,а приезжающих на ярмарку, но и проживающих в Канавинской слободе и городе единоверцев. В 1913 г. муэдзин ярмарочной мечети Мухаммедфатых Соколов возглавил несколько затянувшуюся подготовку новой проектной документации и строительства городской мечети (открытой 20 марта 1915 г.)56.

Приезжающие на ярмарку купцы из Оренбурга, Казани, Касимова, Екатеринбурга, Троицка, Симбирска и других регионов внесли существенный вклад в финансирование строительства Нижегородской городской мечети. Среди них Тимербулат Акчурин, братья Яушевы, Ахмед Кастров, Ахмед и Масхут Хусаиновы, Юсуп Акчурин, Зайнетдин Агафуров, Мухамкаганий Девишев, Матди Девишев, Мухаметжан Галиев, Сулейман Аитов, Хасан Шакулов, Исмаил Утямышев, Шакир Денишев и др.57

Начало Первой мировой войны было неоднозначно воспринято российской уммой. В частности, из Казани в Департамент полиции поступило сообщение: «По словам татар, приехавших с нижегородской ярмарки, настроение бывших на ярмарке таково, что большинство их ничего не имело бы против поражения России в настоящей войне. Между прочим, на ярмарке был поднят вопрос об оборудовании лазарета на средства мусульман. Однако на это предложение отозвались немногие, а потому на осуществление его трудно надеяться»58. В целом в военное время предприниматели, как по месту жительства, так и во время ярмарок откликались на призывы правительства об участии в благотворительных кампаниях по сбору средств на нужды раненых и другие социальные проекты. В период ярмарки 1915 г. мусульманами на эти цели было пожертвовано 1666 руб. 50 коп.59.

Участие на ярмарке среднеазиатских и зарубежных торговцев позволяло татарским предпринимателям получать достоверную информацию о происходивших в исламским мире политических и культурных событиях, экономическом развитии зарубежных стран. Благодаря общению они также были хорошо осведомлены о правовом положении мусульман Закавказья, Азербайджана, Крыма и социокультурных процессах, происходивших среди них.

Со второй четверти ХIХ в. Нижегородская ярмарка превратилась в место ежегодных собраний национальной элиты – татарских торговцев и промышленников, местом обсуждения корпоративных проблем, а также наиболее актуальных проблем развития нации и консолидации российской уммы. В частности, в 1880-х гг. торгующие в Ташкенте татарские предприниматели просили ярмарочный комитет ходатайствовать перед высшей властью об отмене ограничения российским мусульманам в приобретении недвижимости, что было проигнорировано правительством. В 1890 г. с аналогичной просьбой взять разрешение данного вопроса под свое покровительство мусульманское ярмарочное купечество обратилось к министру финансов, прибывшему в Нижний Новгород.

Единое наследие тюрко-татарских народов и мусульманская религия являлись консолидирующими факторами в поликультурной среде. Единение представлялось важнейшим средством достижения стоящих перед российской уммой задач. В этой связи весьма знаменательны организация и проведение среди торговцев в 1880-е гг. подписки на газету «Тарджеман – Переводчик», редактором которой являлся видный общественный деятель Исмаил Гаспринский, посвятивший свою жизнь достижению прогресса и объединению российской уммы. На культурно-развлекательных вечерах, устраиваемых торговцами, обсуждались многие аспекты жизнедеятельности уммы в российских условиях, в том числе проблемы «отставания мусульман от деловых людей» других национальностей, изыскивались пути их преодоления. Об этом, в частности, вели дискуссии участники вечера, устроенного в конце XIX в. представителем Закавказья Мустафой Бедаловым60.

В рассматриваемый период татарские предприниматели являлись элитой татарской нации. Чувствуя ответственность за будущее своего народа, они все более втягивались в общественную жизнь, косвенно или открыто выражая свое отношение к происходившим событиям, имевшим непосредственное отношение к умме. Их общественная деятельность в период ярмарочного торга достойна пристального изучения.

Кончина 4 августа 1862 г. председателя Оренбургского магометанского духовного собрания Габдулвахида Сулейманова вызвала среди мусульман усиленные поиски кандидатов на вакантную духовную должность, поскольку в этот период существовал закон о выборе оренбургского муфтия «магометанским обществом». Прибывшие на Нижегородскую ярмарку торговцы выдвинули своим кандидатом ахуна г.Стерлитамака Оренбургской губернии Камалетдина Шарафетдинова. Лидер временной религиозной общины Исхак Юнусов 24 августа 1862 г. зарегистрировал приговор во Временном ярмарочном присутствии, придав документу легитимность. Список подписавших общественный приговор позволяет идентифицировать наиболее активных коммерсантов и регионы их проживания. Первыми в ходатайстве, адресованном министру внутренних дел, поставили свои подписи казанские купцы 1–й гильдии: Исхак Юнусов, Н.Апанаев, Муртаза Усманов, малмыжский 1-й гильдии купец Мухаметша Кервахметшахов, казанский 2-й гильдии купец Муртаза Азимов и др. Их примеру последовали предприниматели из Томска, Симбирска, Уржума, Малмыжа, Царевококшайска, Арска, Троицка, Стерлитамака, Краснослободска, Касимовского уезда Рязанской губернии, Пензенской губернии и др.61

В начале сентября 1864 г. купцы сочли уместным вновь напомнить правительству о своем первом ходатайстве, подчеркнув, что их кандидат – ахун Камалетдин Шарафетдинов – по личным качествам и «религиозной жизни» вполне достоин занять высокую духовную должность. На этот раз приговор подписало ограниченное число предпринимателей: коммерческий советник, потомственный почетный гражданин, казанский 1-й гильдии купец Исхак Юнусов, казанский 1-й гильдии купец Исхак Апанаев, губернский секретарь Абдулхаким Еникеев, потомственный почетный гражданин Хасан Шакиров, Сюкай Еникеев из г.Темникова, потомственный почетный гражданин и малмыжский 1-й гильдии купец Мухаметшакир Утямышев, малмыжский 1-й гильдии купец Исхак Утямов, московский купец Мустафа Давыдов, касимовский мурза Салих Янбаев и еще один торговец. В документе имеется также подпись ярмарочного имама Семерхана Соколова62.

Аналогичная ситуация имела место после кончины 2 января 1885 г. муфтия Селимгерея Тевкелева со стороны правительственных кругов и ряда мусульманских общин. Стремясь предупредить назначение на высшую духовую должность вновь человека, далекого от знания основ религии, татары из ряда городов ходатайствовали перед правительством о поиске кандидата из числа духовенства, а некоторые выдвинули своих кандидатов. Горестное известие застало большую группу торговцев на Ирбитской ярмарке, которые на собрании в присутствии полицейского чиновника и старшего ахуна Акмолинской области Габдулбария Яушева весьма корректно высказали свои пожелания о будущем кандидате. Не претендуя на выдвижение своего представителя, торговцы высказали пожелание о назначении на эту должность человека «из среды магометанского духовенства, а не из другого какого либо сословия». Ходатайствовать об этом перед министром внутренних дел было доверено ахуну Уфимской губернии Габдулле Габдулсаттарову, а перед Оренбургским магометанским духовным собранием – петропавловскому ахуну Гадбулбарию Яушеву, исполнявшему обязанности имама ярмарочной мечети города Ирбита.

Между тем поиск кандидата в высших эшелонах власти затянулся, неизвестность порождала среди уммы различные слухи. В августе 1885 г. купцы, торгующие на Нижегородской ярмарке, сочли необходимым напомнить министру внутренних дел о целесообразности избрания оренбургским муфтием духовного лица. Коллективное обращение к правительству подписали коммерсанты Оренбургской, Казанской, Пензенской, Рязанской, Астраханский и Уфимской губерний. Список подписавших возглавили купцы Оренбургского края. Первым расписался сеитовский купец Ахмет Хусаинов, последним – ахун Семерхан Соколов63, что косвенно свидетельствует о проведении собрания в здании ярмарочной мечети.

Длительное время единственным местом постоянных общественных собраний мусульман являлась мечеть и ее территория, куда торговцы собирались на общественный намаз. Ситуация стала меняться на рубеже XIX – ХХ вв. Оренбургский купец Ахмет Хусаинов, купив в 1891 г. за 45 тыс. руб. недвижимость у Абрекова, обзавелся собственным подворьем с воротами, обращенными к Сибирской пристани, расположенным на ярмарке, напротив сада «Аркадия», и двухэтажной гостиницей, что позволило торговцам совместно и комфортно расселиться, проводить свободное время в родной языковой среде. Тимурша Соловьев, выступая представителем Ахмета Хусаинова, в 1902 г. открыл столовую и номера для мусульман, в 1904 г. переоборудовал Двухсветную гостиницу в отель, располагавший более 50 номерами европейского уровня. Зал гостиницы, вмещающий около 500 человек, стал своеобразным клубом, местом встреч, общения. В гостинице был открыт биржевой зал, где проводили торговые операции мусульманские торговцы и промышленники из Сибири, с Кавказа, из Крыма, Афганистана, Ирана, Хивы, Китая и других регионов, в ресторане была сооружена сцена для выступления артистов, в столовой запрещалось употребление алкоголя64.

Здесь звучала музыка, отдыхающие могли ознакомиться с русскими и татарскими газетами. Гостиница стала местом проведения концертов и различных мероприятий, для чего специально приезжали артисты, представители интеллектуальной элиты, видные общественные деятели. На рубеже веков во встречах-собраниях стали участвовать духовные лица и учителя, новое поколение татарской интеллигенции, что существенно расширило тематику обсуждаемых проблем, касающихся развития нации 65.

В свете сказанного представляется закономерным проведение в 1905 г. Первого Всероссийского съезда мусульман в Нижнем Новгороде в период ярмарки. Национальные лидеры провели свое совещание 15 августа под видом катания на пароходе «Густав Струве» по реке Оке, на котором было заявлено о создании партии «Иттифак-эль-муслимин», принята резолюция, признавшая необходимым «сближение мусульман всех областей России на почве общественно-культурных политических запросов и задач современной русской жизни»66.

В дни ярмарки прошел и III (16–21 августа 1906 г.) Всероссийский мусульманский съезд, сыгравший важную роль в общественно-политической жизни татарской нации. В 1907 г. и 1908 г. в доме Ахмета Хусаинова в дни ярмарки собирались общественные деятели 30–40 человек для обсуждения проблем общественно-политического и культурного развития татар. Однако в силу малочисленности участников IV и V Всероссийские съезды были нелегитимными67.

21 сентября 1906 г. был зарегистрирован устав “Мусульманского благотворительного общества в Нижегородской ярмарке”, учредителем которого выступили казанские купцы 1-й гильдии Ахмет Галеевич Хусаинов, Бадретдин Каримович Апанаев, потомственный дворянин Мухаметмустафа Мусаев (г.Петропавловск), малмыжский мещанин Сабирджан Вакасович Бакиров (Нижний Новгород, Канавино), купец Хабибулла Бахтиярович Мусаев (г.Касимов Рязанской губернии). Общество имело целью оказывать материальную поддержку единоверцам, заботясь об их нравственном просвещении. Согласно уставу организация получила право «открывать библиотеки, кабинеты для чтения, мектебе и медресе, ремесленные и другие школы, содержать мечети и причт при них, содержать стипендиатов, устраивать санатории для бедных учащихся, нуждающихся в чистом воздухе и хорошем питании, оказывать помощь всем бедным, устраивать публичные лекции, беседы, литературные вечера и общественные собрания, подчиняясь при этом в отношении общих законов и распоряжений правительства»68. Помимо этого, в качестве юридического лица она могла приобретать на свое имя посредством покупки, дара, пожертвований и по духовным завещаниям движимые и недвижимые имущества, отчуждать их и владеть ими по праву полной собственности.

Устав предполагал деятельность Общества на территории ярмарки. Постоянно действующий орган (на время закрытия “торжища”) – Совет, состоявший из шести членов, пребывал на территории торгового комплекса. Учредительный документ организации был разработан на основе временных правил об обществах и союзах от 4 марта 1906 г., она имела все главные атрибуты подобных учреждений: председателя, секретаря, ревизионную комиссию и др. Средства Общества формировались из ежегодных и единовременных взносов «действительных членов и соревнователей», из пожертвований в пользу общества посторонних лиц, из сумм, выручаемых от литературных и других вечеров, а также из доходов от имущества Общества69. Появление новой организации стало завершающим элементом формирования модели уммы нового времени в рамках Нижегородской ярмарки.

Заявленные программные действия и полученные этой организацией широкие права в период демократизации российского общества, с учетом существенного финансового потенциала учредителей и их собратьев по бизнесу, превращали “Мусульманское благотворительное общество в Нижегородской ярмарке” в главный орган по регулированию жизнедеятельности уммы. Однако под предлогом включения в уставную деятельность “религиозных целей”, данное общество в 1910 г. было закрыто властями70.

Татарские предприниматели на Нижегородской ярмарке реализовывали продукцию своих мануфактурных и капиталистических предприятий, а также ремесленных заведений, продукцию крестьянских хозяйств, В предреформенный период они входили в число крупных торговцев кяхтинским чаем, выступали посредниками между меновыми дворами, Ирбитской ярмаркой и Средней Азией, с одной стороны, и главным торжищем страны, с другой стороны. В последующие десятилетия индустриализация, интенсивное строительство железнодорожных магистралей, завоевание Средней Азии и другие факторы скорректировали деятельность и направления вливания национального капитала. Во второй половине XIX – начале ХХ вв. в Среднем Поволжье татары сохранили и расширили свои позиции в текстильной промышленности, а также имели предприятия по ряду отраслям (мыловарение, книгоиздание, изготовление предметов религиозного быта, национальной обуви и др.). Нижегородская ярмарка, именуемая в народном лексиконе «Мәкәрҗә ярминкәсе», оставалась местом продажи и приобретения товаров для реализации среди российских мусульман: татар, башкир и казахов.

Во второй половине XIX – начале ХХ в. татарский капитал в основном являлся торговым. Интеграция татарских предпринимателей в российское социокультурное и экономическое пространство, обозначившееся обновление татарского общества, национальная политика правительства, его действия, направленные на установление контроля над системой религиозного образования и исламскими институтами в 1870–1890–е гг. способствовали активизации общественной позиции коммерсантов в плане отстаивания интересов развития нации. Нижегородская ярмарка, помимо воплощения корпоративных интересов торговцев, превратилась в место общения (и дискусский) коммерсантов, духовных лиц, общественных деятелей и представителей творческой интеллигенции из различных регионов России, место консолидации российской уммы, высшим общственно–политическим проявлением которой стало проведение здесь в 1905 г. и 1906 г. I и III Всероссийских съездов мусульман.

В период торга ярко проявлял себя полиэтнический характер Российской империи. В ходе коммерческих операций и досугового общения осуществлялся межконфессиональный диалог между представителями различных цивилизаций. Татарские коммерсанты выступали полноправными участниками межкультурного и экономического сотрудничества.

Список сокращений.

РГИА – Российский государственный исторический архив

ЦГИА РБ – Центральный государственный исторический архив Республики Башкортостан

НА РТ – Национальный архив Республики Татарстан

---

1 Свердлова Л.М. Казанская губерния в системе Великого Волжского пути // Великий волжский путь: прошлое, настоящее, будущее / Под ред. А.Г.Гранберга. – Казань, 2005. – С.127.

2 Рожкова М.К. Экономическая политика царского правительства на Среднем Востоке во второй половине XIX века и русская буржуазия. – М.;Л., 1949.— С.36–39.

3 Рожкова М.К. Указ. соч. — Таблицы № 5-8.— С. 36–39.

4 Рожкова М.К. Указ. соч. — С. 349-350.

5 Овсянников Н.Н. Указ. соч. – С.16; Об отношении Сибирского транзита к Нижегородской ярмарке (В защиту южного направления Урало-Симбирской железной дороги). – Б.г., Б.м. – С.43.

6 Рожкова М.К Указ. соч. – Таблицы № 34, 41 и 47. – С.180, 186,187,192, 349–350.

7 Рожкова М.К. Указ. соч. – С.347.

8 Мельников П. Нижегородская ярмарка в 1843, 1844, 1845 годах. – Нижний Новгород: губерн. тип-я, 1846. – С.249.

9 Рожкова М.К Указ. соч. – С.349–350; Овсянников Н.Н. Указ. соч. – С.41; Свердлова Л.М. Указ. соч. – С.126–127.

10 Рожкова М.К Указ. соч. – С.348–349; Храмцовский Н. Краткий очерк истории и описания Нижнего Новгорода. – С.215.

11 Овсянников Н.Н. Указ. соч. – С.12.

12 История Татарской АССР. – Т.1. – Казань, 1955. – С.346,349.

13 Монастырский П. Иллюстрированный спутник по Волге. – Казань, 1884. – С.167–168.

14 Канделаки И. Роль ярмарок в русской торговле. – СПб.: Тип. редакции период. изд-ва Мин–ва финансов, 1914. – С.13.

15 Денисов В.И. Ярмарки. – СПб. : Тип. В.Ф. Киршбаума, 1911. – С.7–16.

16 Овсянников Н.Н. Указ. соч. – С.25.

17 Там же. – С.16.

18 Свердлова Л.М. – С.146.

19 Мельников П. Нижегородская ярмарка в 1843, 1844, 1845 годах. – Нижний Новгород: губерн. тип-я, 1846. – С.268.

20 Гобәйдуллин Г.Тарихи сәхифәләр ачылганда. — Казан: Татар. кит нәшр., 1989. — Б.259-560.

21 Мельников П. Указ. соч. – С.144.

22 Хасанов Х.Х. Указ. соч. – С.106-107.

23 Среди них: 1 китаечная мануфактура, 1 красильная и ватная фабрика, 5 мыловаренных предприятий, 1 сафьяновый и 1 салотопленый «заводы» и скорняжная мастерская.

24 НА РТ, ф.359, оп.1. д.289, л.92; д.259, лл.3-63 об.

25 Салихов Р.Р. Участие татарского предпринимательства России в общественно-политических процессах второй половины XIX – XX в. — Казань: изд-во АН РТ “Фэн”, 2004. — С.37-39.

26 Тарджеман-Переводчик. – 1897. - № 27. – 7 июля.

27 Ефимов Ю.Д. Очерки истории суконной промышленности Симбирской губернии конца XIX начала XX вв. –Ульяновск, 1993. – С.8-9.

28 Хасанов Х.Х. Указ. соч. – С.218-220. Татария в прошлом и настоящем. Сборник статей. – Казань, 1975. – С.219.

29 Хасанов Х.Х. Указ. соч. – С.222-223.

30 Овсянников Н.Н. О торговле на Нижегородской ярмарке. – Нижний Новгород, 1867. – С.123.

31 Таиров Н. Нижегородская ярмарка и татары // Эхо веков – Гасырлар авазы. – 2004. – № 2. – С.261.

32 Овсянников Н.Н. Об отношении Киева, Курска, Орла и Рязани к Нижегородской ярмарке. – Б.м., Б.г. – С.75.

33 Овсянников Н.Н. О торговле на Нижегородской ярмарке. – Нижний Новгород, 1867. – С.80.

34 Таиров Н. Указ. соч. – С.262.

35 Остроумов П.А. Нижегородская ярмарка в 1817 – 1867 гг. // Исторические записки. – Т. 90. – М.,1972. – С.216.

36 Смирнов Д. Указ. соч. – С.264.

37 ЦГИА РБ, ф.И-295, оп.6, д.302, л.13.

38 Идрисов У.Ю., Сенюткин С.Б., Сенюткина О.Н., Гусева Ю.И. Из истории Нижегородских мусульманских общин в XIX – 30-х годов ХХ века. — Нижний Новгород, 1997. – С.24.

39 Овсянников Н.Н. Указ. соч. – С.8.

40 Смирнов Д. Картинки Нижегородского быта XIX в. – Горький, 1948. – С.39,40.

41 Безобразов В.П. Очерки Нижегородской ярмарки. – М., 1865. – С.76.

42 Таиров Н. Указ. соч. – С.261,262.

43 Там же. – С.262.

44 Амирханов Р.У. Татарский народ и Татарстан в начале ХХ века. – Казан: Татар.кн.издат, 2005. – С.128,129.

45 Таиров Н. Указ. соч. – С.263.

46 Там же. – С.263.

47 Тарджеман - Переводчик. – 1888. - № 38. – 4 ноября. – С.71.

48 Загидуллин И.К. Исламские институты в Российской империи: Мусульманская община в Санкт-Петербурге. XVIII – начало ХХ вв. – Казань: изд-во Казан, ун-та, 2003. – С.132.

49 Оренбург сәүдәгәрләре. / Төзүче М.Рахимкулова. — Оренбург, 1996. — Б.41-42

50 РГИА, ф.821, оп.133, д.570, лл.2, 4 об.

51 Там же. – Лл.3-4 об.

52 Там же. – Л.5.

53 Там же. – Л.15.

54 Сенюткина О.Н. Из истории Нижегородской мусульманской общины // Ислам: вопросы истории, культуры и философии. – Вып.1. – Нижний Новгород, 1993. – С. 33.

55 Бурыкин П.А. Москва купеческая: Мемуары. – М., 1991. – С.245.

56 Сенюткина О.Н. Указ. соч. – С.30.

57 Таиров Н. Указ. соч. – С.264.

58 Цит.по: Гильмутдинов Д.Р. Ислам и государство в средневолжском регионе России в 1870–1917 гг. (на материале Казанской губернии): Дисс. канд. ист. наук. – Казань, 2005. – С.130.

59 Таиров Н. Указ. соч. – С.262, 264.

60 Там же. – С.262.

61 РГИА, ф.821, оп.8, д.601, лл.12-15.

62 Там же. – Лл.123-123 об.

63 РГИА, ф.821, оп.138, д.116, лл.129-131 об.

64 Рахимкулова М.Ф. Из истории купечества в Оренбуржье // Южный Урал: историко-культурные проблемы. Сборник научных статей / Под. ред. Д.Ф.Федоровой. – Оренбург: изд-во “ДиМур”, 1995. – С. 13–14; Оренбург сәүдәгәрләре / Төз. М.Рахимкулова. – Оренбург, 1996. – Б.41–42

65 Таиров Н. Указ. соч. – С.262.

66 Фахрутдинов Р.Г. Татарский либерализм в конце XIX – начале XX века. (Очерки политической истории). – Казань, 1998. – С. 58.

67 Тагиров И.Р. История татарского народа и Татарстана. ХХ век. – Казань: Татар. кн. изд–во, 1999. – С.33.

68 РГИА, ф.821, оп.8, д.1204, л.30.

69 Там же. — Л.31.

70 Там же. — Лл.432-432 об.

Чуть про Казань разговор заведут,

вспоминаю я место родное.

Озеро то, что Кабаном зовут,

сразу встаёт предо мною.

Озеро это и город давно

с любовью народом воспеты.

Всё там старинною славой полно,

хранит вековые заветы…

Габдулла Тукай

В этих стихах классик татарской литературы, конечно же, имел в виду Старо-Татарскую слободу. С тех пор прошло около века, а и поныне это место — особенное в столице Татарстана. Здесь словно остановилось время. И дело не только в старой, во многих местах деревянной застройке. И не в многочисленных старинных мечетях, чьи устремленные ввысь величественные минареты пронзают небо то там, то здесь. Особый национальный дух — вот в чём секрет. И это не пустые слова.

Два года назад в Казани состоялась научно-практическая конференция, посвященная Старо-Татарской слободе. Татарстанские ученые серьезно разбирались: в чём же заключается дух Старо-Татарской слободы и как сохранить его в будущем? Оказалось, у архитекторов и хозяйственников на эту проблему свой взгляд, у историков и философов — свой.

Старо-Татарская слобода сейчас представляет собой территорию общей площадью 87,95 га. С 1998 года она объявлена историко-культурной заповедной территорией "Иске-Татар бистэсе" с особым статусом и режимом. Префектуре слободы приходится решать множество проблем экономического и культурного характера. Это очень старый район, который находится в самом сердце города. Озеро Кабан и протока Булака являются его своего рода границей. Жилые дома, преимущественно одноэтажные и двухэтажные, большая часть которых не блещет особыми архитектурными изысками, вряд ли можно назвать украшением Казани. Скорее — головная боль. Состояние многих из них удручающее. Особенно это касается деревянных домов — разваливаются на глазах. Чиновники уже давно подсчитали: консервация и реставрация образцов деревянного зодчества Старо-Татарской слободы обойдутся гораздо дороже, чем строительство новых зданий. А тут ещё кое-кто из местных архитекторов настаивает на том, что "второстепенную" застройку надо сносить, оставляя только те здания, которые получили статус охраняемых государством памятников. Но что есть понятие — "второстепенная"? И если вести речь о сохранении особого духа Старо-Татарской слободы Казани, можно ли оценивать её архитектурный облик с обычных позиций?

Главная ценность слободы в том, что она персонифицирована — так считают историки. Лет восемь-девять назад у меня была возможность убедиться в этом, обойдя с сотрудниками Академии наук Татарстана Радиком Салиховым и Рамилем Хайрутдиновым вдоль и поперёк главные улицы слободы. Шагу нельзя было ступить, чтобы не наткнуться на дом какого-нибудь татарского писателя, предпринимателя-мецената или религиозного просветителя. Здесь жил и творил выдающийся богослов, мыслитель, просветитель Шигабутдин Марджани, а классики татарской литературы Габдулла Тукай и Галиасгар Камал начинали здесь свою творческую биографию. Политический деятель Хусаин Ямашев и татарский писатель Гаяз Исхаки учились в одном из слободских медресе, а затем стояли у истоков национального движения. Невозможно представить себе историю татарского народа без имён религиозных и общественных деятелей Галимжана Баруди, Г.Апанаева, С.Абдуллина, К.Салихова. В Старо-Татарской слободе жили такие крупные татарские предприниматели, прославившие свой род благотворительной деятельностью, как Апанаевы, Бурнаевы, Галикеевы, братья Каримовы, Сайдашевы, Юнусовы… Но, увы, многие слободские дома, которые были свидетелями их неповторимой жизни, уже не существуют...

Продолжая размышлять о духе Старо-Татарской слободы, обязательно надо упомянуть и о созданных именно здесь первых национальных издательствах "Братья Каримовы", "Гасыр", "Миллят", "Сабах", "Баян эль-Хак". Впоследствии они стали самостоятельными культурными центрами с собственными просветительскими программами.

Главным "магнитом" для всех, кто не был безразличен к будущему своей нации и культуры татар, стал легендарный "Шарык клубы" ("Восточный клуб"), созданный в 1906 году. Клуб родился как общественная организация, призванная содействовать развитию татарского языка, литературы, театра, музыки, живописи, науки. Здесь ставились самодеятельные спектакли, устраивались литературно-музыкальные вечера, читались лекции. У клуба имелся свой оркестр народных инструментов. Завсегдатаями здешних вечеров были поэт Габдулла Тукай, писатель Фатих Амирхан, композитор Салих Сайдашев и многие другие выдающиеся деятели татарской культуры, которые в начале ХХ столетия были молоды и только начинали свой творческий путь. Это было время, которое исследователи называют татарским культурным Ренессансом...

Особый разговор — о "Сенном базаре". У Тукая есть остроумная поэма "Сенной базар или Новый Кисекбаш". Читаем:

"Как-то по Сенному я базару шёл,

Там для вдохновенья пищу я нашёл.

Всё бурлит здесь утром, гвалт со всех концов —

Сколько тут товаров, сколько тут купцов!

Эти покупают, те вон продают,

Кто-то надувает, кто-то сам надут.

На Сенном базаре вечно, братцы, так:

О своей поживе тут печётся всяк".

Жители слободы могли купить здесь всё, что было душе угодно. Но к ХIХ веку Сенной или, как его ещё называли, Татарский базар давно уже перерос масштабы обычного рынка, торгующего съестным и бытовыми товарами. Сюда стекался весь казанский и приезжий люд. К их услугам были гостиницы, постоялые дворы, чайханы. Именно здесь размещался самый крупный в Казани торг лошадьми и крупным рогатым скотом. Если вам нужен был дорожный тарантас, то тоже иного места, чем Сенной базар, невозможно и представить. Здесь вам предложили бы на выбор лёгкие экипажи, городские тележки, зимние подводы. Детали к ним изготавливали недалеко от Казани — в Дербышках, Чернопенье, Чебоксе, а "доводили до ума" в мастерских Сенного базара. По производству "обшитого колеса и обода" с Казанью конкурировала только Москва, и слава о казанских каретниках докатилась до Закаспийской области, Туркестана, Нижегородской ярмарки. Кстати, базар Старо-Татарской слободы назвали Сенным потому, что здесь располагался главный городской торг сеном, которым тоже была знаменита Казань. Историки нашли в документах интересную цифру: в год через татарский базар проходило до 1 миллиона пудов сена!

На Сенном торговали не только татары. Например, продажу тарантасов контролировали русские предприниматели. В народе осталась память о взаимовыручке и доверии торговцев. Возможно, сама Старо-Татарская слобода с давними традициями добропорядочности, основанными на религиозности, диктовала такой порядок. Купцы занимали друг у друга крупные суммы под проценты, заключали устные сделки. Здесь же действовала своеобразная татарская биржа — неформальная организация татарского капитала, существующая на традиционных национально-религиозных началах.

Теперь от Сенного базара фактически ничего не осталось. Неподалёку от исторического места расположился Центральный рынок Казани. По сей день сохранилась Сенная мечеть. В планах префектуры Старо-Татарской слободы — возродить базар, восстановив его старые границы. Удастся ли это? Трудно сказать: время уже распорядилось судьбой и обликом близлежащих улиц. Есть ещё одна идея — к 1000-летию Казани воссоздать знаменитый Сенной базар в грандиозном театрализованном шоу. Эта идея родилась не на пустом месте. У старейшего казанского художника Гумера Усманова есть яркая живописная картина "На Сенном базаре". Её персонажи — известные артисты Татарского Академического театра имени Галиасгара Камала. Можно узнать покойного Марселя Салимжанова, актрис Фирдаус Хайруллину и Алсу Гайнуллину, многих других. Камаловский театр, чьё здание на фоне озера Кабан так похоже на большой корабль, — это уже день сегодняшний.

— Состояние историко-культурной заповедной территории Старо-Татарской слободы крайне тревожное, —

такое резюме вывела на упомянутой мной выше конференции один из авторов проекта реконструкции слободы, ведущий архитектор республики Фарида Забирова. И в качестве аргументов привела действительно тревожные факты. Но что особенно примечательно: она имела в виду не только опасность утраты ценных зданий, но и то, что входит в понятие "дух слободы".

Программой ликвидации ветхого жилья, которая осуществляется в Казани уже не первый год, предусматривается переселение 1127 семей из 95 домов слободы. Это коренные слободские казанцы. По мнению Фариды Забировой, массовое переселение приведёт к утрате традиций, разрушению специфического уклада городской жизни.

В слободе дважды проводили социологические исследования населения. Коренными слобожанами, то есть теми, кто родился и вырос в Старо-Татарской слободе, можно считать только одну треть здешнего нынешнего населения. Однако духовную принадлежность к этой исторической территории ощущают 44 процента…

И всё-таки рассказ о Старо-Татарской слободе хочется закончить на оптимистической ноте. Её судьба волнует многих казанских татар. В самой слободе помимо префектуры есть Совет старейшин — не номинальный, а действующий, с которым советуются и считаются. Местная префектура планирует первый этап развития заповедной территории закончить к 2005 году, когда Казань будет отмечать свой 1000-летний юбилей. Возможно, к этому времени в слободе откроется музей, выйдет в свет академическое издание "История Старо-Татарской слободы", а некоторые памятники истории и культуры получат статус памятников федерального значения. И потянутся сюда с разных концов России — и не только! — любознательные туристы. В том числе и татары — вдохнуть особый, настоянный на старине воздух Иске-Татар бистэсе.

Резеда Даутова

собственный корреспондент газеты

«Татарский мир» в Республике

Татарстан

Утямышевы: меценаты и просветители

Выпуск: за 22 2007 года

Рубрика: Общество

Автор: София САЙГАНОВА, “ВиД”, Фарида КАДЫРОВА

В среде татарской интеллигенции Утямышевы - фамилия более чем известная. По бытующей версии, род ведет начало от Утямыш-Гирея, сына Сююмбике. Однако мы решили рассказать о нескольких поколениях Утямышевых не из-за громкого “родоначалия”, а под впечатлением от того, насколько духовно и интеллектуально плодовитым оказался этот род. И основу для рассказа дал юный потомок фамилии - студент КГАСА Тимур Кадыров, составивший генеалогическое древо их предков начиная с XVII века.

Откуда пошли Утямышевы.

Итак, существует семейная легенда: основателем рода стал Утямыш, потомок правителей Крыма. Академик Рустам Утямышев упоминал как-то о том, что в генах членов их семьи течет кровь многих татарских ханов-чингизидов. Он вспоминал, как в январе страшного 1937 года, после неожиданной смерти отца, мать, обливаясь слезами, порвала длинный свиток, на котором были нарисованы квадраты с именами давно почивших людей. На самом верху значилось - Утямыш. Много позже он понял, что мать тогда на его глазах уничтожила родословную, опасаясь за будущее своих детей.

Официально же считается, что основателем фамилии Утямышевых был некий Ишман-бабай, служилый татарин, приехавший в деревню Бурбаш (ныне Балтасинский район) из Касимова в конце XVII века, когда прекратило существование Касимовское ханство. Его сын Туктар обосновался в деревне Маскара (ныне Кукморский район), с которой тесно связана история рода Утямышевых.

Расскажем о некоторых ярких представителях этой династии. Один из самых почитаемых - Габдулла Утямышев. Он умело вел семейное дело - принадлежавшая ему текстильная фабрика приносила хороший доход, торговля процветала. К 1796 году Габдулла уже вошел в пятерку богатейших татарских купцов. При этом его занимали не только торговые дела, он был и ученым-богословом. Интерес к богословию особенно возрос благодаря близкому знакомству с выдающимся просветителем А.Курсави, на сестре которого Габдулла женился. Другой известный просветитель Шигабутдин Марджани, с которым Утямышевы состояли в родстве, отзывался о нем как о щедром меценате. По свидетельству Марджани, Габдулла Утямышев построил в России более 150 мечетей. Если вспомнить, что рядом с мечетью обычно ставили медресе и дом для муллы, можно представить размеры его щедрости.

Первую мечеть он построил в родной деревне. Двухэтажное кирпичное здание существует и поныне, в нем расположен сельский клуб. А самая, пожалуй, знаковая мечеть была построена Габдуллой в 1802 году в Казани. Это сохранившаяся поныне мечеть Иске-Таш (Старый камень). Когда-то здесь, в квартале от нынешней улицы Меховщиков, были захоронены воины - защитники Казани. Над этой братской могилой был установлен большой камень, камень скорби, а спустя некоторое время была построена деревянная мечеть, куда люди приходили помолиться за защитников города. Со временем камень был утерян, а Габдулла Утямышев решил возвести на месте деревянной каменную мечеть, чтобы стояла века и хранила память о защитниках Казани. И - вот чудо! - во время ее строительства утерянный камень скорби нашелся, он и дал название мечети. Кстати, давно ведутся разговоры о возведении памятника защитникам Казани. А почему бы не поставить его рядом с Иске-Таш, в самой историей указанном месте?

Торговые дела Габдуллы наследовал его сын Муса, а затем и внук Исхак, который расширил круг коммерческих интересов семьи, открыв несколько ткацких и красильных мануфактур. На месте старого деревянного дома Утямышевых на Екатерининской улице Казани он возвел двухэтажный каменный особняк. Но в этом доме Исхак бывал наездами, постоянно он жил в родном ауле Маскара. Там в двухэтажном каменном особняке Утямышевых сейчас располагается детский дом с яблоневым садом, заложенным еще Исхаком.

Второй внук Габдуллы - Исмагил стал известным богословом, считался у мусульман великим подвижником. В аул Кшкар, в мечети которого он служил, съезжались шакирды из Казани, Оренбурга, Касимова. Характерная черта того времени - хотя Казань и считалась центром просвещения, но очаги его трудами таких просветителей, как Исмагил, согревали единоверцев по всему краю. И в скромную деревню спешили люди за мудростью...

Исхак тоже увлекался науками и предпочитал общество ученых людей, вот и дочерей своих он выдал замуж за братьев Галеевых (известных более под псевдонимом Баруди), реформаторов-просветителей. По инициативе их отца и при самом деятельном участии братьев в 1882 году было открыто медресе “Мухаммадия”. В его стенах впервые за всю историю Казани наравне с богословскими изучались светские науки. Галимджан Баруди составил для этого учебник арифметики, букварь татарского языка. Кроме того, он издавал журнал, был весьма почитаем современниками, не случайно же оказался среди участников II и III всероссийских съездов мусульман. Его жена Бибимагруй (урожденная Утямышева) энергично поддерживала просветительскую деятельность мужа, более того, на личные средства (потратив часть своего приданого) построила двухэтажное деревянное здание и открыла там школу для девочек.

В числе их потомков - Махмут Галеев, заслуженный учитель РФ, который первым в советское время перевел с русского на татарский язык учебники по физике, составил русско-татарские словари по физике и астрономии. Хорошо знакомо казанцам имя его сына - Булата Галеева, доктора философских наук, члена-корреспондента АНТ, создателя и руководителя НИИ экспериментальной эстетики “Прометей”. Именно ему мы обязаны первыми опытами по светомузыкальному оформлению Казани.

Среди других известных представителей рода Утямышевых - Фатиха Аитова, открывшая первую светскую школу для девочек-татарок, Эдгем Тенишев, видный языковед, специалист по тюркским языкам, член-корреспондент АН СССР, главный редактор журнала “Советская тюркология”, много лет возглавлявший Советский комитет тюркологов и удостоенный множества наград, в том числе высшего ордена Турецкой республики, Изюмрик Рахманкулова, которая в годы Великой Отечественной войны была фронтовой разведчицей,а в послевоенное время преподавала в вузе иностранный язык.

Разглядывая родовое древо Утямышевых, диву даешься переплетению судеб, обширным семейным связям, которым в немалой степени способствовала непростая история нашей страны.

Мурзы должны служить народу

Недавно на собрании татарских мурз в Казани вручались дворянские грамоты тем, чью принадлежность к татарскому дворянству удалось точно установить. В числе первых ее вручили Ильдару Утямышеву, доктору технических наук, академику Российской и Европейской академий естественных наук, а также академий медико-технических наук и промышленной технологии. Он награжден медалями Петра Великого и Вернадского, орденами “Рыцарь науки и искусства”, “Звезда Вернадского 2-й степени”, “Екатерины Великой”.

Во Всесоюзном научно-производственном объединении “Квант” Ильдар Рустамович трудился над созданием трехмерного голографического рентгеновского изображения для интроскопии и вычислительной томографии, над созданием голографической медаппаратуры. Под его руководством велись опытно-конструкторские работы над квантовым люменометром, технологией изготовления светофильтров с заданной спектральной характеристикой.

С 1990 года Ильдар Утямышев руководил рядом международных проектов по медтехнике, был генеральным директором Института прикладных исследований. Им разработано около 20 видов аппаратуры, в том числе мультиформатные камеры для документирования рентгеновских изображений, телевизионные фотопринтеры и другие. На 14-й Генеральной ассамблее ООН Ильдар Утямышев избран членом исполкома и региональным представителем Всемирной ассоциации технологических и научно-исследовательских промышленных организаций структуры ООН от стран Центральной и Восточной Европы и СНГ.

Принимая грамоту, Ильдар Утямышев сказал о том, почему, на его взгляд, так нужны собрание мурз и память о прошлом: “Мурзы - это служивые люди. Те, кто во многих поколениях верой и правдой служил своей Отчизне и своему народу. Служил не корысти ради, а за совесть. Я не раз замечал, как быстро иссякали те купеческие династии, где пеклись исключительно о наживе, забывая о долге перед людьми. Смотришь, три поколения прошло - и все, обрублены корни”.

Примером служения Отчизне для Ильдара Рустамовича был, прежде всего, его отец - академик Рустам Утямышев, крупнейший специалист в области авиационной, космической и медицинской техники, автор более 300 научных работ, 200 изобретений. Он работал с такими масштабными личностями, как С.Королев, Б.Петровский, Л.Смирнов, Е.Чазов, 17 лет руководил Всесоюзным НИИ медтехники, создал более 70 видов космической техники. Рустам Утямышев награжден медалями “За безупречную службу” второй и третьей степени, им. А.С.Попова за лучшее изобретение в области радиотехники, имени Королева, имени Гагарина, орденами Трудового Красного знамени (за полет Ю.Гагарина), “Звезда Вернадского” первой степени, золотой медалью Карло Эрба.

Коллеги академика вспоминали, что он был для них образцом честности и мужества. Еще студентом Рустама избрали председателем профкома Ленинградского института авиационного приборостроения, и когда в 1949 году ректора института во время очередной “чистки” исключили из партии и уволили, Рустам вступился за него перед самим Георгием Маленковым. Честь не дала промолчать, хотя время было страшное, и Рустаму это было отлично известно. Еще мальчиком вместе с семьей он отправился в ссылку на Урал, неизвестно, чем бы это обернулось для них, но мать Рустама (дочь известного казанского предпринимателя и крупного книгоиздателя Мухамеджана Каримова), женщина решительная и умевшая трезво смотреть на вещи, организовала бегство из эшелона. Укрылись они с матерью в Узбекистане. Привычка держать удар сохранилась у него на всю жизнь. Стойкости в минуты испытаний Рустам учился у родителей, в первую очередь у отца - Исмаила Утямышева. Исмаил с золотой медалью закончил Симбирскую гимназию, был одним из лучших выпускников Санкт-Петербургского политехнического института. Классный инженер, свободно владевший тремя иностранными языками, для новой власти он, однако, был “чуждым элементом”, происхождение подвело. Его выслали в мордовские лагеря, где ему чудом удалось выжить.

“Ближний круг” Тимура

Среди его предков есть еще один Габдулла, купец первой гильдии, как и все Утямышевы, много средств и сил вложивший в просвещение своего народа. Он построил на свои средства третий этаж медресе “Мухаммадия”, где учились Ф.Амирхан, М.Гафури, Г.Камал, К.Тинчурин, С.Сайдашев. Одна из дочерей Габдуллы, Хадича, - прабабушка Тимура. Хадича и ее муж, Габдельбар Кадыров, совсем юными занимались ликвидацией безграмотности на селе и долго потом учительствовали в районах республики. Их дочь Ляйля стала врачом. Во время Великой Отечественной войны она работала во фронтовых госпиталях, а после Победы - в казанской больнице, ныне Кардиоцентре. Ее дочь, Фарида, мать Тимура, с “красным дипломом” закончила факультет иностранных языков КГПИ. Преподавала английский в школе, в художественном училище, в КГПИ и КГУ. Сейчас работает в Институте педагогики и психологии профессионального образования РАО. Защитила кандидатскую диссертацию, готовит докторскую.

Тимур же станет первым архитектором в этой семье, он успешно учится в КГАСА. Тимур - лауреат Международного конкурса “Одаренные дети”, победитель нескольких республиканских конкурсов по изобразительному искусству. Старт у него обнадеживающий. А судя по тому, с каким упорством и заинтересованностью - профессиональный архивист позавидует! - он собрал кипу материалов по истории своего рода, ясно, что духовное наследство предков для него - не пустой звук.

На базе собранных материалов Тимур написал исследование о роли меценатства в жизни татарского общества до революции. “В нашей стране надо сформировать новое поколение предпринимателей, которые радели бы не только о своем кармане, а понимали, что богатство должно приносить пользу обществу и Отчизне. Именно так представляли себе моральный долг состоятельного человека мои предки”, - пишет Тимур.

Выдающийся мыслитель татарского народа, просветитель, историк и педагог, писатель и журналист Р.Фахрутдинов родился 4 января 1859г. в деревне Кичу Чаты Бугульминского уезда Самарской губернии (ныне Альметьевского района РТ) в семье священнослужителя. Начальное образование он получил у матери Махубы и отца Фахрутдина. В 7 лет он начинает учиться в деревенское медресе. Спустя некоторое время его отдают в медресе соседней деревне Чыршылы, где он проучился около 10 лет.

Закончив учебу в медресе, Фахрутдинов продолжает преподавательскую деятельность, занимается наукой, пишет статьи, собирает и упорядочивает исторические источники, воспоминания, связанные с историей и литературой татарского народа.

В 1887 году он успешно выдерживает испытания на должность имама. В 1891г. его приглашают на должность казыя (судьи) в Духовное управление. Он изучает источники, собранные в архиве Духовного управления, систематизирует, анализирует и переписывает их для себя. Пишет повести, в эти же годы начинает публиковать многотомный библиографический труд "Асар" ("Памятники"), в котором собран богатейший материал о выдающихся исторических личностях, живших со времен булгарского периода до начала ХХ века.

Р.Фахрутдинов опубликовал 20 книг под названием "Выдающиеся мужчины" и "Выдающиеся женщины", около 180 очерков о жизни и деятельности исторических личностей.

Достойны уважения и восхищения многогранность таланта ученого, многочисленность научных проблем: история, философия, педагогика, литература, языкознание, искусство, география, этнография, археология, медицина, нумизматика, юриспреденция, астрономия, народное творчество, история религии и т.д. По всем этим отраслям он опубликовал многочисленные и бесценные научные труды, не потерявшие своей научной ценности и сегодня.

В истории татарской общественной мысли и культуры Р.Фахрутдинов известен как пропагандист научных знаний истории, литературы и культуры, философии и истории, светских знаний, и как ученый-богослов, призывающий к рационалистическому мышлению. Науку и просвещение он считал единственным путем, дающим избавление от всех злодеяний, царящих ув общественной жизни того времени.

Последние годы своей жизни Фахрутдинов жил в очень тяжелых материальных условиях. Несмотря на это, он отказался продать свой личный архив Венской Академии наук, хотя ему предлагались огромные деньги.

Большую часть своих рукописей он безвозмездно передает в архив Ленинградского отделения востоковедения Академии наук СССР, где они по сей день хранятся.

Умер Р.Фахрутдинов 12 апреля 1936г. в возрасте 77 лет в г.Уфе и был похоронен на татарском кладбище.

(А.Хайри. Из сборника "Духовная культура и татарская интеллигенция". - Казань, 2000. С.80-85)